— А я ненадолго. За своей фирмой. Паша тебе по ошибке отдал. Верни, пожалуйста. И я тебя не буду беспокоить. Сразу скроюсь.
Окунь продолжал пристально смотреть на меня. В стеклах очков отражался я, ребята сзади и дверца машины.
— Ты чего так, Витя? — спросил Окунь. Слишком спокойно. — Зачем так разочаровывать? Мы же договорились. Пожали руки. Я скидываю вашу фирму. Отдаю вашу долю. И мы в расчете. Какие траблы?
Я усмехнулся.
— Большие траблы. Сколько ты нам максаешь? За какой процент? Я этого даже не знаю. Ну-ка объясни, будь добр.
Парень с переднего сиденья наклонился вперед.
— Витя, что ты кипишуешь? На ровном месте? Сказали отдадим, значит отдадим. Ты не в сберкассе. Тебя не обманут, — и хрипло засмеялся. Во рту золотой зуб. А сам парень, оказывается, не здоровенный. А толстый.
Но я смотрел на Окуня. А он на меня.
— Процент обычный. Половина цены, — сказал, наконец, Окунь. — Это еще по-божески.
Я опять усмехнулся. Грабеж среди бела дня. Теперь я убедился окончательно. Хорошо, что не связался с оптовиками. И впредь не собираюсь.
— Не, Окунь, так не канает, — я покачал головой. — Меня это не устраивает. Я с Пашей партнер. Мы с ним вместе. Это наши фирмачи. Он не мог тебе отдать без моего согласия. И я этого согласия не дам. Так что, верни фирму.
Окунь тоже оскалил зубы. Мелкие и кривые.
— Да что ты говоришь? Ну, попробуй. Забери.
Соваться к нему бесполезно. Так просто не отдаст. Недаром его барбосы сидят с прищуренным взглядом. Ждут команды.
— Эге, что-то вы напряглись, ребята, — я наклонился. Посмотрел внутрь салона. — Расслабьтесь. Все путем. Слушай, Окунь, если ты так уперся, возьми себе весь товар. Подавись им. Хочешь? Он мне не нужен. Это подарок. Презент, так сказать.
Окунь снял очки. Глаза у него оказались мелкие. Хитрые. Нос картошкой.
— В смысле? Вообще не нужен, что ли? Как так? — он забеспокоился. Нет ли тут подвоха.
— Ага. Я тебе так скажу. Эта партия — только начало. Мы заключили сделку с бритишами. Если выгорит, еще больше товара возьмем. Но к тебе я уже не пойду. Я другого оптовика возьму. Потому что там такие объемы! Я один и не справлюсь. Вернее, даже со своей командой. Мы все вместе не справимся. И нас нужен будет оптовик. Но к тебе я уже не пойду.
Окунь сунул дужку очков в рот. Пожевал. Задумался.
— Э, Окунь, ты что, ему поверил? — спросил жирдяй с золотым зубом. — Да он лепит горбатого. Какая сделка? Какие объемы?
Я хлопнул по машине.
— Ладно. Думай, как хочешь. Бывай, Окунь. Счастливо оставаться. Мы бы могли с тобой по-братски. Но ты сам решил. И останешься
И развернулся. Подошел к своим парням. И сказал:
— Все, валим отсюда. Здесь нечего ловить.
Но сзади раздалось:
— Подожди.
Я обернулся. Подошел к «шестерке».
— Что ты сказал?
Окунь обернулся назад. Взял нашу сумку. Бросил на асфальт. Передо мной.
— Ладно. Забирай. Но насчет будущих товаров. Если ты будешь скидывать через меня, процент тот же. Половина.
Я наклонился. Взял сумку, отдал Пашке. Спина не сломалась.
— Не, так не пойдет. Пять процентов. И это еще по-божески.
Окунь снова оскалил мелкие зубки. Но острые.
— За пять процентов я с тобой даже разговаривать не буду. Половина. И все.
Мы спорили еще полчаса. В итоге, согласились на двадцати. Окунь ворчал, что еще никто его так не обувал. Завел машину. Уехал.
Паша вытер лоб.
— Ну ты даешь, Витя. Я еще не видел. Чтобы кто-то так с Окунем разговаривал.
Ракета и Алекс тоже стояли удивленные.
— Ничего себе. Полный алес! В первый раз лукаю, чтобы оптовик отдал фирму, — удивился Ракета. — Да ты анбеливебл, Витя.
Я указал на улицу.
— Пошли отсюда. Я хочу жрать. И спать. Завтра сложный день. И ответственный.
Поглядел на Ракету. И Алекса.
— А вы чего? Подзаработать хотите? Завтра есть чем заняться. Подваливайте сюда к девяти часам. Начнем. Если опоздаете, пеняйте на себя.
Парни ушли. А мы с Пашкой отправились в общагу. Я крепко держал сумку Вилли. Завтра надо скинуть товар. Мало того, еще выполнить заказ новых бритишей. В общем, полно дел.
Мы поехали на метро. Пашка умолял на такси. Но я против роскоши. Пока что. Нечего тратить оборотные средства.
Перед общагой зашли в магазин. Купили себе перекуса. Пашка попросил еще взять портвейн. Но я не разрешил.
— Вот закроем сделку с бритишами, — сказал я. — Тогда обмоем. А сейчас рано. Нас зовут великие дела.
В общаге я поделился с бабой Катей. Сушки-бараночки, чаек, печеньки. Вахтерша обрадовалась. Как ребенок.
Что мне и требовалось. Пусть не мешает потом.
В комнате перекусили. Угостили Коляна. И завалились спать. Я завел будильник. И заснул мгновенно.
Проснулся от трезвона. Пронзительного и резкого. Шесть утра.
Ну все, понеслось. Быстрый подъем. Умывание. Подъем Паши. Завтрак. И обратно на Горького. К «Интуристу». Сумку с товаром — тоже с собой.
Успели вовремя. Только пришли. И появился Вилли. Подошел. Хотел поздороваться.
— Then, then! Let’s order. And when do they arrive? — я не стал даже здороваться. Сразу спросил список заказов. И когда прилетают гости.
Вилли сразу разобрался. Сунул мне бумажку. И добавил:
— Today at seven o’clock.
Ну, это и так понятно. Я кивнул. И мы разошлись. Я только буркнул на прощанье:
— I will come in the evening.
Побежал к Пашке. Мы отошли. Развернули бумагу. Так, что тут у нас?
— Это как? Все на английском? — удивился Паша. — Ну-ка, диктуй.
Я кивнул. И прочитал вслух:
— Водка. Тридцать пять бутылок. Коньяк. Десять бутылок. Юбилейные монеты. Не меньше пяти. Часы. Три штуки. Русские сувениры. Десять штук. Икра. Десять кило. И фотоаппарат. «Зенит».
Сложил бумагу. Посмотрел на Пашку.
— Ничоси, — присвистнул приятель. — Это как? Большой заказ. Как мы это все соберем? Ты хочешь сегодня?
Я потащил его к «Березке».
— Конечно. У нас есть помощники. Забыл? Они и подскажут нам. Где лучше взять.
Время пол-девятого. Придется подождать полчаса. Придут ли Ракета и Алекс? Или проспят?
Тогда я с ними не работаю. Мне нужны ответственные люди. А не лежебоки.
Возле магазина пусто. Только толпы прохожих. Спешащих на работу. Фарцовщиков нет. Эта публика любит поспать. Выходит на промысел после обеда. Или вечером. Когда уже поздно.
И холодно. Сегодня погода похуже. Что-то небо хмурится. Как бы дождь не хлынул.
— Дрыхнут, наверное, — проворчал Паша. — Мы их ждем. А они…
Из-за угла вышел Алекс. Быстро пошел нам навстречу.
— Хай, пипл, — мы стукнулись с ним кулаками и локтями. — А я боялся, что опоздаю. Пораньше вышел.
Пашка продолжал ворчать. Он не выспался.
— Ладно, а Ракета где? Наверняка опоздает. Он еще тот типус.
— Эй, мэны! — сзади раздался громкий свист. Половина улицы обернулась. — Вы уже тут? А Ракета сзади!
К нам подлетел и Гаврила.
— Ну, че там? Что желают фирмачи? Любой каприз за гренки. Хотя, доллары нам ни к чему. Пусть натурой дают.
Я познакомил их со списком. Ракета снова присвистнул.
— Аппетиты у них хорошие. Вери гуд. И что делать?
Я огляделся.
— Как, что делать? Говорите. Кто что может достать. И начинайте работать. Вечером тащите сюда. Хотя, это слишком много товаров. Надо логистику продумать. Отдельно.
Ракета почесал длинный нос.
— Так, я могу алкоголь взять. На себя. И икру. У меня дальний родственник работает на ликеро-водочном. Уж он-то поможет. Только деньги нужны. В продуктовом отделе.
Алекс поднял руку. Как в школе.
— Я могу часы достать. И русские сувениры. У меня есть знакомые.
Так, остались монеты. Еще и не ахти какие. А юбилейные. Не просто так. Наверное, на толкучке можно взять.
Устроит это бритишей? Или нет? Наверное, монеты тоже для перепродажи. Там, на Западе. Коллекционерам. Значит, нужны редкие.
— Я возьму на себя монеты, — распорядился я. — Пашка, ты езжай с Ракетой. Там бутылки таскать надо. Поможешь, как раз.
