Так или иначе, и Оливье, и мисс Ли были очень довольны. В течение первых трех недель съемок у Корды он мог помочь ей в работе над Офелией. Он репетировал с ней каждый день, используя время совместных поездок на машине в Денхэм и обратно. Он поддерживал ее во время первых репетиций с Гатри, недовольным ее жеманством и тихим голосом, который, по его опасениям, мог оказаться неслышным на открытой площадке.
”Олд Вик компани” отправилась в Данию в конце мая. Замок Кронборг, построенный в ренессансном стиле, размещался в крепости Эльсинор; там на огромном, вымощенном камнем дворе была создана сцена для первого с 1585 года представления английских актеров. Спрос на билеты многократно превышал возможные две тысячи мест. Спектакль собирались посетить члены королевской фамилии, дипломаты и толпы репортеров. Гастроли предваряла грандиозная реклама; в распоряжение Гатри была предоставлена сотня расквартированных в замке кадетов, которых он мог использовать как статистов. Только в одном отношении организаторы допустили промах. Они не позаботились о том, чтобы закрыть доступ в замок обычным экскурсантам. Поэтому на протяжении недели, отведенной для репетиций труппа решила работать с полуночи до шести утра. Днем, после скудной дозы сна, можно было наслаждаться купанием и кататься на лодках. К несчастью, по ночам почти все время шел дождь. Репетировали в плащах, под зонтиками, а погода неуклонно становилась все хуже.
Когда Джон Эббот, игравший Клавдия, вышел под зонтиком на мощеный двор, он произнес свою строку ”Ужели у небес дождя не хватит” с особым чувством. Накануне премьеры над ”сценой” бушевали такой ветер и дождь, что о полном прогоне нечего было и мечтать. Ненастье набирало силу, и к шести часам всякие надежды на выступление под открытым небом смыло без следа. Гатри, мисс Бейлис и Оливье провели экстренное совещание. Отмена спектакля исключалась, так как поезд с Очень Важными Лицами уже выехал из Копенгагена. Оставалось перебраться в бальную залу отеля ”Мариенлист”, находившегося в километре от замка.
Сначала дело казалось безнадежным. В отеле была крохотная ресторанная сцена; места для зрителей не соответствовали никаким театральным требованиям, а закулисные приспособления просто не существовали. Однако, чтобы спектакль мог состояться, все трудились с неистовым рвением, а Оливье просто расцвел от полученного вызова. Едва ли не радуясь этой крайней ситуации, он провел срочную репетицию, набросал входы и выходы. На танцевальной площадке соорудили ”сцену”, выгородив ее неполными окружностями из 870 плетеных стульев и предварив таким образом стиль так называемого ”театра в круге”. Было бы еще лучше, если бы им разрешили выходить на подмостки через двойную дверь в основании лестничного марша, но в этом артистам было отказано, так как в архитраве свила гнездо пара синиц!
Мероприятие в целом стало чудом импровизации, а успех его превзошел все ожидания. Хотя актеры нередко путались в перемещениях по сцене, это было абсолютно простительно. Значение имела только их игра, и сочувствующие зрители сочли ее превосходной. Айвор Браун в ”Таймс” назвал это представление "Гамлета” лучшим на его памяти. Джордж Бишоп в ”Дейли Телеграф” расценил спектакль как едва ли не самый волнующий в его жизни. ”Каким-то образом Лоренсу Оливье был на руку этот дух импровизации. Простота обстановки, весь ход спектакля, напоминающий шараду, напряжение от стремительной подготовки, неуверенность в дальнейшем течении событий, сознание того, что он — первый англичанин, играющий Гамлета в Дании, изысканная и многого ожидающая публика… — все вместе придало дополнительную решимость стойкому и мужественному молодому актеру. Воздух был наэлектризован, но на следующее утро он вместе с Вивьен Ли и остальными членами труппы насладился восхвалениями датской прессы”.
Спектакль стал триумфом всей труппы, в том числе и мисс Ли, голосовых данных которой вполне хватило для переполненного камерного “театра”. “Олд Вик” подтвердил свой успех и на следующий вечер, когда прояснившееся небо позволило выступить во дворе замка. В то время бо́льшую сенсацию нельзя было даже вообразить. Однако два года спустя, тихим июльским вечером 1939 года, перед Эльсинором предстал Гилгуд со спектаклем, названным датской прессой «лучшим "Гамлетом” в мире».
Поездка в Эльсинор совпала с тридцатилетием Оливье. Кроме того, она привела его к той критической точке, когда ему необходимо было принять самое тяжелое решение в личной жизни. В ”Олд Вике” всем было ясно, что они с мисс Ли страстно влюблены друг в друга. Именно в Дании — через год после первой встречи — они в конце концов решили, что не могут жить врозь. Тот факт, что ни ее, ни его брак нельзя было назвать несчастливым, делал ситуацию особенно мучительной. Оба относились — и всегда продолжали относиться — к своим супругам с уважением и вниманием. Однако и по складу характера, и по своему окружению Вивьен и ее муж Ли Холман существовали словно в двух разных мирах, разделенных пропастью. Она любила ночной образ жизни, засиживаясь на приемах до рассвета; он работал днем и в силу характера никак не мог вписаться в круг людей театра, которые звали друг друга “милочка”, сыпали непристойностями, словно конфетти, и без умолку говорили или о шоу-бизнесе, или о себе. Вряд ли брак Вивьен мог устоять после того, как она стала звездой и осознала, что ей это нравится.
Вернувшись из Эльсинора, Оливье и мисс Ли стали жить вместе. Работа тоже объединяла их, потребовав немедленного возвращения в Денхэм, где заканчивались съемки “Первого и последнего” — фильма, в котором они вновь играли влюбленных. Картина повествовала о брате известного юриста, невольно убившем мужа своей любовницы. Когда подозрение пало на невиновного человека, заключенного в тюрьму под следствие на двадцать один день, виновный решил позволить себе с подругой три недели роскошной жизни, а потом сдаться в руки правосудия. В последний день, когда любовники отправляются на пароходную прогулку, в душе героя происходит схватка между совестью и соблазном сохранить свободу. К разочарованию Дина, Корда настаивал, чтобы кульминационные эпизоды были отсняты за один прием.
Путешествие вниз по Темзе состоялось на прогулочном пароходе "Золотой орел"; поездка запомнилась многим из-за любопытного инцидента, который показывает, что уже в то время мисс Ли мечтала о многом и смотрела далеко вперед. Об этом вспоминает очевидец, кинокритик К. Э. Лежен:
”Едва мы отплыли, полил страшный дождь. Оставалось ждать, пока распогодится, смотреть на скользящие мимо серые доки, читать газеты, играть в карты или беседовать. Разговор неизбежно пришел к фильму, который ”МГМ” собиралась снимать по роману “Унесенные ветром". Об исполнителях еще ничего не было известно, но слухи прочили на роль Скарлетт О’Хара и Полетт Годдар, и Бетт Дэвис, и Барбару Стэнвик, и Мириам Хопкинс и других знаменитостей. Кто-то обратился к Оливье: ”Ларри, ты мог бы прекрасно сыграть Ретта Батлера". Оливье отшутился, но идея была не столь уж фантастичной: к этому времени он пользовался уже международной известностью. Бессвязные споры о возможных вариантах тянулись и дальше, пока новенькая, Вивьен Ли, внезапно не положила им конец. Она выпрямилась на залитой дождем палубе во всю свою крохотную длину, подтянула пальто на плечи и ошарашила нас пророческим заявлением: ”Ларри не будет играть Ретта Батлера, зато я сыграю Скарлетт О’Хара. Вот увидите".
Несмотря на подобную самоуверенность, было ясно, что мисс Ли мечтает о невозможном. Летом 1937 года ее практически не знали в Америке. По самому щедрому расчету у нее был один шанс из ста получить роль Скарлетт. Впрочем, зритель, попавший на просмотр ее последнего фильма, должен был бы заключить, что и этого шанса у нее нет. “Первый и последний”, снятый по сценарию Бэзила Дина и Грэма Грина, разочаровал всех его создателей. Корда счел картину настолько неудачной, что не выпустил ее в прокат. Лишь когда к исполнителям двух главных ролей пришла мировая слава, у фильма появились шансы на кассовый успех. Через год после коммерческих просмотров лента под новым названием “Двадцать один день” была выпущена фирмой “Коламбиа” и, к удивлению Дина, получила в Америке несколько отличных и совершенно незаслуженных, с его точки зрения, рецензий. Оливье и мисс Ли впервые увидели ее в Нью-Йорке во время войны. Оба сбежали из зала, не досмотрев и до середины.
