– Не стрелять! – донёсся издали приказ Калбасика. – Прекратить огонь!

Тяжело вздохнув, маг потёр лоб, произнёс неприязненно:

– Чёрт, голова-то как трещит… Да чтоб я ещё хоть раз когда-нибудь смешивал чёрный эль и берёзовую водку, пропади они пропадом, – голос у старца оказался громкий, поставленный, будто у артиста-декламатора. – Экая ж неплановая дрянь теперь снится, прям сил никаких нету, – чародей, брезгливо глянув на копошащихся у решётки умертвий, взмахнул посохом. В тот же миг умертвия, все, какие есть – и у решётки, и «зафиксированные», и лезущие из Призрачного Замка – исчезли, словно их никогда не было. Заодно пропали бреши в стенах «могильника», да и сами стены внезапно обновились, приобретя блеск высококачественной стали.

– Так-то оно лучше, – буркнул старец. – Надоели, заразы. Тэкс, и куда я на этот раз воснился? – маг поднял сияющий шарик-набалдашник повыше, чтоб не слепил, вгляделся в темноту у своих ног.

– Это же Спящий Дед! Снюссер! – в ужасе пронеслось по рядам охотников, – братва, спасайся кто может, – охотники, теряя рогатки и сумки с боезапасом, кинулись наутёк кто куда.

– Отступаем! – запоздало крикнул сэр Калбасик; где-то в темноте испуганно завизжала боевая зебра, по мёрзлой земле простучали копыта и через полминуты возле Призрачного Замка не осталось никого. За исключением ошарашенного Глеба, Федула – икающего от попавшего не туда пива, – и Модеста, по-детски зачарованно глазеющего на чудный шарик волшебного посоха.

– Ба, – удивился маг, – Ничейные Земли! Занятно, занятно… Эй, смертные, это какой сектор? Или, может, перекрёсток?

– За смертного ответишь! – возмутился Глеб, – сам, что ли, живой? Только-только из могильника вылез и туда же, обзывается. – Федул, отплёвываясь пивной пеной, в ужасе дёргал парня за руку, но Глеба, как говорится, понесло. Наверное, от испуга.

– Гм, – опешил маг. – А ты, что ль, бессмертный, ась? Ишь, какой шустрый… Молодец, не робеешь. Одобряю. Но не увлекайся, а то и осерчать могу… Могильник, значит? – Спящий Дед оглянулся на стальную башню, хмыкнул озадаченно. – Ить и впрямь, Призрачный Замок! То-то я удивлялся, откуда столько дохлой гадости на меня навалилось, прям чуть не сожрали, ироды. Оно, конечно, не беда, подавились бы – я и не таких обламывал, но неприятно ведь!

– А ты, дед, кто такой, если не секрет? – поинтересовался Глеб, отдирая от себя поскуливающего в страхе гнома. – Я не местный, не успел ещё толком ознакомиться с тутошними мертвецкими достопримечательностями.

– Я не просто дед, я – Спящий Дед! – гневно возопил маг, потрясая колдовским посохом, – дожился, меня не признали! Куда катится этот мир?! Чему учат нынешнюю молодёжь? Лишь тому, как поглупее одеться, э? Чтобы сплошное хи-хи да ха-ха?! – чародей со злостью сорвал с себя бейсболку, швырнул её далеко в сторону: та, описав круг, вновь нахлобучилась ему на голову. Козырьком назад.

Ругая почём зря и бестолковую молодь, и дураков-наставников, Спящий Дед хотел было содрать с себя майку, но, заинтересовавшись, прочитал на ней написанное и внезапно расхохотался.

– Праправнуки постарались, наколдовали деду неснимаемую одёжку, – вытирая глаза, пояснил маг. – Модную. У моего младшего сынишки юбилей, сто годиков вьюноше – посидели вечером по-домашнему, семейно, я и уснул от усталости. А те, чертенята, рады стараться… Сдаётся мне, что там, сзади, ещё кое-чего должно быть написано, – Спящий Дед попробовал глянуть себе на спину, до хруста в позвонках повернув голову и страшно скосив глаза, но, разумеется, безрезультатно. Только шею едва не вывихнул.

– Эй, смертный, ну-ка посмотри, что там у меня начертано? – категорично потребовал Спящий Дед, поворачиваясь к Глебу спиной. – Читай громко и отчётливо, с пониманием важности возложенной на тебя миссии.

– «Калдун, выпей йаду»! – проорал Глеб. – Это чего, заклинание особое?

– Это дурость особая, – насупился маг, – детишки пошалили… Уши мерзавцам поотрываю, в угол поставлю, дематериализую к чертям собачьим! – Спящий Дед разозлился не на шутку. – Век у меня сортирными призраками работать будут, в самом гнусном и самом общественном туалете!… Так, некогда мне с вами лясы точить, пора возвращаться. – Маг раздражённо взмахнул посохом: – Сон, прочь! А ну, выснись! Выснись взад, кому говорю!

– О, Спящий Дед, – запоздало обрадовался Хитник, – надо ж, какие знатные личности по Ничейным Землям шастают. Я, Глеб, архивами занят был, только-только к реальности вернулся… надеюсь, ничего интересного не пропустил, нет? Ну и ладненько.

Ты, кстати, в курсе, кто он такой, этот бородатый сумасброд с колдовским посохом? – Глеб молча покачал головой, мол, нет, понятия не имею: привлекать к себе внимание разъярённого мага он вовсе не собирался.

– Перед тобой, Глеб, легендарный чародей Панкрат – вернее, его бестелесный образ – по кличке Спящий Дед, он же Снюссер, он же особа, приближённая к Императору, личный толкователь Его Императорского Величества ночных сновидений. Должность почётная и чрезвычайно ответственная: не так чего истолкуешь, мигом головы лишишься… Между прочим, Спящий Дед – страшный интриган и задира, его при дворе боятся пуще сглаза, предпочитая ни в чём старику не перечить. Впрочем, Снюссер хоть и вспыльчив, но быстро отходчив… Чтоб ты знал – как маг Спящий Дед никто, ноль без палочки! Но это в реальности. Магическая сила Снюссера проявляется только когда он спит, но уж тогда держись – такого во сне понаделать может, что в реальности десяток продвинутых магов ни отменить, ни исправить не сумеют.

– А ты откуда знаешь? – шёпотом поинтересовался Глеб.

– Оттуда, – рассмеялся мастер-хак. – Дед Панкрат-Снюссер известен каждому магику с пелёнок – мамки-бабки уже лет триста его именем детишек по вечерам в кровать укладывают.

– Пугают, да? – понял Глеб. – Типа, не уснёшь – тебя злой дед Снюссер в мешке утащит?

– Вовсе нет, – заверил парня Хитник, – я бы даже сказал, совсем наоборот! Они, мамки-бабки, обещают детишкам, что если те будут вовремя ложиться спать, то когда-нибудь непременно станут великими сонными магами, как Снюссер. А то и круче. Очень действенное средство загнать сорванцов в постель – кто ж из ребятни не хочет стать великим магом?

Пока Хитник объяснял Глебу кто такой Спящий Дед и почему всяк его тут знает, Снюссер – напрочь позабыв о стоящей перед ним за решёткой троице – продолжал размахивать посохом, требуя невесть у кого «высниться взад». Однако при всём старании у мага ничего не получалось: как висел Спящий Дед у стены «могильника», так и продолжал висеть, зябко потирая босые ногу об ногу.

– Глеб, – наконец отплевашись, просипел гном, – ты хоть знаешь, кто этот мужик с самосветной палкой-махалкой?

– Теперь знаю, – кивнул Глеб, – Хитник разъяснил.

– Тогда какого хрена стоишь и зенки на него пялишь? – вне себя заорал Федул, – ходу отсель, ходу! Пока Снюссер под горячую руку нас в букашек-козявок не переделал!

– Ить? – пронзительный вопль гнома отвлёк Спящего Деда от творимого им колдовства и Снюссер вновь обратил внимание на троицу. – Стоять! Вас никто отсюда не отпускал, – колдун погрозил им пальцем и Глеб с ужасом почувствовал, что ноги у него словно окаменели. Судя по задавленному всхлипу Федула и оханью Модеста, с ними приключилось то же самое; ни о каком бегстве теперь не могло быть и речи.

– Прям беда какая-то, – пожаловался в ночное пространство маг, – однако, слишком я крепко уснул, никак до своего сознания достучаться не могу… Эй, смертные, – глянув вниз, рявкнул Спящий Дед, – это правда, что Призрачный Замок появляется только в ночь на пятницу тринадцатого? И после исчезает?

– Правда! – истошно завопил гном. – Дяденька, отпустите нас! Ну, хотя бы ради меня, а? Я бедный, несчастный заключённый, весь из себя страсть какой больной! Мне медицинский догляд нужен, кхе-кхе, и дружеское участие… Я не вру, у меня и рога в наличии, всё чин-чинарём, – Федул демонстративно постучал себя пальцем по рожкам. – Видите?

– Нехорошо старших обманывать, – усмехнулся Снюссер, – какой же из тебя заключённый, если тебя в тюрьму ещё ни разу не сажали, – Спящий Дед взмахнул посохом: в тот же миг федуловы рога отвалились, со стуком упали на твёрдую землю и исчезли, словно их никогда не было. Только две пробки от вина лежать остались.