Впрочем, эля-то мне как раз и перехотелось. Неопределенно помахав толпе скрещенными пальцами, я развернулся и побрел в нору, ни на секунду не переставая думать, как нелепо все едва не закончилось.
Заперев дверь, сбросил пальто прямо на пол, со стоном снял кобуру и осторожно расстегнул безрукавную бронекуртку, отныне ставшую неотъемлемым предметом гардероба.
Тяжело обвалился в объятья дивана, пристроил снятую броню на коленях. Щелкнул раскладным ножом и аккуратно поддел клинком вгрызшийся металлический шип.
Фанга оказалась толстой и не очень длинной, почти не деформированной; такие рассчитывались на мощные повреждения внутренних органов, но не очень-то славно справлялись со вспененным алюминием. К моему счастью, конечно.
Закончив любоваться смертоносным стержнем, я нашел в шкафу фанерную коробку, в каких дорогие лавки продают бутылки выдержанной паймы. Сдвинул крышку, задумчиво перебрал пальцами содержимое и бросил чуть смятую фанга к ее одиннадцати дружкам, которых Ланс фер Скичира в свое время выковыривал из собственного мяса, экранирующей сетки пальто, мебели, обшивки фаэтона, подкладки рюкзака, заднего колеса гендо, и даже толстого свиного стейка в одном из лучших кабаков Ишель-Фава…
В дверь осторожно поскреблись.
«Молот» оказался в руке, а задержанный воздух покинул легкие только после того, как системная консоль жилища показала мне стайку уличных шустриков, скопившихся в подъезде у моего порога.
Выслушав их визгливую, сбивчивую и воодушевленную предстоящей наградой болтовню, я бросил вожаку законную горсть юнов, за которые тут же началась полушутливая драка, и снова заперся в норе.
Мальцы сказали, что незнакомец был дерганным типом (впрочем, это я заметил и сам), с вечно поджатым хвостом и неприятным шипастым взглядом. Одет при этом он оказался куда богаче простого уличного гуляки, пальцы имел холеные, а нелепый балахон выбросил у станции транзита.
Кстати, вот он, мы подобрали. Тут еще остался запах, мы его в пакет завернули. Можно вычислить борфа, если за отдельную плату, ну и если добрый терюнаши еще за срочность накинет, сисадда?.. Нет, ребятки, не нужно, вы и так помогли; а теперь куо-куо, проваливайте-ка вон…
Я взвесил факты.
Теперь сомнений почти не осталось: если на улице я лишь мельком видел край его морды под капюшоном, то теперь еще сильнее уверился, что столь нелепую и дилетантскую попытку подстрелить меня в родном районе на глазах у стаи зевак предприняли вовсе не посланцы Шири-Кегареты, а ублюдок Скрот Мокки. Лично. И совершенно бестолково.
Выходит, Песчаный Карп все еще держал данное слово. Во всяком случае, пока. Я был жив, и никто из мордоворотов грозной казоку не пытался изменить это хрупкое обстоятельство. Многочисленные каналы «мицухи» тоже молчали, не выдавая ни единого упоминания о случившемся в «Слюдяном мосте».
Именно в тот момент я окончательно убедился в робких ранних догадках… именно после этого связался с Перстнями и решился признаться, что готов кое-что рассказать о его деле. Да, мне пришлось немного подсочинить, что гаденыш Скрот таки кое в чем раскололся, и теперь Галло Ш’Икитари тоже обязан об этом узнать, но разве это важно?
И вот (не прошло после уличной пальбы и семи часов) я обосновался в кафе «Стебель» на северно-западной, самой обтрепанной оконечности Глянца, наслаждаясь великолепным видом на впечатляющий монумент Пяти Безмятежных Детенышей, и ждал своего непростого клиента.
Несмотря на договоренность, Перстни опаздывал, вынуждая меня слушать несказанно утомивших «8-Ра», гремевших из каждого угла с песнями, похожими друг на друга, будто фанга в моей кассете.
Напустив на себя намеренно скучающий вид, я легко кивал в такт их ужасающим композициям, не забывая осматриваться куда более внимательно, чем раньше. И задумчиво поглаживал сразу два гаппи, защелкнутых на левом запястье.
Грустная ироничная усмешка пришла сама собой — придурок Скрот не мог и помыслить, как близко оказался к открытию шкатулки с множеством крайне гадких сюрпризов, способных взбудоражить половину Юдайна-Сити.
Потому что Зикро постарался, о да. Действительно быстро, умело и с фанатичным азартом, какого я не наблюдал у него даже за премиальные. И сделал так, что теперь зашифрованный пакет, разбитый на сотни взаимосвязанных, но независимых кластеров, притаился на сотне станций Мицелиума, и все они должны были ссыпаться в единое целое, как только моя основная «болтушка» зафиксирует прерывание сердечного ритма Ланса фер Скичиры…
Улыбнувшись недоумевающему официанту, я подумал, что Мокки бы точно ошалел от такого финала наших взаимоотношений.
Робкий работник «Стебля» подошел к странному клиенту, и я заказал еще эля, легкого и сладкого, совсем непохожего на любимый напиток обитателей Бонжура. Пригубил, поставил перед собой и стал играться со стекающими по бокалу капельками, не забывая коситься по сторонам.
В отличие от большинства прочих заведений, где чу-ха собирались выпить и посекретничать в полумраке, «Стебель» освещался нарочито ярко и помпезно, позволяя посетителям разглядывать претенциозный хлам, украшающий стены и потолок. Не самые чистые панорамные окна выходили на закат, и сейчас в них падали последние широкие лучи, в которых отплясывала пыль.
Несмотря на серьезность ситуации, в которую меня втянуло, многое все же представлялось весьма забавным. Я и без переслушивания записи запомнил, что хетто «Уробороса» велел мне не искать кулон, а раздобыть его оттуда, где украшение находилось сейчас.
Свето-струнный гад совершенно точно знал о его местонахождении. Также он знал, что я уже выполнил работу и доставил побрякушку первому заказчику. Но открытой войны с «Диктатом» Шири-Кегарета явно не хотел и просто пытался разгрести горячие угли чужим хвостом…
Вонючий джи-там! Скажите на милость, как можно доверять нагромождению микроскопических процессоров, многочастотных компенсаторов и прочей консольной дряни в мире, где не веришь даже собственной родне?
Я вертел бокал, наслаждаясь взрывающимися пузырьками эля.
Ничего, Господин Киликили, с этого момента все поменяется, можешь быть уверен… Конечно, скользкий Карп мог наврать мне и намеренно запутывать, кормить ложными надеждами, но если он действительно хоть что-то знает…
Как семь бесконечных лет назад моя жизнь совершила кульбит и началась заново в опасной безжизненной пустыне, так и сейчас в ней настанет новый этап. Нискирич, безвкусный кулон, поехавшие кукуга и кровавые разборки казоку — все это меркло и становилось второстепенным.
Если разоблаченный мной джи-там хотя бы на сантиметр приоткроет завесу тайны, я готов по-настоящему подружиться с Господином Киликили. Даже если для этого придется оборвать наброшенные мостки дружбы с «Котелками» и их союзниками.
Нет, не стоит думать, что я вдруг решился потешить себя пустыми надеждами! Не в моем стиле, так сказать. Но сейчас я интуитивно ощущал, что существо с невидимых просторов «мицухи» вполне способно ответить на пару вопросов. Однако если это не так… если это всего лишь поводок, чтобы подтолкнуть терюнаши в нужную сторону и слепо натравить меня на «Колберг» и получить кулон… я не успокоюсь, пока не найду все станции хранения электронных мозгов вертлявого выродка и не выжгу все до последнего слепка!
Мои мысли невольно вернулись к проклятому кулону.
Байши! Что это вообще за дрянь? Готов был ставить круглую сумму, что Карп знал о его существовании еще до всей этой суматошной заварухи с кукуга. Но понятия не имел, где находится украшение. Пожалуй, если бы не несговорчивость старого антиквара и умения Псины, так бы никогда и не узнал.
Но Гладкий Мисмис (пусть дух его будет умиротворен вовеки!) оказался неожиданным романтиком. Побрякушка увидела свет. Затем Симайна просканировала украшение, и Карп узрел мерцание маяка. Который, если хоть на секунду поверить призрачному уродцу, является самостоятельным носителем информации.
Приподняв рукав, я пробежался пальцами по экрану основного гаппи и прокрутил запись разговора в фаэтоне. Заушник ожил голосом Симайны, заставив невольно вздрогнуть.
