Невольно он стал складывать эти цифры. «1902+1959=3861. — Потом подумал, что здесь надо не складывать, а вычитать. — 1959–1902=57. Значит, Фаик Марданов прожил 57 лет. Более или менее прилично! 1965–1938=27. Ой, бедный Бахман Салахзаде! Жил всего 27 лет. Интересно, от чего он умер?

А, все под богом ходим! Человек всю жизнь бегает от мелких ловушек, расставленных смертью, чтобы сохранить себя для большого капкана в конце».

Он вспомнил древнюю легенду. Один старый уже странник попадает в чужую страну. Приходит на кладбище. Смотрит, на могилах написаны даты жизни покойников. И всем — 1 год, 2 года, максимум 5 лет. Встретил такого же старика, как он, и спрашивает: «В чем дело, почему ваши люди умирают чуть ли не в младенчестве?» Старик отвечает: «Нет, дело не в этом. Дело в том, что мы здесь отмечаем число прожитых человеком счастливых лет. Остальные дни и годы мы не считаем жизнью». Тогда странник сказал: «Я тоже скоро умру и завещаю похоронить меня здесь. А на могиле напишите: этот человек родился мертвым».

Дядя Сафтар дошел до могилы Мины.

Он дал себе слово, что сегодня будет держать себя в руках и не станет плакать. Но, увидев могилу, вдруг вспомнил, как Мина разговаривала по ночам. Она не просто бормотала что-то невнятное. Она выговаривала слова так ясно и четко, как будто сидит и говорит с тобой.

Он не мог удержаться. Заплакал.

«Что ж ты, жена, не сберегла себя, на кого меня, старика, оставила?»

Он достал из кармана платок, снял очки, вытер глаза. Постоял еще. Потом повернулся и пошел. В город он спустился пешком. Домой идти не хотелось. До ночи было еще далеко. Он боялся в одиночестве ждать приход темноты.

Каждую ночь он видел сны. В его снах было много народу… Масса! Сверстники, приятели, однокашники, друзья детства, юности. Они приходили к нему, хлопали по плечу, приговаривали: «Ай, Сафтар, опять на счетах щелкаешь. Подсчитай, когда конец света?» Во сне и женщин было много: его мать, сестры родные, двоюродные… Они пришивали ему пуговицы, стирали, гладили, готовили. Каждую ночь он видел Мину. И каждую ночь к утру Мина или переселялась в другой город, или, оставив его, уходила куда-то. И Сафтар никакими силами не мог ее остановить. Когда часы били семь, он вставал, одевался. «Интересно, где хоронят тех, кто умер в твоем сновидении?»

Постоянно он видел во сне дочь Нармину. Уже два года, как Нармина с мужем уехала в Африку. Они работают в советской больнице в Гвинее. Оба врачи. Дядя Сафтар смотрел на карту. Эта Гвинея на другом конце света. Писали они два-три письма в год. Сафтар еще не сообщил им о смерти Мины. Все время это висело над ним, но он не мог решиться. В чужом краю, никого из родни, кроме мужа…

Во сне Нармина входила и тотчас спрашивала Сафтара про мать. «На базар ушла. Скоро придет». — «Нет, ты скажи мне всю правду. Скажи, что с мамой, где она?»

Каждый раз одно и то же: скажи мне правду, всю правду.

Сафтар и смолоду видел сны. Бывают люди, которые видят один сон в месяц, в год. Сафтар видел сны каждую ночь. И Мина видела сны каждую ночь. Просыпаясь поутру, они рассказывали друг другу свои сны. Точно возвращались из дальних странствий. Рассказывали друг другу, что видели в дальних странах, что слышали там, ели-пили.

Он задержался на улице у газетного щита. Четвертая страница была сверху донизу усеяна цифрами. Напечатана таблица розыгрыша.

3… 5… 6… 9… Цифры, цифры, цифры. Выигрыши. Неудачи.

Дядя Сафтар думал: как странно, обыкновенные сухие цифры, но вот если 3 идет после 6, а не после 7, кому-то счастье, а кто-то рвет на себе волосы. Если эти цифры расположить не так, а эдак, у кого-то не хватит одного шанса, а у другого прибавится целых три.

Он посмотрел на часы. Нет, домой еще рано. В будний день он выходит с работы в пять часов. А сегодня короткий день, — значит, и ночь придет на два часа позже.

«Пойду-ка я на вокзал, — подумал он, — вокзал чудесное место. Приезжающие, встречающие. Нигде больше не увидишь столько улыбающихся лиц. В аэропорту разве. Но аэропорт далеко».

Он пошел на перрон. Первая и вторая платформы были пусты. На третьей толпился народ. Некоторые с цветами… На большой доске — расписание. 11.30… 16.45… 19.05… Цифры, цифры…

Из репродуктора послышался глухой голос: «Поезд номер двадцать из Москвы прибывает на третий путь».

Люди на перроне засуетились. Послышалось пыхтение паровоза. Показался его черный нос. Мимо побежали вагоны: 4, 5, 6, 7…

К вагонам подскакивали носильщики. Их нагрудные номера блестели и подпрыгивали, как колокольчики: 15, 52, 38, 40…

Дядя Сафтар спустился по ступенькам, вышел на привокзальную площадь. Медленно пошел многолюдной шумной улицей. Повернул. Проходя мимо знакомого здания банка, он вспомнил часы, проведенные здесь в жаркие рабочие дни, и подумал, что сейчас банк закрыт, не работает и все цифры в здании спят. В облигациях, ассигнациях, различных финансовых документах. Как зерна в земле, тихо, безмятежно спят. А в понедельник они проснутся, поднимут головы, прорастут.

Он посмотрел на уличные часы. Стрелки отвалились и попадали внутрь. Циферблат казался руиной времени.

Ужасно неприятно смотреть на часы без стрелок: пробирает какой-то необъяснимый страх. Все равно как лицо без носа, без глаз.

На часах остались только цифры: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12…

Вдруг Сафтару показалось, что люди на улице тоже похожи на цифры. Вон та толстая женщина, туго перетянувшая талию, похожа на 8, мужчина с большой головой — на 9, беременная женщина — на 6. Парень в кепке похож на 7. А вон два чубатых мальца — 11. Еще один парень с этакой пышкой — 10.

Дядя Сафтар посмеялся над собой. «Нет, кажется, я сегодня окончательно рехнулся. Пока не поздно, пойду-ка домой».

Достал ключ. Открыл дверь. Включил свет. Раздвинул занавески на окнах. Наполнил чайник водой. Поставил его на огонь.

Подошел к календарю, внимательно посмотрел на него.

«Подумать только, — подумал он, — и солнце включили в график. Высчитали и восход и заход. Все проинвентаризировали: солнце, луну, звезды в небе, абсолютно все. Один рассказывал, что где-то подсчитали всех мышей, клопов, блох по городам и занесли в инвентарную опись. Ну и ну!..»

Дядя Сафтар вздрогнул: послышался звонок. Давно он уже у себя не слышал звонка.

В квартире был телефон, но стоял ненужной коробкой где-то в углу. Вернее, лежал, тихо-тихо, как дремлющая ленивая черная кошка. А теперь он звонил, звонил, звонил.

Кто бы это мог быть?

Он поднял трубку.

— Алло?

— Попросите, пожалуйста, Айдына.

— Куда ты звонишь, дочка?

— Это не квартира Агаева?

— Нет, детка, это квартира Атаева.

— Ой, извините.

Повесила трубку. Ду, ду, ду, ду, ду…

Сафтар тоже дал отбой. Но трубку держал в руке. У него вдруг появилось странное желание. Ему захотелось с кем-нибудь поговорить по телефону. Он словно сейчас вспомнил, что у него есть телефон и по этому телефону можно разговаривать.

Кому бы позвонить?

Он положил трубку на место. С треском выдвинул застрявший ящик тумбочки под телефоном, извлек оттуда запыленную коричневую алфавитную книжку. Открыл ее.

Увидев на первой же странице почерк Мины, он болезненно сморщился.

На странице А почерком Мины было записано: «Атаев Сафтар». И их номер телефона: 3-50-51. Мина всегда называла их номер прибауткой из детской игры: «Три рубля с полтиной, пятачок да грош».