Далмат изогнул бровь. Он переступил с ноги на ногу — переваривал. Он помнил, что у Эмилии очень своеобразный, если можно было его так назвать, взгляд на жизнь. Он был даже готов с ним мириться; в конце-концов, он же мирится с тем, что она встречается с ним за спиной своего парня! Он догадывался, что она рассматривает отношения только с точки зрения выгоды для себя, а любовь, как она сама говорила, не главное. А тем, что он сильный маг и наполовину дракон, он уже манипулировал. И, возможно, она разговаривает с ним только потому, что когда-то эта манипуляция удалась.
Он не стал переходить на ее язык изложения мыслей, и попытался выразить на своем:
— Разве Маркэль хоть когда-нибудь был с тобой обходительным? Он хоть когда-нибудь обращал внимание на твои желания?
И это сработало. Эмилия насупилась и отвернулась. Она недолго помолчала.
По ней, наверное, каждый раз было понятно, что ее задевает. Она плохо умела держать лицо. Далмат уже который раз этим успешно пользовался, и Эмилию это не только обижало, но и раздражало. Кем он себя вообще возомнил? Указывать ей на пробелы в ее отношениях. Пусть даже очевидные пробелы, она никому не позволит тыкать ее носом в то, что она сама выбрала.
Эмилия обернулась к Далмату, втянула носом воздух, но не смогла ничего ему сказать; как он на нее смотрел. Он сразу же отвернулся, поднял камень и неторопливо бросил в воду, делая вид, что и не смотрел на нее. В Эмилии снова поднялась такая нежность, она опустила голову на колени и из-под полуприкрытых век наблюдала за Далматом. Он поднял еще один камень и бросил. Он присел у воды, выбирая новый камень. Далмат бросил на нее короткий нетерпеливый взгляд и тут же отвел, заметив, что она тоже смотрит на него. Взгляд этот был такой теплый, такой обеспокоенный, что Эмилия даже пожалела, что морозит его столько времени. Возможно, если бы не морозила, и взглядов бы таких не было.
Она нарочито громко вздохнула, чтобы он снова посмотрел на нее. И он послушно посмотрел — теперь долгим пронзительным взглядом. Он подкинул камушек на ладони.
— Что? — спросил он.
— Что? — спросила она.
— Скажешь или нет?
— Скажу что? — Эмилия изо всех сил притворялась тупой.
Далмат с улыбкой вздохнул; она всегда плохо держала лицо, а притворялась тупой — еще хуже. Далмат шагнул на корягу и сел на корточки рядом с Эмилией, чтобы их глаза были на одном уровне. Он слегка наклонился, и она неосознанно потянулась к нему в ответ. Его губы растянулись в улыбке.
— Чертовка, — фыркнул он. — Скажешь, или мне клещами из тебя тянуть?
— Скажу что? — Эмилия не сдавалась. Она спрятала улыбку в коленях.
Далмат смерил ее взглядом; она не отвернулась.
— Хотя бы то, что я тебе тоже нравлюсь.
Эмилия фыркнула.
— Больно надо, — она игриво отвернулась.
— А жаль, — Далмат скрестил ноги. — Этого было бы достаточно, чтобы покорить сердце дракона.
Эмилия снова фыркнула.
— Я покорила сердце дракона даже без этого.
Далмат не смог сдержать улыбки. Он смущенно отвел взгляд.
— Что, даже не дашь мне почувствовать себя недоступным?
Они скрестили взгляды; на этот раз без напряжения. Только с неудержимой страстью. Загаркали дурахи. Далмат сжал зубы, сдерживаясь, чтобы не потянуться к ней, и Эмилия тоже медлила. Каждый из них ждал, когда выдержка второго ослабнет.
Эмилия едва заметно качнулась вперед, поддразнивая его. В следующий раз она будет знать, что дразнить дракона — плохая идея, однако даже зная она вряд ли сможет устоять перед этой соблазнительной игрой. Далмат внимательно проследил за ее движением, и в первый раз не купился. В Эмилии взыграл азарт; ей захотелось спровоцировать его. Она хотела, чтобы он поцеловал ее — как он это умеет — осторожно, будто боялся спугнуть. Она еще помнила вкус его соленых нежных губ.
Эмилия чуть наклонилась вперед, и Далмат сорвался; его губы через мгновение оказались на ее, а руки уже крепко прижимали ее тело к крепкой груди. Его дыхание обожгло кожу. Сердце у Эмилии забилось быстрее, и ладонями она чувствовала, как в груди Далмата сердце зашлось так же быстро. Далмат сдавленно рыкнул; он провел горячими пальцами по щеке Эмилии, и она растаяла в этой нежности, с которой он к ней прикасался. Время для них остановилось, даже дурахи прекратили галдеть, и мир погрузился в священную тишину. Священную тишину их поцелуя.
Когда Далмат нехотя отстранился, мир снова обрел краски и звуки. Зашумела вода, закричали дурахи, накатили на берег волны. Ветер завыл и стал играть с рассыпанными по плечам волосами Эмилии. Далмат вытянул прядь ее медных волос и намотал на палец. Не выпуская Эмилию из объятий, он тихо спросил:
— К тебе или ко мне?
Она смущенно скуксилась и толкнула его в плечо.
— Идиот.
— Ясно, значит ко мне.
За его спиной разверзся яркий сверкающий портал. Далмат отклонился, потянув за собой Эмилию, и они упали на мягкую постель. Портал тихо схлопнулся, Далмат перевернул Эмилию под себя и сосредоточенно коснулся стены, ставя вокруг комнаты оглушающее заклинание.
— Это зачем? — игриво спросила Эмилия. Губы Далмата растянулись в ухмылке.
— Ну, — он качнул головой. — Вдруг ты хочешь со звуком.
Она хотела со звуком.
***
Первое, что сделала Гарцин, когда ее выписали из больнички на следующий день, — это начала одеваться и собирать в рюкзак закуски и блокнот.
— Куда-то собираешься? — спросила Эмилия. Ее пугало, что Гарцин резко решила куда-то свалить. Бинты с глаза еще не сняли, она все еще была заклеена. Вроде бы ей назначили перевязки.
— Я хотела сходить на гору, — Гарцин накинула ветровку. — Хотя, наверное, нужно что-то потеплее…
— Зачем? — Эмилия поднялась с постели. — Мы уже были там. Там ничего нет.
— Лия… — Гарцин тяжело вздохнула. — Но вы же видели дракона на поляне. И мы слышали рев. Ты не можешь отнекиваться, ты тоже его слышала. И ты видела того дракона. Он все еще здесь. Если это его гнездо, значит он туда вернется. Я хочу дождаться…
— Ты издеваешься? У тебя перевязки каждый день.
Гарцин посмотрела на Эмилию одним глазом, и Эмилия поежилась. Она отвела взгляд и вздохнула.
— Ладно, — сказала Эмилия. — Ты не просила, но я пойду с тобой. Вдруг что-то случится.
На искалеченном лице Гарцин отразилась улыбка, и на душе у Эмилии потеплело. Она улыбнулась в ответ. Сейчас для нее было важнее, чтобы Гарцин была рада. Эмилия тоже оделась, и девочки прошмыгнули на улицу. Когда они выходили из общей комнаты, Эмилия обернулась и задержалась взглядом на мужском крыле. Она смутилась, поняв, что ожидает увидеть Далмата, и отвела взгляд.
Они с Гарцин спустились по лестницам и выскочили на улицу. Их обдул прохладный горный ветер; припекало летнее солнце. Они перебрались на соседнюю гору и поползли по припорошенному снегом склону к пещере.
— Как думаешь, он правда там будет? — спросила Эмилия. Гарцин только пожала плечами. Теперь она была молчаливее, чем в прошлый раз.
— Не знаю, — ответила она, уверенно ступая в снег. — Нужно ждать.
Эмилия не стала спрашивать, как долго Гарцин собирается ждать, и, что самое главное, — чего она собирается ждать, и молча поплелась за ней. Неужели она думала, что дракон так просто возьмет и вернется в оставленное гнездо. Далмат сказал, дракона не было уже много недель и, скорее всего, он уже не вернется. А если он и правда был здесь, то это, вероятно, был товарищ местного дракона, и этот рев был ревом отчаяния.
Гарцин обстучала ботинки от снега и вошла в пещеру. Эмилия скользнула за ней. Было так же тихо, только снаружи подвывал ветер. Оставленное гнездо было все таким же холодным; оно еще больше обветшало, бока похудели, видимо птицы ворошат мох и веточки ради своих гнезд.
Гарцин со знанием дела заглянула в гнездо и жадно осмотрела одним глазом все его содержимое. Пустоту и кучи мха, в которых должны были греться драконята. Эмилия проследила за ее взглядом. Гарцин запрыгнула в гнездо и устроилась в кучке мха; она вдруг стала такой маленькой в сравнении с гигантским драконьим гнездом. Она похлопала рядом с собой, Эмилия перемахнула через борт гнезда, и тоже стала совсем маленькая. Она устроилась рядом с Гарцин на кучке мха; вместе они были едва меньше драконенка, для которого мама устраивала лежанку. Эмилия опустила голову на плечо Гарцин и прикрыла глаза. Если уж она собралась ждать, Эмилия подождет с ней. Если случится что-то важное, Гарцин разбудит ее.
