— Если мы поступим по-твоему, то так и не сможем решить возникшую проблему. К тому же ты — заинтересованная сторона. Не думаю, что сейчас ты вправе принимать решения о том, кому участвовать в голосовании, а кому — нет.

Улгерн расправил плечи, его глаза метали молнии. Он вытянул в сторону Салгаира руку.

— Согласен с многоуважаемым Салгаиром, — вдруг громко произнёс Гвирн. — Ваша мудрость хорошо известна и не вызывает сомнений.

— Согласен, — вторя ему, произнёс Лурн.

— Другого выхода, кажется, нет, — неожиданно подтвердил Амдир.

Никто из Кангов не стал спорить. Молчаливо они дали своё согласие. Корт видел, как Улгерн скрипел зубами, но проглотил это. Ему не оставили выбора.

До Корта не сразу дошло, что происходит. А когда дошло, на него словно снизошло озарение. Всё происходящее вдруг стало кристально ясным. Улгерн с треском проиграл. И это было предрешено.

Среди Кангов наибольшим влиянием пользовались двое: Улгерн и Салгаир. Они были самыми старшими, а в обществе атлургов это многое значило. Это означало, что они обладают самым большим опытом и огромным багажом накопленных знаний. А это, в конце концов, даёт глубокую мудрость. Все атлурги понимали это. Потому почитание старости было в их обществе непререкаемой константой.

В первую очередь поэтому двое самых пожилых Кангов с самого начала заняли главенствующую позицию. Их слушали и с ними соглашались.

К тому же, что касается Салгаира, то за время похода у него сложилась репутация человека опытного и взвешенного. Способного сглаживать углы и разрешать конфликты даже между самыми непримиримыми сторонами.

И, конечно, старик знал об этом. Дедушка с мудрыми и добрыми глазами оказался гораздо хитрее и дальновиднее, чем многие ожидали. Вероятно, он знал обо всех раскладах между Кангами. Знал о том, что они сговорились, пытаясь выдвинуть вперёд Улгерна. И понимал, что шансы поставить Корта во главе армии невелики.

Именно поэтому сегодня он до последнего дистанцировался от происходящего. Он не использовал своё влияние, когда мог, и позволил Улгерну полностью завладеть ситуацией. Намеренно не стал ничего предпринимать, когда Юту выдворяли из палатки. Он выжидал, чтобы воспользоваться своим влиянием в тот момент, когда это принесёт наибольшую выгоду. И сейчас, когда Канги действительно не знали, что делать, он вынул этот козырь из рукава. Теперь никто не смел с ним спорить.

Убедившись, что одобрение большинства на его стороне, Салгаир произнёс:

— Приведите Юту и её человека.

Избранника от Лиатраса звали Арсал. Это был невысокий худой мужчина с военной выправкой. После того, как Юта представила его правителям народа, голосование не заняло много времени.

— Итак, — Корт выступил вперёд и хрустнул костяшками пальцев, — вот мой план.

Это была последняя ночь перед сражением. Завтра решится судьба народов Нибелии, каждого атлурга и лиатрасца. Юта сидела перед гигантскими Вратами в Канор и бездумно смотрела на них.

Ночь была тиха. Ветра по-прежнему не было. Может, Корт был прав. Может, горы, окружающие долину, укроют их от бури, и им удастся выжить. В голове было пусто. Страха Юта не испытывала. Как и вообще никаких эмоций. Как это могло быть? Может, за месяцы непосильного напряжения она просто перегорела?

По привычке жрица крутила в пальцах мамин кулон. Был ли он ключом, которым она не смогла воспользоваться, или бесполезной побрякушкой, она не знала. Да это больше и не имело значения. Юта вслушивалась в звуки готовящегося к битве лагеря за спиной. Она видела отблески огней на поверхности створок. До слуха доносились обрывки разговоров, лязг затачиваемых аслуров. Этой ночью никто не спал.

Юта не удивилась, когда услышала шаги за спиной. Она хотела бы, чтобы это был Корт, но уже знала, что это не он. Потому что невозможно было услышать его приближение — Корт двигался совершенно бесшумно. Также Юта понимала, что мужчина сейчас очень занят: он должен продумать план сражения, организовать оборону, распределить роли между отрядами атлургов и сделать ещё миллион вещей, в которорых Юта ничего не понимала.

Но всё равно было бы здорово, если бы он сейчас был здесь. Увидит ли она его ещё до сражения? И если всё пойдёт плохо, увидит ли вообще? От этой внезапной мысли внутренности похолодели. Юта поспешно отогнала её.

Рядом с ней на землю опустился Гвирн. Мужчина молчал, рассматривая закрытый для них вход в Город Богов. Блики от огней плясали на створках, искажая гладкую поверхность. Казалось, они смотрят в гигантское зеркало, в котором распускаются причудливые огненные цветы.

— Я пыталась уже сотню раз, — нарушила молчание Юта. — Пока никто не видел, потому что мне было стыдно. Но у меня так ничего и не вышло. К чему вообще завтрашнее сражение? К чему убивать друг друга, если всё равно мы все погибнем под Вратами закрытого Города Богов?

— У нас нет выбора, — ответил Гвирн. — Враг не собирается отступать. К тому же некоторые полагают, что долина может укрыть нас от бури. Смотри, ветер почти не проникает сюда. А если мы сможем захватить припасы этого Вандегрида, то это поможет нам продержаться. В любом случае ты не виновата в том, что Врата не открылись.

Юта печально улыбнулась.

— Спасибо тебе. За всё.

Гвирн промолчал в ответ. Юта повернула голову к мужчине, чтобы посмотреть на его очертания в темноте. Даже при слабом отражённом свете она отметила прямую напряжённую спину и хмурое выражение лица.

— Юта, я должен рассказать тебе кое о чём, — заговорил Гвирн, и от его тона Юта занервничала. — Это касается Корта. Я знаю, ты не любишь, когда я говорю о нём. Потому что мы соперники или, по крайней мере, были ими долгое время. Но это ты должна знать.

Гвирн замолчал, ожидая реакции Юты. Она и правда не любила, когда Гвирн заговаривал о Корте. Во-первых, она всегда смущалась в такие моменты. А во-вторых, как правило, Гвирн не говорил о нём ничего хорошего. Это было понятно, но не могло нравиться Юте. Всё же переборов себя, она произнесла:

— Слушаю.

— Думаю тебе известен рассказ Корта о том, как вышло, что Вандегрид последовал за вами.

Гвирн подождал ответа Юты, но так и не услышав его, продолжил:

— Так вот: это ложь. Правда заключается в том, что Корт позволил ему следовать за вами. Более того, он заключил с Вандегридом сделку, в которую входило всё это, даже сражение.

Юта опешила. Она замотала головой, не желая принимать услышанное, и даже непроизвольно улыбнулась, настолько нелепыми и невозможными казались слова атлурга.

— Этого не может быть. Вандегрид — наш враг. Он столько раз пытался нас убить. К тому же из-за него погибла Леда. Это невозможно, чтобы Корт заключил с ним какое-то соглашение, — уверенно произнесла Юта. — Да Корт даже слушать бы его не стал.

Гвирн грустно покачал головой. Он тоже слегка улыбнулся. Но его улыбка как бы говорила: «Бедное дитя. Ты так наивна и столького не знаешь».

— Я понимаю, что тебе трудно поверить в это, — сказал Гвирн. — Но это правда. Корт сам привёл сюда людей Вандегрида, и в случае их победы он отдаст им Город Богов.

Юта всё ещё не хотела и не могла поверить в то, что слышала.

— Но… откуда тебе это известно? — спросила жрица, надеясь этим вопросом вывести Гвирна на чистую воду.

— Корт сам рассказал мне об этом, — был ответ.

Юта ожидала какого угодно ответа, но только не этого. Слова Гвирна не сразу дошли до сознания. А когда Юта осмыслила услышанное, то ей показалось, будто она с головой окунулась в ледяную воду. В ушах шумело, голова закружилась, кровь вмиг отхлынула от лица. Некоторое время Юта не могла вымолвить ни слова. Лишь спустя несколько минут она смогла собраться.

— Но зачем ему это? — выдавила из себя девушка.

В ней боролись гнев, досада и недоумение. То одна, то другая эмоция брали верх так поспешно, что Юта и сама не могла понять, что же всё-таки чувствует.