Тряхнула головой.

Нет, не только. Есть же и такие, как отец. Почему же тогда такие важные решения определяют какие-то офицеры? На каких основаниях..?

Устало опускаю руки. Не важно, уже не важно.

Оглядываюсь вокруг, — где я вообще оказалась?

Выбегаю из переулка и останавливаюсь.

Взгляд налево и направо показывает абсолютно незнакомые места. Улочка откровенно узкая и зажатая между старыми и потрескавшимися домами, у половины которых даже нет стёкол. На верху висит верёвка с мокрым бельём. Неподалёку замечаю разбитый фонарь.

И куда идти?

Людей поблизости не было, даже спросить не удастся. Да и что бы я спросила? Я даже не знаю, как добраться до моего лондонского дома! Мне нужна Мэри, она знает где он находится… Или я… могу пойти в парламент? Там должны знать отца, они могут с ним связаться. Ещё есть резиденция Велингтона, там меня также знают, но для этого нужно попасть в Гайд-парк…

Мысль пронзает голову.

— А как я вообще здесь оказалась?! — грязные ладони охватывают голову, крепко её сжав, — я была на площади, — медленно проговариваю вслух, — начался бунт. На меня ехала лошадь. Закрываю глаза и оказываюсь здесь, — взгляд вновь устремляется на переулок, где я сидела прямо в луже, окончательно превратив старенькое платье в грязную тряпку.

Отец точно выполнит давнее обещание и выпорет меня, — грустно вздыхаю.

Ладно, надо пойти вперёд, найти людей и с их помощью отыскать мой дом. Наверное здесь не так много мест, где живут герцоги, верно? Вполне может быть, что простолюдины это знают. Они должны это знать! Ведь мы — их хозяева, так что всё логично.

Киваю самой себе, вроде бы да. Я же знаю, где находится мой папа? Ну… обычно знаю…

Иду вперёд, ведь какая разница, куда держать путь, если не знаешь верное направление? Вскоре удалось услышать детские голоса.

Подойдя ближе, замечаю нескольких мальчишек, что играли в крикет, используя вместо биты и мяча — палку и шишку. Выглядело всё так забавно и не по настоящему, что я хихикнула, на что они даже не обратили внимание, ведь были заняты игрой.

На пару минут зависла, просто наблюдая, пока на меня не обратили внимание.

— А ты ещё кто? — грубо поинтересовался стоящий в стороне мальчишка, примерно двенадцати лет на вид. Был он без рубашки, щеголяя лишь в одних шортах.

— Герцогиня Эрика Гилмор, — тут же привычно представляюсь и по инерции делаю книксен.

Ой, наверно зря я так…

— Аха-ха-ха! — засмеялся он, — ты что у нас, аристократка?

Так, если уж оказалась в такой ситуации, то будем действовать до конца и не отступать.

— Да, — уверенно киваю, — я заблудилась и мне нужно вернуться домой.

Остальные ребята, привлечённые моим появлением, начали подходить ближе.

— И где ты живёшь? — с неприятной усмешкой спрашивает другой парень.

Почему-то их лица вызывали интуитивное неприятие. Либо сами по себе, а были они не искусственно испачканы, как у меня, а просто грязными и… будто бы поцарапанными, изодранными? Либо причиной были их выражения. Такие появлялись у моих знакомых, которые задумывали очередную низкую шутку, в основном в сторону слуг.

— Я… не знаю, — взгляд против воли устремляется в землю, ведь мне действительно стало стыдно за своё незнание, — мы ехали оттуда на автобусе, до самого центра города, потом… там начали стрелять, потому что какой-то мужчина поднял речь о голоде в Лондоне. Военные и полиция стали разгонять людей, а я… бежала, пока не оказалась здесь, вот.

Про своё таинственное исчезновение говорить не буду. А то и так вижу, что не особо верят.

— Центр? — сплёвывает сквозь большую щель в зубах паренёк с палкой, которую положил через плечо, — это же дохера отсюда!

— Ещё и стрельба, — ковыряет в ухе другой, — похоже на брехню. Ты хоть знаешь, как она звучит, стрельба эта? Аха-ха! Наверно там хлопушки запускали, дура ты, деревенская.

Вспыхнув от злости, едва удаётся сдержать себя в руках! Фух… Спокойствие, Эрика, они просто глупые дети.

— Да она врёт, сразу же видно, — подбрасывает третий мальчишка шишку в руках, — аристократка, ха-ха, это ты верно, Бидон сказал.

— Сам Бидон, — огрызнулся парень без верхней одежды, — в общем, — указывает он мне в сторону, — пошла отсюда и не мешайся.

— Вот-вот, у нас тут игра вообще-то, — палка резко рассекла воздух, вызвав громкий «вжух», отчего я инстинктивно дёрнулась назад, уж больно близко к лицу она пролетела.

И что, мне бродить дальше? По этим… трущобам? А иначе это место я не назову!

— А вы можете, пожалуйста, проводить меня в центр? — может всё-таки сработает? — отец наградит вас, он правда герцог, его зовут Рэндолф Гилмор, я…

Шишка больно ударяет по лбу, заставляя упасть на землю.

— Да она же больная! — каким-то радостным тоном произносит кинувший шишку урод, — я видел такую, как она. Та старуха, что сидит на выходе из квартала..!

— И вправду, — ухмыляется «Бидон», — дай-ка и мне шишку.

— Сам ищи! — отталкивает он его, — а я сейчас… — мальчик прицеливается.

Он… ударил меня. Ударил меня! Слёзы сами собой потекли из глаз, одновременно от боли и обиды. Даже не знаю, от чего сильнее. Вот они какие… простолюдины. Ублюдки и уроды! Взрослые — мятежники, а их дети — просто малолетние твари, готовые радостно броситься на незнакомую девочку, чтобы начать её бить и унижать. Когда отец узнает об этом, он сотрёт эти трущобы с лица земли, а каждый из этих малолетних отбросов улетит за решётку!

Подскакиваю на ноги и начинаю бежать, но в спину вновь ударяется шишка, едва не заставив упасть на колени и громко вскрикнуть.

— Лови её! — слышу за спиной, но это лишь мотивирует ускориться.

Сама найду дорогу, сама доберусь до центра, найду парламент, найду отца! Я не пропаду и мне не нужны эти… люди, горожане и остальные. Они жестоки и глупы. Почему эти дети не захотели просто провести меня?! Я бы отблагодарила его! Дала денег! Они же все хотят денег, разве нет?!

Громкий смех, кажется, раздаётся прямо за спиной, будто бы он видит мои мысли. Кто-то хватает за рукав, но я не останавливаюсь, продолжая бежать, из-за чего ткань рвётся и кусок остаётся в руках преследователя.

Заворачиваю за угол, замечая движение за поворотом.

— Помогите! — выкрикиваю на ходу, сразу сбивая дыхание.

Рядом пролетает очередная шишка, попав в лужу, что была прямо справа от меня, в очередной раз забрызгав лицо грязной водой, наверняка сделав мой вид даже хуже того, что изначально рисовала Мэри.

Забегаю в переулок, где видела движение. Там стояла большая машина, с открытым кузовом и десяток опрятно одетых мужчин. Они были в аккуратных рубашках, некоторые в плащах и шляпах. Четверо курили и негромко переговаривались. За рулём сидел ещё один, а остальные заталкивали в кузов какие-то тюки. Неподалёку стояли какие-то связанные и испуганные бродяги.

— Вот она! — выбегают из-за спины мальчишки и резко останавливаются.

Взгляд мужчин проходит по мне, а потом и по ребятам за спиной. Двое тут же выбросили сигареты и выхватили тяжёлые пистолеты.

Сердце сразу куда-то упало и кажется, от всего навалившегося стресса, я банально потеряла сознание.

Глава 8

17 июля 1937 года — 4 августа 1937 года

Эрика Гилмор ПОВ

Очнулась от тряски, но ничего не было видно, вокруг была темнота. Пошевелиться не получилось, руки были крепко связаны. Я лежала на чём-то холодном и жёстком, время от времени потряхивало. Лишь через несколько минут поняла, что на лицо надет мешок, а во рту торчал кляп, надёжно подвязанный вокруг головы.

Я… это сон? Кошмар, который мне снился и продолжает сниться! А раз я осознала его, то вот-вот проснусь, как тогда, когда умерла мама.

Верно?

Сильно тыкаю ногтем в свой палец, что получилось сделать даже со связанными руками.

Больно. Но я всё ещё здесь. Значит… я не сплю.