Однако выбирать не приходилось. Всего один свободный экипаж намекал, что проявив недоверие к людям, дальше я отправлюсь с тщедушным лекарем пешком. С тяжелым чемоданом в руках. Мой спутник ехал налегке — лишь с одним саквояжем.

Вынув из внутреннего кармана пиджака последнюю телеграмму тетки, я прочел вслух название городка:

— Терновые глубинки.

— Вам туда? — В глазах детины скользнуло подобие удивления.

— Да, — с уверенностью, которой не испытывал, ответил я.

Громила перевел взгляд чуть в сторону и заломил бровь.

Я обернулся. Рядом, почти впритык, стоял лекарь Чаоморро и с неприкрытым ужасом смотрел на кучера. Ростом лекарь был ниже меня почти на голову. За толстыми очками виднелись мелкие зеленые глазки. Но не это так впечатлило нас с незнакомцем-здоровяком. Удивила другая деталь во внешности моего спутника: одна сторона его неприглядных тонких усиков отошла от лица и теперь уныло болталась над полной верхней губой.

— Что? — проскрипел Чаоморро.

— У вас того, — сказал громила, проведя по своей густой щетине, — усы отошли.

— Куда? — не понял лекарь.

— Вниз и вправо, — не растерялся громила.

Чаоморро — и без того бледный, как мертвец, стал отдавать в зелень. Его рука метнулась к усикам и… приклеила их обратно. Затем, бросив ошалелый взгляд на меня, лекарь уточнил:

— Теперь как?

Не придумав ничего лучше, я кивнул. Сказать «хорошо» язык не повернулся.

— Ну, садитесь, довезу вас, — вмешался громила. — Возьму недорого. Мне самому в ту сторону. А вы, небось, к знающей едете?

Я нахмурился:

— В Глубинках живет знающая?

— Еще какая! — с нотками восхищения отозвался громила.

— Ясно. Поехали.

Я указал кучеру на чемодан и отправился в экипаж. Теперь в моей голове сложились недостающие части картины, обрисованной тетушкой. Она всегда была падкой на глупости, связанные со старинными поверьями и древней магией, практически покинувшей наши места. И, если кто-то шепнул леди Василианне, что в этих глухих «глубинках» живет бабка, способная исцелять наложением рук и заговорами, ( в народе называемая знающей), то родственница не могла остаться в стороне.

Как видно, тетка нашла шарлатанку, а та поставила бедняжке диагноз, чтобы получить деньги на мнимое лечение.

В моей груди шевельнулась злость, а по крови разлился привычный азарт. В голове начали всплывать статьи, пригодные для этого дела, чтобы засудить мерзавку, решившую нажиться на графине Торш! О, я пущу эту «знающую» по миру раньше, чем в столице опадут первые листья! Отправлю еще дальше, чем можно представить в этих богом забытых глубинках.

Мне оставалось лишь добраться до шарлатанки, а уж там!..

Аннабель

— Варя, не крутись! — приказала я козе. — Осталось немного.

Бедняга тяжело вздохнула и покорно замерла. Я вытащила частицы репея из густой золотисто-коричневой шерсти и, прочитав заговор, провела ладонью по покатому боку. Шерсть засияла, как новенькая. Варя обернулась и удовлетворенно проблеяла что-то на своем.

— Готово, — устало сказала я, — свободна. Но если снова…

Говорить было уже не с кем: Варя унеслась объедать малину с кустов. Я проводила ее долгим задумчивым взглядом и приказала себе прекратить представлять, какое аппетитное жаркое может выйти из этой скотины. Трижды за эту неделю она проваливалась в овраг, дважды покусала беднягу Пита, привозившего записки от горожан. А сегодня намертво застряла в зарослях репея…

— «Особая молочная порода», — проворчала я, приставляя руку козырьком над глазами и глядя на «кормилицу». Эту мисс Невезение подарила мне одна из приезжих леди. Я подлечила ее от хронических болезней. В отместку, не иначе, та выписала для меня сюрприз откуда-то с северных мест и оплатила доставку до Топей.

Малыш Энниз, привезший «подарок» к моему дому, был восхищен до глубины души.

— Эта порода дорогущая, Аннабель, — сказал он. — Их молоко возвращает силы и лечит много всяких болезней живота. А одежда из шерсти согревает даже в самые сильные морозы. Видимо, ты очень помогла той леди.

Пока Энниз говорил, Варя укусила его за руку.

А дальше… всем в городке быстро стало очевидно, что у меня поселился ужас, посланный для проверки на прочность любви к животным. В этом были и плюсы — перестали приходить завсегдатаи, вечно находившие в себе болячки, которых у них не было. Но минусов оказалось больше. Вот сегодня в минус уходила малина…

Я вздохнула и вернулась в дом.

Подхватив сумку, перекинула ремень через плечо, надела шляпку и вывезла из сеней велосипед. Заткнув подол длинной юбки за пояс, села и принялась крутить педали.

— Веди себя хорошо! — крикнула Варе. — я скоро вернусь. И оставь мне малины.

Коза обернулась и оскалилась.

«Не оставит», — поняла я.

От моего домика дорога вела до горбатого моста, а дальше раздваивалась. Можно было свернуть в город, а можно растянуть удовольствие, и прокатиться в сторону леса, чтобы проведать мистера Ойза Буга́ра. Его подагра вызывала опасения, и, если старик снова решит геройствовать, придется несладко.

Придумать, как быть, я не успела — помешало препятствие на мосту.

Экипаж малыша Энниза стоял, накренившись. Две лошади гуляли на вольном выпасе. Самого парня видно не было. За то у моста сидели двое незнакомцев. Первый — тот что ближе, выглядел очень болезненно. Слишком миниатюрный, бледный, худой в толстых очках, шляпе и плотном дорожном костюме. Вид у него был несчастный и… очень несуразный. Что-то с этим человеком было не так. Однако долго рассматривать его в упор я не стала. Отвела взгляд и… замерла на несколько секунд.

Второй мужчина, не в пример первому, выглядел очень привлекательно: русоволосый, голубоглазый, с правильными чертами лица и короткой бородкой… На таком хотелось задержать внимание дольше. Приблизиться, поговорить. Спросить, как у старого знакомого, где он пропадал так долго? Признаться, что скучала. Да, определенно мне хотелось бы услышать его голос. Какой он? Что скажет?

Наши взгляды встретились, и мне показалось, что в его скользнули те же странные эмоции, что ощущала я сама. Нечто не поддающееся логике и объяснениям. Нечто…

— У вас что-то с юбкой, — проскрипел первый мужчина.

Я вздохнула, второй мужчина моргнул, мотнул головой, и наваждение спало. Осталось только ощущение собственной глупости. Резко одернув подол юбки, заткнутый за пояс, я наконец поздоровалась:

— Добрый день, господа. Вижу, у вас происшествие.

— Лошадь что-то напугало на мосту, — заскрипел щуплый мужчина. — Она понесла и экипаж…вот! Мы едва не погибли!

— Вы преувеличиваете, — поправил попутчика симпатичный мужчина. — Но ситуация вышла действительно неприятной. Вам не стоит задерживаться, мисс. Хозяин экипажа распряг лошадей и отправился за помощью. Скоро все наладится.

Голос у него был приятный: низкий, обволакивающий, хорошо поставленный. Словно ему приходилось много и долго говорить по работе, убеждая в чем-то людей.

— Никто не пострадал? — все же уточнила я.

— Сейчас у нас шок, — проскрипел щуплый мужчина. — Даже если мы что-то повредили, боль может прийти позже.

Я удивленно вскинула брови.

— Мистер Чаоморро — известный лекарь, — пояснил симпатичный мужчина. — Его мнение — это мнение эксперта.

Эксперт в это время вздохнул, словно всхлипнул и опустил голову так, что его лица совсем не стало видно из-за шляпы. Я пожала плечами. не желая навязываться тем, кто ни в чем не нуждался, и собиралась уже вернуться к велосипеду, когда меня позвали по имени.

Малыш Энниз вернулся из города. Идя по дороге со своим отцом, он радостно махнул рукой. Я кивнула ему и перевела взгляд на мистера Ойза Бугара. Тот сразу принялся оправдываться:

— Знаю, сейчас начнешь говорить. что мне нужно лежать. Но сил же нет никаких, Анни. Прогулялся в город. Купил кое-чего и хотел быстро вернуться. А тут встретил Энниза. Сейчас быстро экипаж поднимем, и…