Даже не знаю каким чудом Сафиренка позапихивала еду в себя под неторопливую беседу о придворных новостях наместника с советником, явно усилием воли державшим себя в лапах. Всё на что хватило меня — делать вид, что дегустирую нежнейшее мясо, ароматные биточки, сладчайшее суфле, хотя в моём случае это было оттягиванием неизбежного. Я нервно проглатывала, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, того, что подкладывали на мою тарелку мужья. Мне даже с сестрой неудобно было сталкиваться взглядами. На мужчин же я старалась, вообще, не смотреть, боясь заметить на их лицах насмешку.

А Сафи быстро умяла небольшую порцию салата, словно торопилась на пожар и не срывалась с места из вежливости перед остальными, выдерживая приличествующую светскую паузу.

Но стоило подружке отодвинуть тарелку с так и не доеденным кушаньем, оборотень подхватил свою ведьмочку на руки и ломанул к дверям под понимающие взгляды мужчин и растерянный мой.

— Бервольф, — хмыкнул гостеприимный хозяин, думая, что так хоть что-то объяснил мне.

Я же вцепилась в вилку до побелевших костяшек, как в спасательный круг, смекнув, что пока хтя бы что-то жую, останусь за столом.

— Насколько я помню из краткого курса иномирных историй, у землян практикуется в основном единобрачие, — зачем-то спросил меня свекор, наверное, тактично думал помочь прийти в себя отвлечённой беседой.

— Чаще всего, — вздохнула я, потянувшись за новой порцией фруктового десерта, со всей чёткостью осознавая, что больше и крошки в себя не впихну, но надо же было как-то тянуть время: я не могу заставить себя относиться ко всему так же свободно, как подружка. Да и, вообще, у неё один, а меня двое глазами пожирают. Не готова я к секс-трио, не готова.

— Бывают исключения? — поднял бровь старший эльф, делая крайне заинтересованный вид.

— Всё зависит от страны, национальных традиций, религии. Много чего, — махнула я вилкой в воздухе. — Большинство придерживаются христианского принципа: один муж-одна жена. У мусульман, индусов и ещё многих в ходу гаремы: один муж и куча жён и наложниц. Есть скандинавский вариант, когда несколько мужчин и женщин живут одной семьёй. Но такое большая редкость. А вариант многомужества как-то особо не прижился массово. Вообще, с точки зрения повышения рождаемости, многоженство более обоснованно, — сделала особый акцент на последней фразе. — Как-то так. А люди веками, точнее мужчины, истребляли друг друга. Поэтому вопрос восполнения численности был актуален, — заметила, что все трое очень внимательно прислушиваются.

— Ты была замужем на Земле? — спросил Кай, открыто посмотрев большими карими глазами с золотыми искорками на дне зрачков.

— Была, — ответил за меня Шиир, помрачнев, отчего темнота его радужки вновь полыхнула багровым заревом.

«Опять что ли злится?»

— Когда узнать-то успел? — удивилась я, старательно припоминая в какой момент нашей бурной ночи успела проболтаться и сколько выдала, и что конкретно.

— На ярмарке считал, — признался он, вновь добавляя красноты взгляду.

— Я так и знала, — разозлилась я: влез куда не звали, да ещё и недоволен. — Обязательно было в голову влезать?

— Я стремился снять с тебя обвинения лепрекона, — пожал плечами сама невинность, прикрывшись служебными полномочиями. — Не мог же допустить, чтобы тот вервольф утащил мою женщину в свою берлогу против её воли.

— Ну знаешь! — возмущение отчего-то схлынуло, но сразу сдавать позиции не позволяло упрямство.

Прислушавшись к собственным ощущениям, начала ясно осознавать, что рядом с этими двумя злиться не получается. Странным образом, каждый раз, как только я начинала нервничать, от брачных меток исходили волны спокойствия, смывая раздражение: «Ничего себе Персен с Грандаксином в одном флаконе. Так и поорать в своё удовольствие не получится!»

— Может перестанешь уже терзать еду? — указал мне на месиво в тарелке первый муж. — Астнерл Дасльлстабр Сэнсуариотилаини, могу занять немного Вашего времени? — бросив мне замечание, сразу же переключился на эльфа.

Вот же! Раскомандовался! Вечно чем-то недоволен! Какого тогда остаётся со мной, если так его раздражаю? Вылитый Самир! Хотя, это я зря: он бы сейчас уже во всю трепал меня за ослушание или какие-нибудь ещё одному ему ведомые грехи.

— Сэнсуар, — понимающе улыбнулся свекор. — Мы теперь одна семья.

Я приготовилась к неспешной беседе, мысленно благодаря инквизария за дополнительную отсрочку, и взвизгнула от неожиданности, оказавшись на руках второго мужа. Он решительным шагом направился в свои покои, мягко, но неуклонно пресекая все мои попытки вырваться из аккуратной хватки стальных объятий. Не помог даже укус в шею. Красавчик, наоборот, лишь счастливо рассмеялся бархатным смехом и счастливо сверкнул глазами.

Кто бы подумал: под показной хрупкой изящностью прятался сильный тренированный и не только на полигоне воин. Я с удивлением уставилась на освободившегося от одежды мужчину, едва за нами захлопнулась дверь спальной. Его грудь и спина представляли из себя затейливый холст шрамового рисунка. Но подробно рассмотреть свидетельства битв мне не позволили, настойчиво увлекая в чувственный водоворот.

Оказавшись в постели с эльфом я как будто заново открывала саму себя.

Кай оказался на редкость искусным любовником, умело играющим на моём теле, как на податливом инструменте, извлекающим по своему желанию мелодию вздохов и стонов. Его руки скользили неторопливо, разжигая искры желания, поглаживая плечи, бёдра, легко пробегаясь вдоль шеи, увлекая, заманивая, обещая, уговаривая подчиниться. И я сдавалась снова и снова, сама желая оставаться в сладком плену.

___________

Каийринтираси

Я не мог поверить самому себе, что моя сдержанность окупилась сторицей. Кто бы знал, каких усилий потребовала моя выдержка с самой первой нашей встречи. Быть рядом с истинной и не касаться её, отводить взгляд, не шептать о своей любви оказалось сложнее яростных сражений с гремлинами и переговоров с хитрыми посланниками богов.

Но теперь она здесь, в моих объятиях, так искренне наслаждается ласками, отдавая себя без ложной застенчивости. Я вижу: ей нравится получать удовольствие, и она позволяет себе пить его свободно. В ней нет распущенности сирен, похотливости носфератус, разнузданной развязности демониц, ненасытности оборотниц. Моя жена словно горный источник: бурлящий, чистый. Она как поток свежего ветра, как сладость луговых цветов. Её желания откровенны и правдивы, эмоции искренни.

И это заводит! Возбуждает сильнее оргий вампирских гнёзд, надёжней опытных ласк служительниц гномьих домов утех.

Её затянутые поволокой глаза, срывающееся дыхание, тихое постанывание, несдержанные вскрики, острые коготки, впившиеся в мою спину, быстрые укусы, когда она не в силах сдерживать своё всё более нарастающее желание, заставляют меня стремиться доставить моей любимой наслаждение сильнее, полнее, до жалящей сладости. Моё тело ноет от дикой необузданной потребности овладеть жёстко, но я удерживаюсь на краю контроля. Моя ведьмочка лучше мечты, нежнее морского прибоя, прекраснее далёких звёзд. Альфи достойна большего, чем примитивный горячий секс.

Я не тороплюсь. Мне безумно нравится наблюдать, как она плавится под моими пальцами, как тянется навстречу поцелуям. Я хочу смаковать каждый миг близости с ней. Боги! Её стоны звучат изысканнейшей музыкой в такт нашим сплетённым воедино телам. Она горячая и податливая внутри, с готовностью сжимающая меня при каждом проникновении. Кажется, ей не хочется выпускать меня. И я снова толкаюсь, чувствуя полное единение, заставляя пульсацию её и моей плоти сливаться в едином ритме. Нежные пальчики зарываются в моих волосах, не позволяя прерывать поцелуи. И я пью её дыхание, растворяюсь в ней, равно как и она во мне.

— Ты совершенна, любовь моя, — шепчу ей, чувствуя ласкающие мою спину ладошки.

Мне мало её. Ей мало меня.

Стройные ножки обхватывают, смыкаясь на пояснице и я ускоряюсь, падая вместе с ней в искрящемся вихре наслаждения и вновь взмывая, когда кажется, что это уже невозможно. Мы теряем счёт времени. Нет прошлого или будущего, есть только это настоящее. Наше, общее. И мы стараемся продлить его до бесконечности. Но вновь срываемся в бездну наслаждения, взрываясь огненным удовольствием.