В этот момент в ванную ворвался Корт, готовый защитить Юту от любого врага. Он быстро осмотрел комнатку в поисках угрозы и, не найдя таковой, уставился на Юту, сидящую на полу и держащую палец во рту.

Корт закатил глаза и быстро опустился на пол.

— Ты можешь ничего не громить или хотя бы не причинять себе при этом вреда? — скептически приподняв бровь, спросил мужчина.

— Я… — Юта задумалась и с обидой прошипела: — Не могу.

— Дай сюда. — Корт вытащил палец у Юты изо рта и оценил глубину пореза. — Ничего страшного. Обойдёшься без швов.

Ругат схватил полотенце и обернул палец Юты, чтобы остановить кровь. Это, уже ставшее привычным для Корта действие, напомнило ей другие похожие случаи. Как она плакала на полу своей квартиры после гибели Бабли и не заметила, как поранилась об осколки валявшегося на полу стекла. Или как обожглась о горшок с ёккой. Корт тогда приготовил какую-то мазь на травах, и она сразу сняла боль. Всё время он оказывался рядом, когда был нужен. Даже в таких мелочах.

От этих мыслей щёки Юты вспыхнули румянцем. Неловкость вернулась, и девушка смущённо потупила взгляд. А когда подняла его вновь, Корт пристально смотрел на неё. Но что-то в его взгляде изменилось.

Юта не могла оторваться от этого взгляда, словно человек, много дней бродивший по пустыне без глотка воды, вдруг окунувшийся в чистый прозрачный источник. Юта тонула в его глубоких синих глазах. Их взгляд стал таким открытым, таким беззащитным. Как в тот день, когда они чуть не погибли под обломками Зала Свитков. Или тогда, когда Корт пришёл к ней после гибели Леды.

Вся неловкость, царившая между ними последний час, куда-то испарилась. Юта схватила Корта за руки, желая этим прикосновением выразить всё, что творилось у неё на душе. Корт ответил на это пожатие.

Они заговорили одновременно:

— Корт, насчёт того, что случилось сегодня…

— Юта, я хочу поговорить.

— Я так боялась, что ты погиб.

— Если бы они сделали что-то с тобой, я бы… я бы не смог…

Слова звучали странно и неуместно. Оба поняли это в тот же момент, как произнесли их. Они замолчали. Но тишина больше не тяготила их, потому что она не была пустой. Она была наполнена чувствами, эмоциями, красками, звуками их дыхания, энергией взглядов.

Корт аккуратно поднёс ладони Юты к лицу. Поцеловал одну, другую. Юта чувствовала жар и влагу его губ. От этого дыхание участилось. Корт смотрел на неё без улыбки, внимательно и сосредоточенно. Он молчал. И с каждой секундой этого молчания пульс у Юты ускорялся всё сильнее. Корт на секунду зажмурился, а открыв глаза, выпалил:

— Выходи за меня.

Это было так, словно Юту толкнули с обрыва. Голова вдруг закружилась, как будто она была пьяна. Ей казалось, что она сейчас упадёт в обморок, провалится сквозь землю, что потолок сейчас рухнет. Всё вокруг вращалось и падало. Всё, кроме него. Он был единственным, кто оставался неизменным и неподвижным, а мир крутился вокруг.

Когда головокружение немного успокоилось, Юта обнаружила, что Корт смотрит на неё в ожидании. Внимательно наблюдая за малейшими изменениями в её лице, заглядывая в глаза, в самую душу.

Юта хотела ответить. Она хотела прошептать, сказать, крикнуть: «Да!», но от волнения горло сжало судорогой. Больше всего на свете она хотела дать согласие мужчине, который был единственной любовью её жизни. Неужели после всего, через что они прошли, для неё возможно стать его женой?

Неожиданно из подсознания всплыли слова: «Придут смутные дни. Странные дни. Многое повернётся и станет не тем, чем было. Чёрное — белым, день — ночью, союзник — врагом, смерть — жизнью. В эти дни с небес спустится дева. Не будет она изгоем, и не будет одной из народа. Но тот, кто возьмёт её в жёны, проведёт народ через тёмное время».

Юта резко втянула в себя воздух. Это были строки пророчества, которое она нашла у Корта дома. Они были непрошенными, несвоевременными, лишними. Юта не хотела верить в это. Но мог ли Корт действительно хотеть жениться на ней? Когда после гибели Леды прошло всего ничего? Когда вся планета и все люди находились на краю гибели? Или он просто считал необходимым исполнить свой долг?

Корт почувствовал что-то. Искра надежды во взгляде потускнела, подёрнулась пеплом. Лицо ругата одеревенело. Не превратилось в маску, которую он надевал, когда не хотел показывать свои чувства, а словно умерло. Как будто вся жизнь и все краски вмиг покинули его.

Руки Юты выскользнули из его ладоней. Не своим голосом Корт сказал:

— Прости. Это так невовремя. Так глупо.

Юта хотела снова схватить его руки. Целовать их, как только что целовал он, сказать, что это не так. Что вовсе это не глупо, и ей плевать, когда и как эти слова были сказаны. Главное, что они сказаны им. Но она не могла шевельнуться. Будто древняя магия пророчества связала её, запечала уста. Юта с отчаянием посмотрела на Корта, но он уже встал с пола и выскочил в гостиную. Юта выбежала следом, но остановилась на пороге, не зная, что должна делать. Корт мерил комнату быстрыми шагами, заламывая руки.

— Извини. Я не должен был этого говорить. У меня… у нас есть долг. Мы должны его исполнить. И думать о чём-то другом, думать о себе в такой час было эгоистично с моей стороны. Я…

Корт остановился на середине комнаты. Потом развернулся и почти бегом скрылся в спальне.

На сердце у Юты стало холодно и пусто, как в покинутом доме. Она шагнула обратно в ванную и опустилась на пол. Невидящим взором она уставилась на край белого полотенца, окрашенный красным.

***

Юта тихо спала на единственной кровати в спальне. Корт сидел на подоконнике в гостиной.

Был поздний вечер. Света в доме, как и во всём городе, не было. В комнате царил полумрак. Корт посмотрел на свои руки. Татуировки наури, кроваво-красного цвета, сейчас чернели на предплечьях, будто нарисованные углём. Все предметы в комнате потеряли очертания, словно кто-то уменьшил резкость.

Непривычно было видеть всё в полутьме. Как будто на мир накинули покрывало. Корт посмотрел на улицу. Окна многоэтажного дома напротив были темны. Лишь в некоторых отражались огоньки свечей — знак человеческого присутствия.

Корт поднял глаза к небу. Со своего места он видел краешек огромной планеты. Могучей и зловещей, способной уничтожить жизнь на всей Нибелии. Уже сейчас она могла целиком проглотить Аттрим. Вот и теперь Корт наблюдал, как Младший Брат барахтался в её сетях. Он ещё сопротивлялся. Ещё тянул к земле последние лучи, будто в отчаянии протягивал к людям руки. Но властный Ассаим надвинулся горой, в несколько раз больше Младшего Брата, и поглотил остатки света, как будто и не было их никогда.

Корт наблюдал за неравной борьбой небесных тел последний час. И чем больше Аттрим скрывался за новой планетой, тем тяжелее становилось у него на душе.

Он не злился на Юту, не обижался на неё. Это было просто невозможно. Он пытался понять, что сделал не так. Напугал её? Потому что она выглядела напуганной и растерянной. Но чем? Внезапностью его слов? Может, он испугал её тем, что сделал сегодня днём, в особняке Вандегрида? Это было бы неудивительно. Корт горько усмехнулся.

Каким дураком надо было быть, чтобы решить, что Юта захочет стать его женой? После всего, что она видела. После того, как видела его тёмную сторону. После того, как он долго и упорно отталкивал её. После того, как почти потерял человеческий облик. Было бы странно, если бы Юта не боялась его.

К тому же, кто в своём уме захочет связать жизнь с тем, для кого всё потеряно? С неудачником, который только и делает, что проигрывает. Каждую битву, в которую ввязывается. Но эту, последнюю, Корт намерен был выиграть. И не важно, что видит Юта, когда смотрит на него. Всё, что он делал с самого момента их знакомства, он делал только для неё.

Входная дверь скрипнула. В комнату вошёл Джар. Корт лениво повернул на звук голову. Как же он устал.