Под удар Литвы попала и Черниговщина, которой «великое оубийство творяще»… «людие Миндогови и воевода их Хвал».[1118]
У Всеволода Ярополковича был сын Андрей, женатый на Ольге, дочери Василько Романовича Волынского, и внук, Федор Андреевич. Андрей Всеволодович черниговский престол не занимал, но жил вместе с сыном Федором при дворе отца в Чернигове.[1119] Преемником Всеволода был Роман Михайлович Старый, при котором политический центр Черниговщины был перенесен в Брянск.
Возвышение Брянска было обусловлено ослаблением Чернигова и Черниговщины в целом, не успевших оправиться от погрома 40-х годов XIII столетия. По-видимому, часть населения отхлынула на север, заглох и сам разоренный Чернигов. Вполне естественно стремление князей обосноваться в мало пострадавшем от татаро-монгольского нашествия Брянске. Сюда устремлялись беглецы из пристепного Посемья и южной Черниговщины, из опустошенной Переяславщины, что, конечно, как мы уже показали выше, отнюдь не означало полного «запустения» и обезлюдения этого края. Здесь они обосновывались, вырубая и выжигая брянские чащи и запахивая новые участки земли. Сюда же съезжалось боярство.[1120]
Некоторую роль сыграло и возвышение Смоленска, крупного торгового и политического центра, географически близкого к Брянску и давно к нему тяготевшего. К концу XIII в. относится расширение торговли, шедшей через Смоленск, причем связи Смоленска с югом осуществлялись купцами, торговавшими через Брянск.[1121]
Брянск давал доход, давал дружину, все гуще и гуще заселялась его лесистая периферия, и князь Роман Михайлович Старый, оставаясь черниговским «великим князем», перенес сюда свою резиденцию. И недаром, если «Любечский синодик» называет его князем черниговским, то летопись — князем брянским. De jure Роман оставался черниговским князем, но de facto — брянским.
Роман, один из наиболее деятельных и энергичных князей, правильно оценил растущее значение Брянска (подобного рода факты нам известны и из истории северо-восточной Руси). Княжил Роман, начиная с 1263 г., и умер вскоре после 1288 г. Год его смерти точно не известен. Впервые его имя мы встречаем в летописи под 1263 г., когда на него пошел войной Миндовг литовский, пославший «всю свою силу за Днепр на Романа на Брянского князя».[1122] Это был второй налет на Северскую землю. Поход не удался, так как развернулась усобица в самой Литве, и Миндовг был убит Довмонтом.
В 1264 г. Роман Михайлович выдал одну из своих четырех дочерей, Ольгу, свою любимицу, за Владимира Васильковича, внука Романа Галицкого. Во время сватовства (или свадьбы) подошла литовская рать. Литовцев разбили, но в бою князь Роман был ранен.
Во Владимир-Волынский сопровождать свою дочь Роман послал одного из двух своих сыновей — Михаила Романовича, родоначальника князей Осовецких, а с ним «бояр много».[1123]
Позже Роману пришлось принимать участие в ряде походов, предпринимаемых татарами, так как русские князья, помимо уплаты дани, должны были помогать татарам в их войнах. Роман Михайлович, князь брянский и «великий князь» черниговский, был нужен татарам. Он ходил во главе больших и сильных дружин, сам отличался храбростью и энергией, и немудрено, что татары с ним считались и относились с большим уважением, видя в нем сильного помощника. Татары, собираясь на Литву, «велми жадахоуть Романа абы притягл», как это было в 1274 г., когда Роман вместе с другими князьями и татарскими чамбулами был послан Менгу-Темиром в помощь Льву Галицкому, воевавшему с Литвой.[1124] По свидетельству Карамзина, на обратном пути татары погромили курские волости.[1125] По мнению Зотова, Роман участвовал в других походах татар, предпринимаемых ими вместе с вассальными русскими князьями. В 1277 г. татары и русские князья ходили на Кавказ, в Дагестан, где взят был город Дедяков, или Дедук, в 1279 г. — на Литву, а в 1283 г. хан Тулабуга воевал «Ляшскую землю».[1126] В 1286 г. Роман напал на Смоленск, «пожег» посад, осадил город, «повоевал» волости и села, но отступил, будучи не в состоянии овладеть Смоленском.[1127]
Умер Роман вскоре же после 1288 г., хотя точно определить год его смерти трудно. Роман Михайлович ездил в Орду, но сообщение «Синодальной родословной» о смерти его в Орде не подтверждается «Любечским синодиком».[1128] Роман, по-видимому, был женат два раза. «Любечский синодик» упоминает о жене его Анне, а надпись на образе в Свенском Успенском монастыре, по преданию основанном Романом, говорит об его жене Анастасии.[1129]
В 1275 г. при Романе, «великом князе» черниговском и брянском, татары проводят вторичную перепись населения Руси, облагая данью все население, за исключением духовенства.[1130] Часть земель в Посемье, княжества Рыльское и Воргольское, в 1278 г. была передана в непосредственное подчинение темнику Ногаю, фактически полновластному хозяину Золотой Орды. Татары начали не только управлять из далекого Сарая, совершая время от времени походы, предпринимая налеты и собирая дань, но и хозяйничать в Посемье. Подробнее об этом ниже.
Следующим князем из линии черниговских Ольговичей был Олег-Леонтий Романович, сын Романа Михайловича. Олег Романович, как и отец, был «Великим князем Черниговском» (по «Любечскому синодику») и князем брянским (по летописи). Вступил он на престол, доставшийся ему по наследству от отца, раньше своего дяди, Михаила Димитриевича, но затем отошел от управления княжеством. Он постригся в монахи, приняв имя Василия, и был похоронен в основанном им Петропавловском монастыре в Брянске. «Синодик» сообщает о нем любопытную подробность, а именно, что Олег оставил «дванадесят тем людей», что М. С. Грушевский и Р. В. Зотов считают указанием на количество населения в Чернигово-Брянском княжестве.[1131]
Преемником Олега был Михаил Димитриевич, сын Димитрия Мстиславича Черниговского, погибшего в сражении на Калке. После его смерти, в начале XIV в., Брянск переходит к роду смоленских князей. В 1309 г. в Брянске сидел Василий Александрович, потомок князя Давида Смоленского, но он в том же году был изгнан своим дядей, смоленским князем Святославом Глебовичем. Василий отправился в Орду жаловаться на своего дядю и в 1310 г. возвратился обратно с татарами.
В это время в Брянск приехал митрополит Петр. Он пытался примирить Святослава Глебовича с Василием, предлагая первому или уступить захваченное им княжество, или поделиться им. Святослав ответил Петру: «Брянцы мя, господине, не пустят, но хотят за мене головы своя положить». Надеясь на поддержку сильного брянского веча, Святослав просчитался.
Нам не известны причины, побудившие брянцев действовать так, но брянцы оказались «крамольници суще» и во время боя бросили знамена и покинули поле битвы, укрывшись за городскими стенами. Летопись указывает, что «бысть мятеж великий во граде в Брянске», когда к нему подошли татары, но чем был вызван мятеж — неизвестно. Если это было выступление против Святослава, тогда чем объяснить его уверенность в том, что брянцы его поддержат? Считать измену брянцев просто результатом испуга, когда «помрачиша стрелы татарские воздух», тоже нельзя, так как летопись называет их прямо «крамольниками», которые «выдаша князя Святослава Глебовича». По-видимому, брянцы вообще не собирались поддерживать князя-захватчика, а когда подошел «свой» (брянский) князь Василий, они при первом удобном же случае проявили свое недовольство уходом с поля сражения.
