К концу 1943 г., СССР окончательно и полностью вывел из Синьцзяна своих военнослужащих.

Солнечный, морозный московский день, 15 декабря 1939 года, для Наркома обороны маршала Советского Союза Климента Ефремовича Ворошилова мало чем отличался от десятков и сотен предыдущих. Конечно, тревожила обстановка на фронтах борьбы с белофиннами, войска продвигались слишком медленно, оплачивая каждый пройденный километр своей кровью и жизнями. Быстрого, победоносного похода, как в Польше — не получилось. А тут ещё зима, морозы, снег. Не понаслышке знавший, каково это воевать зимой, маршал даже поёжился.

Нет, по докладам с мест и от начальников главков, всё вроде складывалось благополучно: созданы запасы оружия, боеприпасов, продовольствия, ГСМ и прочего, грозная боевая техника — тоже имеется. Вроде и делается всё возможное и невозможное, но, тревога не отпускала. Нарком понимал, что информация поступает с опозданием, не полная, отчасти, не исключено — искаженная. Он собрался уже было вылететь на место, но получил категорический отказ и предложение направить другого, начальника ГлавПУра, например. А что? В Монголии Лев Захарович справился, стало быть разберётся и здесь.

«Идея с отправкой Мехлиса неплоха, тем более исходит от «самого». Куда только Лев Захарыч запропастился? По всему должен подлетать к Москве, а от него ни слуха, ни духа. Не иначе проверками увлёкся. Узнать бы, где сейчас этот Лев, но ведь пойди, попробуй найди его на бескрайних просторах страны. Чёртова связь. Вот был бы у каждого в кармане телефон, набрал номер и сразу узнал: где человек, чем занят, когда прилетит. Н-да. А время поджимает. Может другого кого отправить?». — промелькнуло в мыслях Климента Ефремовича. «Что же, денёк ещё подожду и, если Мехлис не появится, предложу другую кандидатуру.».

Размышления Наркома прервал треск звонка одного из многочисленных телефонов.

— Ворошилов!

Из трубки, сквозь треск помех, донёсся знакомый голос начальника ГлавПУра:

— Товарищ Нарком, Мехлис у аппарата. Докладываю: в связи с особыми обстоятельствами, группа проверяющих во главе со мной сделала вынужденную посадку в посёлке Сургут. Самолёт исправен, люди — здоровы. В Москву прибудем по завершению подготовительных мероприятий.

— Лев! Какие могут быть обстоятельства? Ты срочно нужен здесь!

— Государственные обстоятельства, товарищ Нарком. Для их решения мне нужна неделя.

— Какая неделя! Двое суток и не более! — прорычал недовольный Нарком.

— Трое, Климент Ефремович. До прибытия сменщика. — продолжал настаивать Мехлис.

— Хорошо, но не более того.

— Кроме того, прошу Вашего решения на срочную передислокацию ближайшего стрелкового полка в Сургут.

— Лев Захарович, ты не заболел часом? Какой, к чертям, стрелковый полк? Где я тебе его возьму, тем более — зимой! Там, морозы поди, не чета московским. Нет, никакого полка не дам! Поморозишь людей, угробишь технику, и вообще…

— Климент Ефремович! Развёрнутый полк, с танками, артиллерией и прочим — не прошу. Для обеспечения охраны и обороны нужны красноармейцы, численностью почти в полк.

— Где ты его разместишь? В поле? В лесу? Вообще понимаешь, чего просишь? — ревел в трубку Нарком, красный от возмущения. — Охраной пускай войска НКВД занимаются. Это их задача.

— Вопрос С размещением и материальным обеспечением — решён. Но, запасы из расчета на марш и неделю автономности — нужны. Для оперативности, предлагаю отказаться от санного гужевого обоза и перебросить личный состав автотранспортом.

— Лев! Ты точно болен! Где я тебе столько грузовиков возьму?

— Я разговаривал с Анастасом Ивановичем Микояном, он согласился помочь.

— Микоян согласился? Быть того не может!

— Дело государственной важности! — повторил Мехлис.

— А у нас в армии других и не бывает! — язвительно ответил Ворошилов, — Где я тебе в тех краях полк возьму? Чай не Подмосковье!

В этот момент из трубки раздался особо сильный треск и связь прервалась.

— Алло! Черт возьми! Алло! — кричал в трубку Нарком, но абонент не откликался, — Твою же за ногу! И что теперь делать? Откуда вообще этот Сургут взялся? Куда полк отправлять? Хотя нет, куда я спешу? Позвоню-ка в начале Анастасу, доложу Кобе и если он согласится… — задумчиво бормотал Климент Ефремович в пустоту кабинета, затем снял трубку телефона правительственной связи и услышав голос телефонистки сказал:

— Соедините с товарищем Микояном…

***

— Товарищ Микоян, армейский комиссар первого ранга Мехлис на связи. Из Сургута. Соединить? — спросил незнакомый голос, раздавшийся из трубки обычного городского телефона.

— Откуда? — удивился заместитель председателя Совнаркома СССР, по совместительству — Нарком внешней торговли и председатель Экономического совета при СНК СССР, — Соединяйте.

— Здравствуй, Анастас Иванович, — собеседник был возбуждён.

— Приветствую Лев Захарович, какими судьбами? — поинтересовался он у одного из навязанных ему Сталиным представителя военного ведомства. Вообще, в состав Экономсовета, от НКО вошли три человека: Будённый, Мехлис и Щаденко. Анастас Иванович с симпатиями относился к Буденному, равнодушно принял назначение Мехлиса и недоумевал, от назначения Щаденко. Однако, аргументов, для исключения из Экономсовета хотя бы одной кандидатуры, у него не было, пришлось смириться.

— Ты не поверишь… Я тут тебе такое нашел, приеду — плясать будешь, — вкрадчиво, но вдохновенно начал охмурять собеседника Мехлис, — Очень приятный сюрприз, но, в начале скажи, как ты относишься к консервам и концентратам и новым рецептам?

— Ты что, Лев, пока летал по Сибири, заодно научился перемещаться во времени и пространстве? — удивился Анастас.

На другой стороне линии стало тихо, затем послышался кашель, и каким-то необычным голосом, Мехлис спросил:

— Конечно же нет, наука утверждает, что это невозможно. А с чего это Анастас Иванович, ты такие вопросы задаешь?

— Да ты этим вопросом прямо в точку попал. Словно у меня в кабинете, за спиной стоишь и в бумаги заглядываешь. Я как раз доклад ГлавИнтенданта читаю, а в нём как раз речь о консервах и концентратах идёт. Давай, вези свою находку.

— И о чём пишет Хрулёв? Жалуется, что запасов мало, промышленность с задачами не справляется, необходимо срочно увеличить выпуск продукции? Если об этом, то читал…

— Как читал, Лев? Доклад сегодняшний!!! Шутишь?

— Почитал бы, говорю. Связь местная на ладан дышит, вот и искажает слегка.

— Тогда ладно. Когда в Москву прилетишь?

— Неожиданные проблемы появились, как разберусь, так сразу и вылечу.

— Какие в каком-то отдалённом посёлке могут быть дела, настолько важные, что требуют личного участия начальника ГлавПУра и члена Экономсовета страны? Что-то ты темнишь. Ещё и консервы приплёл. Где вообще этот Сургут находится? — нахмурил лоб Микоян.

— На реке Обь, между Томском и Остяко-Вогульском[1].

— Как ты там оказался? И что такого необычного, удивительного можно найти в эдаком захолустье?

— Подробности потом. Вернусь в Москву, тогда обстоятельно обо всём поговорим, обсудим. А ты меня за это с Хрулевым замиришь. Нам троим впрягаться вместе придется.

— Хорошо. Так какое у тебя дело? — удивлённый неожиданным звонком и ходом беседы спросил Микоян.

— Важное, государственное, уровня Экономсовета, не меньше.

— Ничего себе! А я здесь причём?

— Транспорт позарез нужен, Анастас Иванович. Грузовики. Полк стрелковый перевезти.

— Ничего себе, у тебя просьбы. Где же я тебе их найду? И армия что, не в состоянии всего один полк перебросить?

— Грузовики нужны в Тюмени или Остяко-Вогульске[2]. Это как товарищ Ворошилов решит: откуда полк возьмут, там они и понадобятся. А насчёт того, что не можем… Санным обозом не перекинуть, людей поморозим, а железной дороги поблизости нет, и ближайшие лет сорок — не предвидится.

— Ты прям гадалка, о будущем заговорил, да ручку позолотить просишь. Но, всё равно не по адресу. С этим к другому Наркому надо..