Наличие семейных общин, «дворищ» на Украине и в Белоруссии и «печищ» на севере в XV–XVI вв. (и даже позднее), свидетельствует о живучести большесемейной организации и о сохранении ее даже в период господства поземельной территориальной общины.[343] Об этом подробнее ниже.
В древнейшие времена «вервь» несомненно обозначала союз, основанный на кровнородственных связях. А. Е. Пресняков указывает: «Этимологически слово вервь указывает на кровную, родственную связь. Оно означает эту связь подобно тому, как термин linea — вервь на Западе (французское lignage — родство). Такой смысл имеет слово „вервь“ в южно- и западнославянских языках, рядом с „ужа“ („ужики“, „ближики“ — родственники). „Врвные братья“ у хорватов („Полицкий статут“) — члены кровнородственной группы, которая связана и экономически, делят земельные угодья по врви — линиям родства по отцу».[344]
А. Е. Пресняков считает, правда, что «вервь „Русской Правды“ уже территориальный, соседский, а не кровный союз»,[345] тогда как семейные общины в древней Руси не имели специального названия, а именовались «род», «племя».[346]
С. В. Юшков, разбирая данные о верви, приходит к выводу, что под этим термином скрывается существовавшая на Руси семейная община.[347] Нет оснований опровергать наличие семейных общин в древней Руси, равным образом как и того, что сам термин «вервь» ведет к кровнородственным связям членов общины. Исчезновение термина «вервь» из памятников XIII в., и позднее, свидетельствует об исчезновении отношений, породивших «вервь» — семейную общину. По-видимому, некоторое время термин «вервь», правда, еще продолжает существовать, но уже обозначая сельскую общину Пространной «Русской Правды», тогда как старая семейная община, быть может распавшаяся на более мелкие патриархальные семейные общины, получает название «дворищ», «печищ».
Так как новые поземельные отношения в общине, основанные на территориальных связях, ликвидируют старые, базирующиеся на кровном родстве, то и сам термин «вервь», уходящий именно ко временам родственных отношений членов общины, отмирает, уступая свое место «копам» Украины и Белоруссии, волостям, погостам и «мирам» северо-восточной и северо-западной Руси.[348] Вопросом об эволюции общины займемся далее, а пока можем констатировать, что IX–X вв. проходят под знаком интенсивного распадения родового строя и развития феодальных отношений, причем в различных районах Северской земли различна и интенсивность этого процесса. В землях же радимичей и вятичей, особенно последних, еще некоторое время сохраняются родовые отношения. Какими путями идет распад родового строя, как зарождается феодальное общество? Прежде всего остановимся на хозяйственной деятельности населения в IX–X вв., как она представляется нам по вещественным и письменным материалам.
По-прежнему основным занятием является земледелие, но роль его непрерывно повышается, а техника совершенствуется все более и более.
Раскопки северянских курганов, произведенные Д. Я. Самоквасовым[349] и другими, показывают, какое значение имело земледелие в жизни северян. Количество зерновых культур, известных человеку, значительно расширяется. Так, например, раскопками Д. Я. Самоквасова в Черниговских курганах найдены зерна ржи, ячменя, пшеницы. Раскопками Городцова, а вслед за ним А. Федоровского в 1927 г., на Донецком городище, в семи километрах от Харькова, по течению р. Уды, обнаружены зерна овса, проса, ржи, ячменя, двух сортов пшеницы — мягкой и твердой, гречка пяти сортов, лен, мак, мука грубого помола.[350] Федоровский нашел там же зернотерку, жернова, четыре серпа. Серпы были найдены и Самоквасовым в черниговских могилах. Позднейшие исследования и систематизация материалов самоквасовских раскопок показали, что почти повсюду в больших северянских могилах были найдены остатки зерен, а серпы находились даже в могилах с захоронением коня, в свое время приписываемых кочевникам.[351] Раскопками Канышина у Липиной близ Курска в слоях XI–XII вв. обнаружены жернова,[352] а раскопками Багалея в Купянском уезде — серпы.[353] Археологические исследования, таким образом, дают нам возможность судить о непрерывно возраставшей роли земледелия. Недаром на предложение Рюрика Ростиславича идти на половцев Святослав Всеволодович отказался, мотивируя тем, что «в земле нашей жито не родилося».[354] Письменные источники подтверждают первенствующее значение земледелия. «Русская Правда» упоминает, кроме перечисленных продуктов, солод, горох, пшено. В «Житии Феодосия Печерского», курянина по происхождению, упоминается жито, житный хлеб, мука: грубая и лучшего помола.[355] Из орудий производства X–XII вв. упоминаются: рало, плуг, борона, мотыга, соха, цеп.[356] Встречаются указания на гумно, клеть, ток, зерновые ямы, сусеки. В «Слове о полку Игореве» рисуется круг сельскохозяйственных работ: «на Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела». Кроме собственно хлебопашества, северяне занимались и огородничеством, но упоминания о последнем несколько реже. В XII в. упоминается об огородах под Переяславлем: Изяслав «ста на болоньи, и товары за огороды». Все окрестности Переяславля были усеяны пашнями и огородами.[357] Летописи говорят об уничтожении последних половцами и саранчой.[358] Вряд ли необходимо будет умножать примеры, так как можно считать установившейся точку зрения на роль сельского хозяйства в древней Руси. Земледельческий характер занятий населения древней Руси в свое время еще установлен В. И. Лениным.[359] Работы Б. Д. Грекова подвели итоги изучению этой проблемы.[360]
В связи с ростом производительных сил, обусловленным развитием сельского хозяйства и земледельческой техники, стоят в значительной степени разложение патриархально-родовых отношений, формирование и распад сельской общины, индивидуализация производства, создание института частной собственности, возникновение классов и зарождение феодализма. В своей работе «О диалектическом и историческом материализме» И. В. Сталин указывает, что «история развития общества есть, прежде всего, история развития производства, история способов производства, сменяющих друг друга на протяжении веков, история развития производительных сил и производственных отношений людей».
«Значит, историческая наука, если она хочет быть действительной наукой, не может больше сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев, к действиям „завоевателей“ и „покорителей“ государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов. Значит, ключ к изучению законов истории общества нужно искать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества, а в способе производства, практикуемом обществом в каждый данный исторический период, — в экономике общества.
Значит, первейшей задачей исторической науки является изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества».[361]
