– Да, Верочка, слышу.

В трубке эхом раздавался стук каблучков, видимо, она бежала по офису, перебираясь в другую комнату, затем хлопнула дверь.

– Соня, – заговорила она тихо, – на фирме такие дела творятся, кошмар просто. Ты и представить себе не можешь, что произошло! Громов арестован. Вскрылись его жуткие аферы, пропали деньги, в общем, тут ужас что творится, весь офис гудит, представляешь?

– Представляю, Верочка, – тяжело вздохнула я, вовсе не выразив никакого удивления.

– Ты что, уже знаешь? Это ведь всего пару часов назад случилось!

– Знаю. Более того, могу сказать тебе, что это произошло прямо на моих глазах и к тому же непосредственно при моём участии.

– Как это? – изумилась она. – Ты, часом, не бредишь?

– Нет, не брежу, – снова вздохнула я. – Всё именно так и было. Я с ним обедала сегодня в ресторане. Оттуда его и увели.

– Бог ты мой, с ума сойти! – проговорила Вера. – Не представляю, как удалось это всё раскопать! Солнцев, конечно, гениальный мужик. Стоило только ему появиться, и вот…

Я моментально задохнулась от произнесённого имени, но тут же снова взяла себя в руки.

– Да, я с ним виделась сегодня. Он тоже был там.

– Виделась? – заулыбалась Вера. – Ну и как ты его нашла? По-моему, стал ещё краше. Эта причёска его сильно изменила, не находишь? Сделался вылитый актёр Дьяченко в лучшем своём образе.

– Да, ему идёт, – пробормотала я, по очереди прикладывая ладонь к распухшим глазам.

– Вот я и говорю. Хотя тебе, вероятно, не до Солнцева было, если прямо на твоих глазах такие дела творились? Кто бы мог подумать, что подобное произойдёт с Громовым! Ты, наверное, сильно расстроилась?

Я крепко сжала веки, ощутив, как при этом пронзает болью глазные яблоки. Даже если в моём присутствии арестуют сорок человек, я не смогу среагировать сильнее, чем на одно появление Солнца. Но откуда Верочке знать об этом? Как бы хорошо к ней ни относилась, я никогда не смогу раскрыть ей истинное положение вещей. И никому не смогу. Кроме Ветра. А он и так всё знал об этом. Теперь могу только с фотографией разговаривать.

– Да, конечно, расстроилась, Вер. Это очень неприятная история. Но теперь о фирме можно не волноваться, Дмитрий Сергеевич вернулся, и она опять в надёжных руках.

– Это уж точно, – радостно подтвердила Вера, – прямо от души отлегло. Знаешь, в офисе говорят, что с появлением Солнцева все по-другому работать начали. В последние полгода, как не стало Юры, словно свет погас, у людей уже руки опустились, а тут такое оживление началось, не представляешь. Все на него как на бога смотрят. Он хоть и суровый, но ведь правда замечательный, скажи?

Хоть я сильно робею, когда приходится с ним разговаривать. Никак не привыкну к его присутствию.

Я болезненно повела плечами.

– Да, он замечательный, Вер. Просто я очень устала сегодня, голова что-то разболелась от этих событий, никак в себя не приду.

– Надо думать! Такое не каждый день бывает – чтоб знакомый человек и вдруг оказался преступником. Тем более ты его столько лет знала. Ладно, – завершилась она, – отдыхай. А при встрече расскажешь подробнее. Целую, буду держать тебя в курсе.

Вернувшись в комнату, я снова улеглась на диван, прикрыв от света голову подушкой, и сама не заметила, как уснула. Проснулась, наверное, часа через два, за окном уже изрядно стемнело.

Приготовив крепкого чаю, я залезла с ногами в кресло и глубоко задумалась. Очевидно, сон не сильно пошёл мне на пользу, я чувствовала ужасную слабость, явно сказались события прошедшего дня, и голова кружилась, к горлу подкатывалась тошнота, а руки сделались вялыми и непослушными. В результате я едва не перевернула на себя чашку с горячим чаем, но вовремя подхватила её и, кое-как пристроив на столик, едва не заревела от досады.

Слегка успокоившись, я всё-таки взяла себя в руки и сделала несколько мелких глоточков. От горячей жидкости стало немного легче, тошнота как будто улеглась, и в голове чуть-чуть прояснилось.

Я подумала о том, что надо бы позвонить маме и узнать, как там Митька, но по здравому размышлению идея не показалась мне перспективной: мама тут же догадается по голосу, что со мной явно не всё в порядке, и последует масса расспросов, а это совсем не ко времени, ибо притворяться у меня сейчас нет никаких сил.

Чем больше я думала о случившемся, тем более дикой казалась мне вся эта история. Зачем Громову понадобилось так рисковать, похищая деньги компании? Ведь он не мог не понимать, что раскроется это довольно быстро, и в результате Солнцев явно не станет с ним церемониться. Полагаю, сомневаться в этом у Громова оснований не было. Может быть, кто-то принудил его к этому, и за ним стоят другие люди? Вероятно, следствие разберётся. Просто всё это странно и совсем не похоже на Громова. Хотя, скорее всего, я просто не знала его с такой стороны. Это уже давно не в моей компетенции. Вере следовало лучше в этом разобраться, ведь сотрудниками теперь занималась именно она. Голова пухнет от вопросов, и очень хотелось бы понять…

Мобильный на столе зажужжал и слегка задвигался на блестящей поверхности столика. Перед тем, как лечь, я поставила его на вибрацию. Экран засветился, и на нём отразилось лицо Элича. Я нажала на пуск.

– Соня? Привет, не отрываю?

Голос Элича звучит явно озабоченно.

– Нет, Паш, всё нормально, я не занята.

– А, хорошо, – отзывается он. – Слушай, я тут с Верой говорил, она мне рассказала. Ну ничего себе события происходят! Ты как вообще всё это воспринимаешь?

Я вздохнула.

– Вот об этом как раз и думаю, но в голову пока ничего не приходит. А что люди говорят?

– Да гудят потихоньку. Но внешне всё спокойно. Сидят по комнатам, Солнцев же в офисе.

– Да? – удивилась я, вспомнив о количестве выпитого им коньяка. Обычно в таком варианте он на работе не появлялся. Впрочем, пил или нет, по нему никогда не скажешь.

– Да, – подтвердил Элич, – сидит, запершись в кабинете. А народ уже расходится, рабочий день давно кончился.

– А ты что, пока там ещё?

– Угу, дела есть. Ты же знаешь, я вечно допоздна торчу.

Павел Элич – это Юрин друг и коллега. Раньше он какое-то время работал в Германии, но потом вернулся и осел в нашей конторе. За прошедшие пять лет мы с ним здорово сблизились. Он частенько забегал к Юре, и они часами торчали на кухне, обсуждая свои компьютерные премудрости. Бывало, засиживались до ночи, ворча друг на друга и бесконечно споря, но в результате всегда приходили к общему мнению. Ветер чрезвычайно ценил его как программиста, называя «нашим золотым запасом» и всячески продвигая по службе. К сегодняшнему дню под Элича внутри компании была сформирована целая структура, замыкающая на себе самые сложные разработки, включая госзаказы, и в том числе по оборонке, так что в результате приносящая немалый доход. Эта группа считалась элитной и обособленной, поэтому нестоящие заказы на неё никогда не вешали.

– Да, история довольно загадочная, – соглашаюсь я. – Впрочем, думаю, в этом разберутся без нас.

– Вероятно, – кивает он в трубке. – Только всё равно из головы не идёт.

– У меня тоже.

Элич вздыхает.

– Ну, теперь, я думаю, всё наладится. Одно присутствие Солнцева уже вселяет уверенность в завтрашнем дне, согласна?

– Да, конечно, – повторяю я эхом, – теперь непременно наладится.

– Ладно, обсудим при встрече, не хочу по телефону расспрашивать. – Он ненадолго замолкает, потом осторожно спрашивает: – Ну так что насчёт субботы? Не передумала?

Итак, суббота. Элич, театр, ужин и всё прочее. Вполне на сегодняшний день актуальная тема. Красивый мужик с определённым интересом в глазах, умный, надёжный в работе, болеющий душой за дело. Я к таким отношусь с уважением. Только вот именно из-за этого интереса в глазах я ему до сих пор и отказывала. И именно из-за него же теперь вдруг согласилась. Правда, пока всего лишь сходить в театр, но тем не менее…