Как видно, «слуги под дворским», о которых говорилось выше, не имели права вольного перехода, и князья договаривались между собой «слуг под дворским» «…в службу не принимати».
Князь являлся не только феодалом, но и правителем, государем. Правил он, опираясь на бояр и «слуг вольных», окружавших его. Они несут ратную службу, управляют от имени князя его «отчиной», княжеством, ведают отдельными отраслями большого и запутанного княжего дворцового хозяйства.
Бояре составляют думу, с которой советуется князь, решает свои дела и как государь и как хозяин-феодал, творит суд, обсуждает дипломатические и военные дела.
В мирное время дума собирается почти ежедневно. С утра ко княжему дворцу съезжаются бояре и «думают» с князем.
Верхушка бояр носила название бояр «больших», или «введенных». За ними шли бояре «путные», ведавшие «путями», т. е. отдельными отраслями княжеского хозяйства или доходами. Существовали ловчий (княжеская охота), сокольничий (соколиная охота), конюший, чашничий, стольничий и другие «пути». Возглавлявшие их «бояре путные» носили название ловчих, сокольничих, конюших, чашников, стольников и т. д. «Пути» состояли из земель, ухожаев (угодьев), сел и деревень с их населением. Главную роль во дворце играл «дворский», имевший в своем распоряжении слуг («слуги под дворским»), обслуживавших двор и «пути». Среди них из десятилетия в десятилетие все меньше и меньше холопов, все больше и больше свободных людей.
Бояре управляли и отдельными областями княжества, городами и «волостями». Князь посылал бояр в город и волости, чтобы они на месте собирали налоги, судили и управляли землей от его имени.
К концу XIII в. управление землями сосредоточивается в руках наместников, проживавших в городах, но периодически объезжавших свои земли, останавливаясь в «станах». Позднее объезды наместников прекращаются (остается только «проездной суд» наместника в Бежецком уезде и кое-где еще). С течением времени повсюду в станах появляются волостели, в распоряжении которых находились «пошлинные люди», помогавшие им в управлении. Волостели, по-видимому, в станах постоянно не жили. Для остановок они пользовались погостами. Так, например, в «Корзеневе стану» Московского уезда стан волостеля был в Козьмодемьянском погосте. Бояре-«волостели» (в волостях) или «наместники» (в городах) за свою службу князю получали часть сборов с населения, так называемые «кормы». Отсюда название бояр-управителей «кормленщики». «Наместники» и «волостели» получали «въезжий корм», натуральные поборы, судебные штрафы и свадебные налоги («новоженый убрус» и «выводная куница»). Любимых и заслуженных бояр князь посылал в такую волость, которая приносила больше дохода, и за «кормление» бояре часто спорили между собой. «Наместники» и «волостели» имели помощников (доводчиков), слуг, вызывавших на суд («праветчиков»), судебных исполнителей («приставов») и других «пошлинных людей».
Часть бояр оставалась при князе, и им «приказывали» разные дела: «разрядные» (военные), «казенные» (казна и государственный архив), «посольские» (иностранных дел), «холопьи» и др. Они возглавляли «дело», «приказ», обслуживаемый грамотными опытными слугами: дьяками и подьячими. В конце XV и начале XVI в. из этих «приказов»-поруче-ний выросли «Приказы»-учреждения. Должности за боярами не были закреплены. После хлопотливой дворцовой службы боярин обычно ехал «покормиться», а его место занимал «кормленщик». Менялись обычно через год-два, а иногда и чаще.
Но некоторые должности закрепились за родовитой и знатной боярской фамилией, часто становясь наследственными. Так, например, должность московского тысяцкого закрепилась за родом бояр Вельяминовых.
Селами управляли «посельские», которые зачастую были из числа несвободных слуг князя. Князь располагал еще целым отрядом слуг, ведавших более мелкими делами княжего управления и хозяйства. Различные подати собирали особые лица: даньщики, боровщики (собиравшие подать — «черный бор»), бельщики (собиравшие особую подать — «белку»), ямщики (собиравшие «ямские деньги») и т. д.
Писцы и даньщики князя составляли списки селений и живущих в них и определяли размер тягла. Окладной единицей в конце XIII и в XIV в. была «соха» (2–3 человека) или деревня (тоже в 2–3 двора). Раскладка внутри «сохи» была делом самих крестьян. Писцы и даньщики за свой труд получали «писчую белку», «мордку», или «писчую деньгу». С середины XV в. появляется новая единица обложения — «выть» — тяглый жребий, весьма разнообразный по количеству и качеству земли.
Что касается организации войска, то она была типично феодальной.
Основную массу войска великих князей составляли дружины мелких князей и бояр, состоявшие из вооруженных конных и пеших слуг, челядинцев, холопов. Кроме того, были городовые ополчения, набиравшиеся из купцов и ремесленников. Немаловажную роль играло также пешее ополчение крестьян и «черных людей», собираемое «с сохи». Оно часто решало исход наиболее важных сражений. Все большее и большее значение начинает приобретать собственная многочисленная великокняжеская дружина, состоящая из слуг и детей боярских, подвластная только князю и слушавшаяся только его одного, тогда как в других дружинах воины повиновались прежде всего своему непосредственному хозяину и владыке — боярину или князю.
Отношения между князьями определялись духовными и договорными грамотами. Властью отца собственность семьи — княжество-отчина — делилась между его сыновьями. По духовной грамоте устанавливался «ряд» (порядок), по которому каждый сын получал свою часть. Определенную долю получала и вдова с дочерьми. Устанавливалось «старейшинство» старшего сына, который к тому же получал известные дополнительные земли и доходы «на старейший путь». Главные города в раздел не шли, равно как и тяглый люд, и оставались в общем владении. Великий князь считался старшим князем и именовался независимо от степени родства «братом старейшим», «в отца место». Ниже его стоящие князья именовались «братьями», а за ними шли «братья молодшие», причем наименование «брат молодший» означало не подлинные родственные отношения, а степень подчинения и характер взаимоотношений. Если теперь уже устанавливалась и общерусская система взаимоотношений и подчинения князей, то у себя в княжестве каждый князь был самостоятельным правителем, и в своих договорных грамотах князья обязывались не иметь закладников в чужих землях, не посылать в них даньщиков, не покупать сел и т. д. В договорных грамотах между собой князья прежде всего обязывались «быти за одно» («за один»), главным образом в вопросе взаимоотношений с Ордой и Литвой. Заключались взаимные договоры против возможных врагов и на самой Руси.
Внутри великих княжеств — Тверского, Нижегородского, Рязанского — удельные князья все больше и больше подчинялись своему великому князю. К началу XV в. удельные князья перестали играть самостоятельную роль во внешней политике великих княжеств и в этой области сохранили за собой лишь право собирать дань для Орды, да и та вручалась великому князю. В своей внутренней деятельности удельные князья, правда, и тогда еще были по-прежнему самостоятельны, и эта самостоятельность закреплялась договорной грамотой с великим князем. Что представляли собой эти мелкие удельные княжества, можно судить хотя бы из описания владений удельного князя Дмитрия Васильевича Заозерского (XIV — начало XV в.). Его владения состояли из княжеского двора — «терема и палаты», церкви на берегу Кубенского озера, вблизи лежала «весь Чиркова», где жили все подданные князя и прихожане церкви, — вот и все княжество.
К середине XV в. значительно возрастает значение великого князя владимирского, и так как обычно ярлык на великое княжение Владимирское от хана получали московские князья, то договорные грамоты великого князя с Рязанью и Тверью ставят последних фактически в подчиненное от Москвы положение. И если в это время в Твери и Рязани шла борьба великих князей с удельными, заканчивавшаяся обычно победой первых, то растущая мощь великого князя владимирского, к которому в процессе объединения им русских земель тяготели различные социальные силы, подготавливала ликвидацию великих княжеств Тверского и Рязанского со всей их феодальной политической системой, так как московский князь был представителем «порядка в беспорядке», который господствовал на Руси в период феодальной раздробленности, представителем «образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства»[23].
