На Эсмонда Найта, который любит называть “Ричарда III" “Трехглазым Дикки”, съемки батальных сцен не произвели большого впечатления. «Ужасной ошибкой оказались доспехи, сделанные из каучука; на крупных планах видно было, как они гнутся. Все солдаты Ричарда были в темных, почти черных латах, а люди Ричмонда — в белесых, что придавало им сходство с Железным Дровосеком из “Волшебника из страны Оз”. А потом еще эта история с лошадьми. Однажды, восседая на своей белой кобыле, Ричард-Оливье рассматривал выстроенные войска Ричмонда. Из-за деревьев к нему подъезжают три его “гауляйтера”: Кетсби, Ретклиф и Ловель, ну, вы знаете — “Вепрь на три части страну разделил, Кошке, Собаке и Крысе вручил”. Лоренс волновался, потому что уходил свет — солнце уже опускалось за горы. Он скомандовал начинать: проехать между деревьями и остановиться за ним. Мы немедленно поскакали и встали за его спиной. Но подо мной был жеребец, и, подчиняясь своим природным инстинктам, он вдруг покрыл белую кобылу Лоренса, при этом буквально навалившись на короля.
“Слезай, Нэд, чертов шутник”, — заорал он.
“Это не я, — возразил я. — Это хам жеребец”.
Потом подбежали грумы и жеребца оттащили.
Когда я упал навзничь, кто-то крикнул: ”Кастрируйте эту проклятую конягу”».
Оливье — искусный наездник. К сожалению, он не всегда работал со столь же опытными всадниками. Даже Джон Лаури, женатый на прекрасной наезднице, имевшей собственных лошадей, плохо ездил верхом. Ему велели сделать несколько пробных ездок в костюме Ловеля со свисающим сбоку мечом, чтобы посмотреть, как чуткие испанские лошади будут реагировать на всадника в пышном средневековом наряде. Пройдя небольшое расстояние шагом, лошадь перешла на энергичный галоп. В этой ситуации миссис Лаури советовала мужу натянуть поводья. Что он и сделал. Лошадь лишь припустила, перескакивая через канавы и унося на себе хрупкого на вид пятидесятисемилетнего актера, который отчаянно цеплялся за нее, спасая свою жизнь. В конце концов она остановилась как вкопанная перед широкой канавой. Лаури же продолжал движение. Он перекувырнулся через голову своего скакуна и рухнул на каменно твердую землю. В бессознательном состоянии его отвезли в лагерь на машине. “Потом я понял, в чем было дело. Один испанец объяснил мне, что у их лошадей очень чувствительные бока. Виной всему оказался свисающий меч, слегка щекотавший лошадь, и чем быстрее она бежала, тем больше пришпоривала ее щекотка. После случившегося мы все заткнули мечи за пояс, чтобы они не болтались”.
Как и при первом исполнении этой роли на сцене (1944), Оливье изображал Ричарда III параноиком с внешностью пресмыкающегося: те же жесткие, тонкие губы, прямые, черные, как смоль, волосы, нависающий нос; вечно крадущийся закоулками, походкой напоминающий паука, злобный негодяй, с вкрадчивым голосом и покалеченной двупалой рукой. Грим ежедневно отнимал у него три часа. Впрочем, давно было известно, что он усерднейший из актеров. “Меня поражала его энергия, — говорил Дуглас Уилмер, игравший лорда Дорсета. — У него был изнуряющий рабочий день; тем не менее он мог просто ненадолго присесть, на минуту закрыть глаза, а потом сразу же выйти на съемочную площадку и прекрасно сыграть длинную сцену, несмотря на тяжелейшее тройное бремя своих обязанностей продюсера, режиссера и исполнителя главной роли…
Он устроен как пылесос. Он вытянет из вас все, что ему необходимо. Мы обходили съемочную площадку “Ричарда ІІІ”, и я заметил какую-то ошибку в геральдике. Геральдика — мое хобби. “Что?” — сказал он и принялся выкачивать из меня информацию до мельчайших подробностей, как будто бурил нефтяную скважину. Он умеет попасть в цель с точностью алмазного сверла. Он очень грозен, и я знаю, что некоторые актеры его побаиваются. Я, безусловно, из их числа.
Иногда он бывает удивительно резок. Помню, как игравший Ретклифа Эсмонд Найт хотел выжать побольше из своих слов в палатке Ричарда на рассвете в день Босуортской битвы. (“Уж дважды петухи приветствовали утро громким криком. Друзья уж встали и вооружились”.) Он сказал режиссеру: «Ларри, предположим, я вложу меч в ножны, затем оглянусь сквозь откинутый полог палатки на лошадей, а уж потом произнесу эти слова”. Оливье сидел, смотрел на него и цокал языком. Потом сказал: “Нет. Просто говори свои слова и вали отсюда”».
Лоренс Нейсмит, замечательно сыгравший роль отступника лорда Стэнли, вспоминает об Оливье примерно в том же духе: “Он ни на что не жалеет сил. Так было и на съемках “Ричарда”, и не только когда стрела попала ему в ногу. То же самое и с фехтованием. Он на самом деле ждет, что вы сделаете выпад. Он сам не знает снисхождения и не ожидает пощады в ответ. Наносите удар, или он ударит вас”.
Прошло уже более тридцати лет с тех пор, как Нейсмит с Оливье мальчиками пели в хоре церкви Всех Святых. ”Во время работы над “Ричардом III” я получал письма от Ларри, его манера совсем не изменилась по сравнению со школьными годами. Письма напоминали указания театрального менеджера: “Дорогой Лаури, благодарю тебя за отличную работу, проделанную сегодня. Обрати, пожалуйста, внимание на то, что завтра я изменю такую-то строчку так-то и так-то… Твой Ларри О.”. У него всегда был командирский, по-армейски резковатый тон”.
Благодаря решительности, приобретенной с опытом, и умению Оливье, не останавливаясь на мелких или воображаемых недочетах, поддерживать темп и настроение, съемки завершались в рекордно короткие сроки. “Генрих V”, в основном из-за трудностей военного времени, находился в производстве больше года. “Гамлета” снимали в течение шести месяцев. Верится с трудом, но “Ричард III” — сто шестьдесят пять сцен, в которых занято тридцать исполнителей основных ролей, сорок — эпизодических и сотни статистов, — был закончен всего за семнадцать недель. И это — включая две недели репетиций и месяц натурных съемок. Съемки ни разу не отставали от графика.
Вопреки всем ожиданиям “Ричарда III” не выдвинули на ежегодный Королевский просмотр. Отборочная комиссия предпочла фильм Альфреда Хичкока “Поймать вора” с Кэри Грантом и Грейс Келли в главных ролях, возможно желая после прошлогоднего “Красавца Бруммеля” избежать еще одного сюжета, выставляющего в неприглядном свете королевских особ. Тем не менее на премьере присутствовали королева и принц Филипп, сбор пошел в Пенсионный фонд для актеров и актрис имени короля Георга, и в третий раз подряд критика восторженно встретила экранизацию Шекспира, созданную Оливье.
С. А. Лежен (“Обсервер”):
“Пусть Оливье варварски обошелся с текстом пьесы, но он глубоко проникся ее духом. Как режиссер он набирает силу от фильма к фильму. В “Ричарде III” много моментов, которые остаются в памяти… Чем больше я думаю об этой картине, тем больше она мне нравится”.
Дилис Пауэлл (“Санди Таймс”):
“Колоссальная, волнующая, великолепная, зловещая трактовка исторической мелодрамы Шекспира. Те, кто помнит Оливье в роли Ричарда на сцене, могут не бояться разочарования. С экрана Ричард произвел на меня еще более захватывающее впечатление… На сцене он был одновременно и смешон, и страшен. В фильме эти черты сохранились; возможно даже, к ним что-то добавилось, благодаря той особой близости, которую создает кино…”
Пол Ден (”Ньюс Кроникл”):
”…Эта экранизация заставляет чуть ли не плакать от переполняющего чувства благодарности за то, что довелось стать современником такого таланта”.
Алан Брайнен (лондонская ”Ивнинг Стандард”):
“Фильм “Ричард ІІІ” увековечит одно из величайших современных исполнений шекспировской роли. Оливье играет своего Ричарда так, чтобы вызвать смех. Он поднимает черный юмор комедии ужасов на уровень гениальности”.
Милтон Шулман (“Санди Экспресс”):
“На сцене никогда не было, и вряд ли появится, столь захватывающей постановки “Ричарда ІІІ”…”
Одна лишь “Таймс” не приняла фильм безоговорочно: “Непонятно, почему, несмотря на развевающиеся знамена и барабанный бой, этот “Ричард ІІІ” так и не добивается решающей победы”.
В Соединенных Штатах критики единодушно провозгласили фильм величайшей постановкой. Премьера в “Бижу-тиэтр” освещалась на первой полосе “Нью-Йорк Таймс”; а за несколько часов до этого “Ричард III” вошел в историю шоу-бизнеса как первый полнометражный художественный фильм, показанный по телевидению до демонстрации в кино. Эн-Би-Си заплатила полмиллиона долларов за один показ; было подсчитано, что фильм, транслировавшийся ста сорока шестью станциями в сорока пяти штатах, посмотрели в это воскресенье почти сорок миллионов человек — рекордное число для дневной телевизионной программы, не считая некоторых политических и спортивных передач. Во многих школах просмотр “Ричарда III” объявили домашним заданием, а широкий зритель не мог устоять перед искушением бесплатно увидеть нашумевший новый фильм, билет на который в нью-йоркском кинотеатре стоил до двух долларов восьмидесяти центов.
