— Как видите, пойди я на поводу у «животной похоти», меня бы никто не остановил. Однако я ушел из номера. И даже поискал менеджера, чтобы высказать ему свое «фи». Но не нашел. Поэтому расстроился еще больше, спустился в гараж и уехал домой. И не выключал микрокамер до середины следующего дня. Таким образом, травмы, на которые жалуется госпожа Разумовская, могли быть получены в результате падения с конструкции, на которой я ее оставил. А все, что касается изнасилования — гнусная инсинуация, за что и она, и те, кто сфабриковал соответствующие документы, по моему скромному разумению, должны ответить по всей строгости закона!

— Я не хотела об этом говорить, но он вернулся! Буквально через несколько минут!! Заявил, что теперь у него есть железное алиби, сбросил меня на пол ударом ноги и изнасиловал!!! — истерически заорала Морана со своего экрана и залилась слезами.

Мне откровенно поплохело, но я удержал лицо и насмешливо спросил:

— Зачем мне было создавать себе какое-то алиби, если вы изначально жаждали близости⁈

— Ваша честь, позвольте вызвать свидетеля стороны защиты, способного пролить свет на то, что происходило в этом номере следующие три часа? — подал голос мой адвокат.

Судья пошел ему навстречу, и буквально через минуту на трибуну для дачи показаний вышла одна из смутно знакомых хостес «Акинака». Почему-то красная, как помидор, и прячущая взгляд. Пока она представлялась, я пытался сообразить, какое отношение эта девушка имеет к происходящему, но так ни к чему и не пришел. А потом Вероника Лаврова нервно сглотнула и тихонько заговорила:

— Ваша честь, той ночью Денис Владимирович в номер не возвращался. Я знаю это совершенно точно. И могу доказать. Дело в том, что я… влюбилась в этого парня еще в начале прошлой осени, но жутко комплексовала, сравнивая себя с его подругами. Поэтому любовалась им только издалека. И изредка позволяла себе проводить любимого к столику в ВИП-зоне. А в начале зимы совершенно случайно наткнулась в сети на описание микродрона аудио- и видеофиксации, созданного для нужд китайской армии, но каким-то боком попавшего в Россию, купила все десять штук и каждый раз, когда мое дежурство совпадало с визитами господина Чубарова в наш клуб, с помощью этих устройств записывала мини-фильмы для домашней коллекции. В ту ночь я была на дежурстве — обслуживала празднование победы Дениса Владимировича над Маратом Алабиным, наблюдала за любимым и снимала очередной фильм с его участием…

Если девушка и играла, то делала это настолько артистично, что не передать словами — каждое следующее признание давалось ей все сложнее и сложнее, голос то дрожал, то прерывался, а хрупкое тело бил все усиливающийся нервный озноб. Но при этом в Веронике чувствовалась непреклонная решимость сказать правду, даже если для этого придется провалиться сквозь землю или умереть:

— Когда Денис Владимирович шел к лифту, я наблюдала за ним с переносного терминала. Заметив в его руке ключ-карту, страшно заревновала. И отправила следом сразу два микродрона. Потом попросила подругу меня подменить, спряталась в подсобке и прикипела взглядом к экрану. В общем, та часть записи, которую вы только что видели, есть еще в двух экземплярах, но с других ракурсов. А сейчас я покажу, как конченая тварь, посмевшая обвинить моего любимого в изнасиловании, получила свои травмы!!!

Последнее предложение хостес практически прокричала, глядя на экран с Мораной ненавидящим взглядом и сжимая кулачки. Требование судьи держать себя в руках, кажется, даже не услышала, так как видела одну лишь Разумовскую. А потом решительно вытащила из кармана флешку, воткнула в разъем на своем возвышении, гордо вскинула русую головенку и мстительно усмехнулась:

— Все, можете включать, смотреть и, главное, слушать! И, ваша честь, обратите, пожалуйста, внимание на разговор по телефону, в котором эта… эта крайне неуважаемая мною личность общается со своими помощниками, требуя показательно уничтожить менеджера и всех близких подруг Дениса Владимировича…

15 мая 2041 г.

…Здание суда мы покинули в пятом часу утра, заменив часть личной охраны генерал-полковника Вяземского в джипах сопровождения его лимузина и воспользовавшись «коридором», пробитым парнями из третьего и четвертого взводов. Да-да, именно пробитым — все время, пока фактический владелец «Яровита», Главный Военный прокурор, Алексей Алексеевич Горин и их вернейшие соратники праздновали безоговорочную «победу» в уголовном процессе, строили далеко идущие планы и грузили меня всякой хренью, на улицах Хорошевского района Москвы шла необъявленная война с бойцами ЧВК Паши-Пулемета. Увы, далеко не в одну калитку — за уничтожение нескольких великолепно подготовленных снайперских троек, вооруженных американскими винтовками пятидесятого калибра, и двух боевых групп с новейшими ПЗРК «Верба-3» пришлось заплатить легким ранением Колуна и жизнью одного гражданского, оказавшегося не в то время и не в том месте. Впрочем, о гибели последнего я узнал уже на аэродроме. А характерные гулкие выстрелы «Барнеттов» и сдвоенные хлопки Калашей модели «SR-3» слышал своими ушами. Первые несколько минут движения генеральского кортежа. После чего был вынужден сосредоточиться на чтении сообщений, изредка прилетающих на тактический комплекс, и представлять ход противостояния по лаконичным докладам непосредственных участников. Вот и напрягался. До тех пор, пока мы добирались до Кубинки. А там был вынужден отвлечься на очередную беседу с генерал-полковником. И, перебравшись в его лимузин, выслушал длинный монолог, целью которого было вызвать во мне чувство безграничной благодарности и желание платить добром за добро… всю оставшуюся жизнь. Причем не всей компании «спасителей», а только ему, Вяземскому. Так что пришлось изображать правильную реакцию на то, что нес «благодетель», и стараться не наговорить ничего лишнего. Ибо разговоры на эту тему до смерти надоели еще во время празднования «великой победы» — если мне не изменяла память, то практически то же самое втирали все участники попойки, за исключением Алексея Алексеевича Горина!

В результате до смартфона, тайком переданного последним, я добрался только после отъезда Большого Начальства. Случайно сливать на сторону координаты аэродрома базирования «Яровита» или конфликтовать с парнями из-за ерунды было бы редким идиотизмом, поэтому я сходу показал трубку Варнаку и заявил, что собираюсь отправить личное сообщение в блог Татьяны Голиковой. И даже объяснил, что хочу выразить ей соболезнование в связи с гибелью отца, сообщить, что признан невиновным, и объяснить, что служу в местах, где нет нормальной связи.

Как я и предполагал, обошлось без возмущения, нравоучений и попыток немедленной конфискации неучтенного девайса: выяснив дальнейшую судьбу телефона, командир отделения вытащил из разгрузки портативный термитный резак и заявил, что «после того, как» трубку желательно сжечь. А после того, как вложил мне в руку ПТР-ку, здорово удивил неожиданным заявлением:

— Мы сталкивались с последствиями деятельности мальчиков Паши-Пулемета и отморозков Мораны не один десяток раз, так что ненавидим эту семейку ничуть не меньше, чем ты. К сожалению, Разумовские относятся к категории неприкасаемых, и до вчерашнего дня нам прямым текстом запрещались любые конфликты даже с рядовыми бойцами их ЧВК, а отчеты о том, что вытворяли эти ублюдки в Афганистане и ряде стран Африки, сходу отправлялись под сукно. Нам, рядовым бойцам «Яровита», до смерти надоело, что нас используют в грязных политических играх в роли безвольных пешек, поэтому сегодня ночью мы основательно перегнули палку. В смысле, выполняя приказ обеспечить твою эвакуацию, уничтожили двадцать шесть из двадцати восьми обнаруженных противников, а двум хорошо известным любителям расчлененки намеренно отстрелили верхние конечности. Дабы эти уроды получили возможность уйти из жизни, испытав хоть часть того, что ощущали их многочисленные жертвы. В данный момент обо всем этом знаем только мы, но как только информация о результатах нашего самоуправства доберется до самых верхов, начнется самое веселье. В худшем смысле этого слова.