В следующую субботу она обязательно все узнает…

Не стоит заглядывать под чужие маски. Потому что иногда ты можешь увидеть то, чего совсем не ждешь. Сломанную напрочь психику. Вдребезги искалеченную душу. И больные, страшно больные глаза.

(Дарья Романович «Внушение»)

28 августа.

Вот наконец-то бесконечная, как казалось главной героине, неделя подошла к концу. Настала суббота. Сегодня Дарья узнает, что от нее таили все это время родители, поскольку она смогла дождаться выписки.

***

В палате оказывается человек в белом халате:

— Ну что, вы готовы отправляться домой? — Вы себе даже не представляете, как Дарья счастлива, оставляя сие унылое место!

— Конечно, готова, — зачем-то улыбается сквозь страх девушка. Вот и настало двадцать восьмое августа — тот день, до которого она отсчитывала часы. Но когда он настал, почему-то камень не спешил падать с души, не говоря уже о радости, которая должна была посетить сердце.

Едва лишь специалист выходит из палаты, Соколова принимается собирать вещи. Она чрезвычайно соскучилась по своему дому и это естественно: на расстоянии все плохое со временем забывается. Как только чемодан оказывается раскрытым на полу — вся одежда летит в него.

Спустя половину часа, когда сумки были собраны, а глаза уже начали слипаться, она слышит стук в дверь: заходит ее родительница.

— Тебя выписали? Можем отправляться домой? — Яна смотрит сначала на дочь, вслед за тем на большую спортивную сумку и чемодан, что лежали на больничной кровати. Соколова кивает.

Они выходят на улицу. Трава уже желтеет и становится сухой, сообщая своим видом о весьма скором прибытии осени. Солнце всё еще согревает своими лучами, но уже не так сильно, как в июле. Как же плачевно, что Дарья бездарно потратила целый месяц лета, провалявшись в коме.

Она любила скорость, адреналин: когда в жилах кипит кровь, а вены на висках пульсируют. В такие минуты, когда сломя голову несёшься по ночной московской трассе, совершенно не замечая ничего вокруг, — впереди только асфальт и дорога в прекрасное будущее, — ты наслаждаешься каждым мгновением своей жизни. Это своеобразная медитация, когда только ты есть у себя, и только ты будешь решать, как сложится твоя судьба.

«Но, похоже, что мне придется завязать со своим увлечением»

Из своих мыслей главную героиню вырывает голос Яны:

— Дашуль, — Дарью передернуло. Такую ласковую форму ее имени мама использовала крайне нечасто. Кроме всего прочего, женщина знала, что ее дочь это сокращение раздражает. Стало быть, сегодняшний разговор точно не предвещает ничего хорошего, — что приготовить сегодня на ужин?

Девушка пожала плечами. Она отдала бы предпочтение стакану воды, или чашке американо: не хотелось после первого за этот август семейного ужина очутиться на коленях в обнимку с белым другом. Булимия, нервная анорексия, а моментами еще и компульсивное переедание (слава небесам, что последнее не наносило визитов уже пару лет) — три в одном.

В этот момент они подошли к черному автомобилю, над номерами которого красовалась марка «BMW». Матовое покрытие, тонированные стекла… У его стоимости, наверняка, нулей после первой цифры даже больше, чем у стоимости всех органов Соколовой. И за ними прислал этот автомобиль ее отчим.

Женщины скрылись в машине, которая в ту же секунду сорвалась с места.

Все молчат, словно набрали в рот воды. В автомобильном салоне повисло нерушимое безмолвие. Кажется, Яна тоже нервничает: ногти отбивают ритм известной только ей песни по твердому корпусу сумочки, а лицо обращено окну и полностью сосредоточено на прохожих.

Через некоторое время они проезжали по Успенско-Рублевскому шоссе, а еще через несколько минут их взору раскрылся вид на огромное здание. Стиль барокко, три этажа и массивное металлическое ограждение на пару секунд отразились в серых глазах девушки, пока она не отвела взгляд. Да, ее отчим обожал, обожает и будет обожать роскошь, золото и деньги. Достаточно лишь только взглянуть на его место жительства, чтобы убедиться в том, что это истина.

Две башни по сторонам дома возвышались, точно упираясь в бескрайнее небо и рассекая его. Между ними была еще одна — чуть пониже и с огромными часами. Парадный вход с тяжелыми дверьми, изготовленными из множества крошечных кусочков разноцветного стекла, обрамленные золотой рамой.

Особняк, который больше походит на храм, или дворец, нежели на дом нормальных людей, окружает внушительных размеров сад. Сейчас в нем распустилось и благоухает множество цветов, но в сердце Дарьи отклик находили лишь гладиолусы, подобные холодному оружию, по типу шпаги. От этих цветов реет приятный, сладковатый аромат, который чем-то отдаленно напоминает лаванду в питерском дворе пятиэтажки. Если бы в саду имелась лаванда, главная героиня и не подумала бы смотреть в сторону гладиолусов…

Род Русецких (данную фамилию носил ее отчим) уже несколько столетий проживал в этом месте.

Водитель раскрывает дверь в первую очередь перед Яной, только затем перед Дарьей. Далее извлекает из багажника сумку, ловко подхватывает ее одной рукой и следует за ними.

Вот Соколова уже поднимается в свою комнату на второй этаж: нога ощутимо болит, из-за чего девушка хромает, но ей еще безумно повезло, что тело и органы не отскребали от асфальта. Внезапно, позади себя она слышит голос отчима, который ее заставляет остановиться и обратить на него внимание.

— Даш, как переоденешься, спустись на кухню: к нам пришел гость и у нас с мамой есть для тебя… очень важный разговор. — Она кивнула Дмитрию и продолжила путь в комнату, что являлась для нее единственным безопасным уголком. Но Дарья даже и не подозревала, что скоро лишится и этого…

***

В воздухе столовой повис аромат запеченной рыбы, белого вина, и свежих овощей, а из кухни доносится запах вишневого пирога. Значит, что вся семья в сборе, а ужин в самом разгаре.

Алессандро восседает во главе стола — прямо напротив Русецкого. Пока ее отчим накладывает себе уже вторую порцию форели, Дарья терзает вилкой салат, примерно прикидывая его энергетическую ценность: «больше ста там не должно быть» — думалось девушке. С приобретением РПП ты приобретаешь еще и своего личного дьявола — счетчик калорий. Но совесть все равно не дозволяла ей поглотить эти овощи просто так: после семейной трапезы она обязательно побежит в свою комнату, и отправит содержимое желудка в пакет. Почему «побежит»? Потому что организм успевает усвоить все калории за считанные минуты.

«Я слишком толстая» — эти мысли возникали в голове Соколовой каждый божий день, хотя она уже весила несчастных тридцать восемь килограмм. Слабительные, мочегонные, сначала по таблетке, затем по блистеру, а сейчас и вовсе по упаковке за один прием. Обмороки, ежедневное взвешивание. Вся ее жизнь состояла из порочного круга «диета, срыв, разгрузочный день, снова диета». Выпадение волос, тонкие ногти. Чувство вины и трясущиеся руки из-за лишних съеденных пятидесяти калорий. Желтые зубы из-за регулярного вызывания рвоты, проблемы с желчным пузырем и абсолютное отсутствие месячных — вот как выглядят настоящие побочные действия расстройства пищевого поведения. И пусть идут к черту все, кто пытаются его романтизировать. Это ни черта не эстетично, не красиво и не загадочно: это больно. Ты просто теряешь интерес к этому миру, к этой жизни. Просто существуешь, радуешься минусам на весах, и готов располосовать бритвой себе ляжки за привес. Тебя не интересуют мужчины, тебя не интересуют женщины, — тебе интересно лишь то, как поскорее скинуть очередной килограмм или сантиметр.

«Еще пару кило, и будет идеально. Я смогу остановиться, я ведь не слабая» — так все начиналось в далеком шестнадцатом году, когда Дарья имела вес сорок девять килограмм. Казалось, обычный вес для подростка, с ростом метр шестьдесят, но когда она увидела вместо привычной первой четверки цифру пять, она резко изменила свое мнение…