Ну, что я могу сказать? С первого и до последнего мгновения этого шоу мисс Доулан смотрела на нас во все глаза, тихо дурела от скорости, с которой маркеры, вылетавшие из моего пистолета, окрашивали защиту противников, и отказывалась понимать, почему не попадают в меня! Что интересно, в том, что мужики работают всерьез, она нисколько не сомневалась, ведь после каждого выстрела постепенно звереющих мужиков на стенах, на полу или на потолке появлялась очередная клякса. А после каждого боя довольно ухмыляющийся Бульдог проводил разбор полетов, во время которого образно и доходчиво объяснял бедолагам последовательность движений, раз за разом заставлявших их стрелять куда угодно, только не в меня. Так что вторую и третью часть занятия воодушевленная женщина выкладывалась до предела и, в конечном итоге, сдохла. Но была горда собой до невозможности, ведь она поняла внутреннюю логику пару-тройку простеньких упражнений и даже научилась попадать в мишени, расположенные в пяти метрах, после более-менее правильных перемещений!

Не обратить внимания на ее самоотверженность и первые успехи было бы редким свинством, поэтому по дороге к раздевалкам я заявил, что Линда отзанималась более чем достойно, а девчонки, приобняв ее с обеих сторон, посочувствовали:

— Завтра утром ты, скорее всего, не встанешь. Зато сегодня увидела Чуму в естественной среде обитания и даже примерила на себя небольшой кусочек обычной жизни хладнокровного, безжалостного и абсолютно неудержимого… защитника всего того, что нам дорого!

— Это было непередаваемо! — восхищенно выдохнула американка и после недолгих колебаний заявила, что готова к третьему шагу.

Девчонки переглянулись и одинаково усмехнулись:

— Достойное решение. Особенно с учетом того, что впереди тебя ждет русская баня, расслабляющий массаж и ночь с нашим мужчиной.

«Если хватит здоровья…» — мысленно добавил я…

11 октября 2041 г

…Наш Ил-122МВ коснулся взлетки аэродрома «Борисоглебское» ровно в двадцать два сорок, а уже десять минут спустя вкатился в здоровенный ангар. Как закрывались створки последнего я, естественно, не видел, так как рампа начала опускаться только после того, как защелкнулись запоры. Зато оценил результаты деятельности взвода поддержки, прибывшего в Казань на сутки раньше нас: на одной из боковых стен монументального сооружения возникло штук десять плазменных панелей, показывающих черт-те-что, а перед ними — ряд легких металлических столиков, заставленных термосами, контейнерами с эмблемами какой-то местной сети ресторанов, литровыми упаковками соков и т. д. Метрах в пятнадцати от зоны питания обнаружилось два туристических автобуса с тонированными стеклами, чуть поодаль — четыре потрепанных внедорожника «Toyota» разных моделей и шесть реанимобилей с военными номерами, а у противоположной стены какой-то доброхот поставил аж пять новеньких уличных биотуалетов.

Особого голода не ощущалось, желания уединиться — тоже, а до начала операции было еще далеко, поэтому я позаимствовал с ближайшего стола два литра вишневого сока и вернулся в самолет, на место, нагретое во время перелета с базы. Росянка, традиционно расположившаяся по соседству, лениво приоткрыла один глаз, убедилась, что рядом с ней опустился я, а не кто-нибудь другой, и требовательно вытянула загребущую лапку. Пришлось делиться. И рассказывать, что там, снаружи.

— Неплохо. Но дома лучше… — заключила девушка, отставила в сторону ополовиненную емкость, вернула голову на разгрузку и снова расслабилась.

Я тоже устроился поудобнее, закрыл глаза и задумался. Сначала о том, что она начала ощущать мою квартиру местом, где ей комфортнее всего, и неожиданно для самого себя вдруг сообразил, что не помню ни одного, даже самого незначительного, конфликта между нею, Таней и Лерой. Как следует покопавшись в воспоминаниях, заметил значительно больше — девчонки как-то незаметно разделили обязанности и выстроили некую иерархию власти. Вернее, рулили каждая в своей зоне ответственности и, кажется, чувствовали себя более чем комфортно!

В процессе обдумывания нюансов их взаимоотношений вдруг обратил внимание на целый ряд странностей, которые раньше почему-то не бросались в глаза. Таких, как, скажем, один набор косметики на всю их шайку-лейку. Или общий гардероб, для которого в новой квартире была выделена целая комната. Или одинаковые пароли на телефонах.

Да, девчонки иногда соперничали. За возможность занять одно из двух вакантных мест рядом со мной, чтобы посмотреть какой-нибудь фильмец в более «крутых» условиях. Или за сомнительную привилегию поухаживать за единственным мужчиной во время очередной «чисто семейной» трапезы. Или за призрачный шанс заработать поцелуй в щечку за лучшее выполнение какого-нибудь особо замороченного упражнения на тренировке. Но очень тонко чувствовали грань, за которую не желательно переступать, и «держали дистанцию» даже во время самых ожесточенных шуточных перепалок.

Но больше всего удивляло даже не это, а взаимное заимствование недостающих черт характера, знаний и навыков. К примеру, Росянка перенимала у Татьяны чувство вкуса, стиля и слова, манеры, привыкала к натуральным материалам в одежде и… училась отрицать. Сиюминутную массовую моду, все вычурное, избыточное. Тем самым, постепенно переставая играть представительницу высшего общества, но продолжая ею ощущаться. Голикова училась у нее отключать чувство самосохранения и в мгновение ока превращаться в механизм, заточенный на выполнение боевой задачи. А Лера, как губка, впитывала все, что можно и нельзя, «отделяла зерна от плевел» и добавляла недостающие штрихи к своей, и без того отличной, «базе».

Правда, как выяснилось на следующий день после отлета мисс Доулан, отличной эту самую «базу» считал только я…

Рыжова нарисовалась в дверном проеме абсолютно бесшумно. Кинув взгляд на тарелку с мясной нарезкой, стоящей рядом с моим правым локтем, и решив, что моей любимой бастурмы на ней пока предостаточно, сняла футболку, кинула ее в контейнер для грязного белья и забралась ко мне в джакузи. После чего озадачила неожиданным вопросом:

— Ну, и как тебе моя матушка?

За три часа, которые мы провели в гостях у Светланы Егоровны, досконально разобраться в характере этой женщины было нереально, но кое-какие выводы я все-таки сделал. Так что озвучил самый очевидный:

— «Есть два мнения — мое и неправильное».

— Да, она любит не только учить, но и поучать. Причем всех подряд… — согласилась Валерия. — Но к этому я привыкла с самого детства и почти не замечаю. В отличие от зависти, появившейся одновременно с первыми признаками увядания ее красоты и усиливавшейся чуть ли не каждую нашу встречу.

— Твоя мама выглядит очень эффектно, и не знай я, что у нее есть настолько взрослая дочь, дал бы ей от силы года тридцать два! — ничуть не кривя душой, заявил я.

Девушка пропустила эти слова мимо ушей и продолжила свою мысль:

— Я понимаю, что привычки считать себя неотразимой и пользоваться внешностью для решения любых жизненных проблем быстро въедаются в кровь, соответственно, любые сбои в единственно возможном алгоритме взаимодействия с окружающим миром с какого-то момента начинают вызывать эмоциональный шок, но принять подобные изменения в отношении к себе так и не смогла. Поэтому переезд в Зёльден восприняла, как подарок судьбы, каждый раз, созваниваясь с мамой, всеми правдами и неправдами отказывалась включать изображение, а после того, как Джинг поставила меня на ноги, страшно не хотела переезжать из твоей квартиры к себе домой.

В этот момент со стороны гостиной послышался какой-то шум, и я невольно повернул голову в сторону двери.

— Вероятнее всего, уронили пистолет на плед, предусмотрительно постеленный на пол… — фыркнула Рыжова и так же подробно ответила на два моих следующих безмолвных вопроса: — Аня учит Таньку выхватывать у противника пистолет. И к нам они пока не собираются — знают, что я решила пообщаться с тобой тет-а-тет.