Суздальские Мономаховичи пытаются ослабить Ольговичей. Из Новгорода в Поднепровские земли на Всеволода Чермного двинулся Мстислав Мстиславич Удалой, разгромивший Черниговское Приднепровье и осадивший Чернигов и Киев. Вскоре смерть Всеволода Юрьевича Большое Гнездо внесла расстройство в ряды Мономаховичей. Начались раздоры и споры между ними, вспыхнула усобица, вылившаяся в грозную Липецкую битву.

Мономаховичи вынуждены были снять осаду южных городов и заключить в 1214 г. мир с Ольговичами.[1022]

В 1214 г. умер Всеволод Чермный, а через год скончался в Чернигове Рюрик, и черниговский стол занимали последовательно Глеб Святославич, Мстислав Святославич и Михаил Всеволодович.

Изменилось положение Ольговичей на юге — Переяславль попадает в руки суздальских князей. В 1215 г. Владимир Всеволодович Суздальский получает Переяславль, доставшийся ему от его тестя Глеба Святославича.[1023] Правда, суздальские Мономаховичи, сидевшие в Переяславле, с этого момента выступают в качестве союзников черниговского князя, причем этот союз носил оборонительной характер и направлен был против половцев. В княжение Владимира Всеволодовича в 1215 г. было два налета половцев. Один из них кончился поражением половцев, а другой — разгромом переяславльских дружин на Хороле, причем сам Владимир попал в плен. Выкупленный из плена лишь в 1218 г., он вернулся в Суздаль, а в Переяславле вторично сел Владимир Рюрикович. После Владимира Переяславль попадает к Ольговичам, и Татищев говорит о князе Переяславля Южного, Ярославе Мстиславиче, очевидно, сыне Мстислава Черниговского.[1024]

Что касается внешних врагов, то северским князьям в это время, кроме половцев, пришлось бороться, отстаивая присоединенную Галицкую землю, с поляками и венграми. Северо-западная окраина Северской земли подверглась нападениям со стороны усиливавшихся литовцев, и ответом на эти налеты были походы на Литву, предпринятые в 1203 и 1220 гг.[1025]

В 1223 г. северские князья впервые столкнулись с новым грозным врагом — татаро-монголами.

Разложение родового строя и зарождение кочевого феодализма среди татаро-монгольских племен Азии вызывает крупнейшие изменения в экономике, быте и политической организации кочевников. Война, становящаяся источником существования для выделяющейся имущественной аристократии, стремление ее к захвату пастбищ и земель начинают эру татаро-монгольских завоеваний. Объединительные тенденции, свойственные эпохе варварства, переживаемой татаро-монголами, приводят к власти Темучина, провозглашенного в 1206 г. Чингиз-ханом. Чингиз-хан объединяет татаро-монгольские племена, стирает с лица земли своих соперников Джамуги и других и начинает завоевания. В 1213–1214 гг. татаро-монголы захватывают Северный Китай, в 1219–1220 гг. — Бухару и Хорезм, в 1220–1221 гг. — Хорасан, Иран, Армению, Грузию, а в 1222 г. два полководца Чингиз-хана, нойоны Джебе и Субэдэ (Субутай), подчиняют ясов и обузов, нападают на половцев и разбивают Юрия Кончаковича. Половецкий хан Котян, тесть Мстислава Галицкого, просит помощи, указывая на ту опасность, которой подвергаются русские княжества. В Киеве собирается съезд князей обсудить предложение половцев. На съезде присутствовали три старшие князя: Мстислав Романович Киевский, Мстислав Святославич Черниговский. Мстислав Мстиславич Галицкий и, кроме них, Михаил Всеволодович, племянник Мстислава Черниговского, Даниил Романович Галицкий и Всеволод Мстиславич, сын Мстислава Киевского. Князья решили выступить на поддержку половцев. Послы Чингиз-хана уверяли князей, что их не тронут, что поход татар направлен только против половцев, их «холопей и конюхов», что они знают о давних распрях русских и половцев и поражаются, почему вдруг князья переменили свое отношение к половцам, и предложили им ударить на последних с тыла. В ответ князья убили татарских послов. По-видимому, все же к тому времени походы князей в степи настолько ослабили половцев, что они были не так опасны, как новые враги, силу которых половцы правильно оценили и собственную оценку внушили и князьям. С другой стороны, руссификация и христианизация половцев вырывала отдельных половецких ханов и даже отдельные половецкие колена из рядов врагов русских и превращала их в союзников. С половцами можно было договориться, даже часто использовать в своих целях, а в случае необходимости и дать отпор, а татары были сильны и сами способны были превратить князей в послушное орудие в своих руках. Настоящую же силу татаро-монголов, очевидно, русские князья все же недооценили, что видно из вызывающего поведения князей по отношению к послам. Русские дружины двинулись в степи навстречу завоевателям. У Олешья, на низовьях Днепра, снова к русским князьям явились татарские послы и предложили им не вмешиваться в их борьбу с половцами и прекратить военные действия. И на этот раз князья не послушались, но послов отпустили. Пока русские князья, двигаясь дальше на восток, имели дело с передовыми отрядами татар, «татарскими сторожами», им удавалось их разбивать и даже захватить татарского военачальника Гемябека, которого они отдали половцам. Но когда у р. Калки завязалось решительное сражение, татары разбили наголову и половцев, и русских князей. Сказалось отличие двух войск. Войску кочевников, конных воинов, с твердой дисциплиной и централизованным командованием, подчиняющихся единому плану военных действий, противостояло сборное войско князей, войско времен феодальной раздробленности, не имеющее ни единого плана сражения, ни верховного командования, ни дисциплины. Пестрое войско князей было раздроблено на отдельные части, каждая из которых подчинялась только приказам своего князя, а князья действовали каждый на свой страх и риск, сводили личные счеты на глазах у врага и стремились за счет других увенчать себя славой победителя татар. Татары громили князей одного за другим, и единству действий татар князья противопоставляли лишь удаль отдельных лиц, вроде Мстислава Мстиславича Удалого и Даниила Романовича. Оба храбреца, кстати, были разбиты на глазах предпочитавших выжидать и обороняться князей Мстислава Киевского, Андрея и Александра.

Поражение было полное. Часть татар бросилась преследовать беглецов, а два отряда, Чегиркана и Ташукана, принялись за осаду укрепленного лагеря Мстислава Киевского, Андрея и Александра. Падению наспех построенного укрепления этих князей способствовали бродники. Их воевода, Плоскиня, целовал князьям крест, уверяя, что, если они сдадутся татарам, последние их не тронут, а отпустят за выкуп. Князья поверили, сдались и были умерщвлены победителями. Много беглецов по дороге к Днепру было переловлено татарами и убито. Погиб Мстислав Черниговский с сыном Димитрием. Князья трубчевский, путивльский и Олег Курский, храбро дравшиеся у Калки, спаслись бегством. Татары продвинулись на север, до Новгорода Святополчего, но затем вернулись обратно и ушли в Задонские степи. На некоторое время южная Русь уцелела от разгрома.

Чем объяснить то, что передовой отряд двух татарских военачальников, разгромил целую коалицию князей и их союзников половцев?

В то время как татаро-монголы имели сплоченную, сильную военную организацию, единство управления армией и государством, в то время когда у монгол каждый мужчина был воином и подчинялся суровым законам военной дисциплины, когда татаро-монгольское общество представляло собой единый организм воинов-завоевателей, подчиненных единой власти и имеющих общую целеустремленность, — древняя Русь представляла собой пестрый конгломерат феодальных полугосударств, почти ничем друг с другом не связанных, непрерывно враждовавших между собой, а господа этих полугосударств — княжеско-боярская верхушка — в процессе непрерывных феодальных войн-усобиц разоряли население, разрушали производительные силы страны и ослабляли военную мощь древней Руси. Единству противостояло разъединение, сплоченности — распыленность, централизации — раздробленность. И несмотря на то, что сами татаро-монголы стояли на более низкой ступени общественного развития, нежели русское общество, и переживали в начале XIII в. период варварства, когда только зарождались элементы феодализма, а период феодальной раздробленности, адекватный тому общественному порядку, который встретили они в древней Руси, начинается у татаро-монголов лишь с конца XIV и начала XV в., — тем не менее в военном отношении они значительно превосходили древнюю Русь, не имеющую тех централизационных элементов и в области государственного управления, и в области организации и руководства армией, которые дали над ней превосходство татаро-монголам. Как это мы увидим далее, татаро-монголы легко расправлялись с небольшими феодальными полугосударствами, нисколько не смущаясь их количеством. Но, когда на западе они столкнулись с Чехией, где процесс укрепления королевской власти, опирающейся на города, рыцарство, церковь, а следовательно, и процесс усиления централизации государства, а с ним вместе военной мощи страны, уже начался,[1026] — татаро-монголы сами оказались на положении отсталых не только в социальном, но и в военном отношении, были разгромлены и вынуждены были отступить.