Я снова опустилась в кресло и прикрыла глаза.

– До свидания, – сказала она кому-то, и я услышала, как хлопнула дверь. – Ну вот, разошлись, слава богу, – вернулась она ко мне, – я уже одурела от шума. Сегодня рекламную кампанию какого-то эксклюзивного продукта обсуждали, презентации там всякие и прочее. Весь пиар-отдел на ушах. Но это не главное, основная часть совещания была посвящена какому-то новому проекту Солнцева, с которым он из Австрии вернулся. Я толком не поняла, но говорят – что-то очень глобальное. Вся команда Элича собралась, а они, сама знаешь, какие буйные.

При упоминании Элича я невольно вздрагиваю. Сегодня четверг, значит, осталось два дня. Вернее, уже один – пятница. Представляю, что подумала бы обо мне Вера, приди мне голову рассказать ей о своих планах. Моё вдовство считалось на фирме запретной темой, и сама я числилась едва ли не святой. Юру любили, и лишний раз старались меня не травмировать. То, как относился ко мне Ветер, ни для кого не являлось тайной. Представляю, с какой скоростью слетел бы с моей головы нимб, откройся им истинное положение вещей.

Я украдкой вздохнула.

– И вообще, тут такие интересные вещи творятся, – продолжила она. – Солнцев привёз из Вены столько нового, теперь все вокруг только это и обсуждают…

…Солнцев. Он никогда не задумывался над тем, как я отношусь к его идеям, просто командовал, зачастую требуя от меня невозможного, и я подчинялась, не мысля ослушаться, изо дня в день сгорая в жарком пламени его вечно кипящих зрачков.

– Послушай, Солнце, – попыталась я однажды, – не в моих силах сделать то, что ты просишь. Даже отец никогда не поставил бы передо мной столь нерешаемую задачу.

Он подошёл и на секунду впился горячим ртом в мои губы.

– Ты сделаешь то, что я сказал. А теперь собирайся, у меня сегодня не так много времени, – добавил он, приподнимая пальцем мой подбородок. – И я не готов тратить его на то, что и без того изложил достаточно ясно.

Слушая вполуха Верино щебетание в трубке, я думаю о том, что мне, вероятно, больше никогда не придётся подчинять себя его неукротимым желаниям, и это должно меня радовать, потому что я снова свободна и неподвластна более никаким стихиям. Я так думала целых пять лет. Пять долгих лет. Пока не вернулся Солнце.

– Ну вот, – завершает рассказ Вера, – а теперь, представляешь, какая буря поднялась на фирме после его возвращения. Многие думали, что нам уже будет не под силу с таким триумфом вернуться на рынок, но оказалось, что Солнцеву подвластно всё. Это просто лавина какая-то! Ты уже, вероятно, подзабыла, на что он способен, да и, скорее всего, оно в те времена тебя так сильно и не затрагивало.

– Вероятно, – уклончиво отвечаю я, тут же вспомнив его сумасшедшие руки на заднем сиденье огромного «хаммера».

– Вот я и говорю. Ты, наверное, такого давления на себе не испытывала. К тебе-то он относился совсем иначе.

«Совсем иначе…» – мысленно соглашаюсь я, стараясь пореже дышать в трубку.

– Ну да. А теперь все сотрудники просто на износ пашут. Меня тогда, конечно, на фирме не было, но трудно себе представить, что возможна такая активность. А в твоё время тоже так происходило?

– Тоже, Вер, – провожу я рукою по лбу, пытаясь избавиться от воспоминаний. – Именно так и было.

– Значит, тогда всё в порядке, – улыбается она. – До декрета придётся поработать в полную силу. Ну а потом уже новый психолог, думаю, найдёт к нему правильный подход, так что вряд ли возникнут сложности.

Щёки у меня вспыхнули так, что дышать стало нечем. Новый психолог. Представив себе некоторые картинки, я почувствовала, как шея становится влажной.

– Тут нужен очень серьёзный профессионал, – сказала Вера, – не каждый такое поднимет. Я, конечно, со своей стороны сделаю всё возможное, чтобы ввести его в курс дела, но не исключаю, что и твои консультации понадобятся, всё-таки ты стояла у истоков этого бизнеса. Помнишь, как меня натаскивала, когда я на фирму пришла?

– Помню, – киваю я, не отводя глаз от мигающего курсора. Пока я разговаривала, текст на мониторе так и оставался открытым. Я слегка крутанула колёсико мышки, и он немного сместился вверх.

Новый психолог. Мне от этого снова сделалось жарко и больно глазам. Если я и дальше продолжу представлять их совместную работу, то вряд ли смогу вразумительно закончить разговор с Верой.

– Знаешь, – продолжает она, – когда Дмитрий Сергеевич приезжал из Вены, я так сильно боялась его, что старалась лишний раз на глаза не попадаться, все вопросы решала с Юрой, мне с ним было намного проще. Да и ты, если надо, всегда была рядом. А теперь, когда приходится общаться напрямую, я вот как раз и думаю, что, вероятно, лучше бы найти психолога-мужчину. Женщине будет с ним довольно трудно. Не представляю, как ты справлялась.

Откинувшись на спинку кресла, я зажмурила глаза.

«Да уж, мужчину было бы явно лучше. По крайней мере, это позволит мне засыпать по ночам, без конца не представляя, как проходит у них дальнейшее обучение премудростям профессии».

Вера ненадолго задумалась, потом сказала:

– Ветер в этом смысле был очень лоялен, он никогда не заставлял чувствовать себя двоечницей в кабинете директора. А от Солнцева прямо сердце замирает. Как посмотрит, у меня сразу ноги подкашиваются. Уверена, с тобой такого не было.

«Ну разумеется, не было…» – с тоской подумала я, вспомнив гостиничный номер нашей последней встречи.

– Нет, со мной было совсем иначе, Верочка, – сказала я вслух, – Дмитрий Сергеевич, как всякий очень талантливый человек, вызывал во мне неизменное восхищение, которое помогало справляться со всеми сложностями.

От такого бессовестного вранья мои щёки запылали ещё ярче. Начни я вспоминать, как чувствовала себя, стоя перед ним в совершенно различных местах, едва ли сумела бы считать себя человеком, состоявшимся в данной профессии.

– Ну, тогда ты, наверное, очень сильная, – тяжело вздохнула Вера, – лично я ощущаю ужасную робость, когда Солнцев вдруг принимается буравить меня своими глазищами. Это такое странное чувство, словно он сейчас проглотит тебя, как Красную Шапочку. Нельзя не признать, что он человек поразительной воли. Наши влюблённые барышни, – вдруг засмеялась она, – называют это «солнечным ударом».

Я снова вздрагиваю, радуясь, что она не видит меня по ту сторону телефона.

– И много у вас этих барышень? – интересуюсь я как можно беспечнее.

– Да точно пол-офиса, – смеётся она. – Дежурят под дверью, как фанатки поп-звезды. Смешно наблюдать, как они измышляют причины пройтись лишний раз у его кабинета.

– А он что? – решилась я после паузы.

– А он их как не видит. Вообще не глядит, когда ходит по офису. Ты же знаешь, как он относится к служебным романам. Мне девки рассказывали, что и раньше так было. Все строго на «вы» и по имени-отчеству. А что, при тебе разве было не так?

– Так, – отозвалась я, радуясь, что ей неизвестно, как было при мне. – Он и раньше категорически пресекал служебные романы. Мы с самого начала в офисе общались исключительно на «вы» и всегда соблюдали дресскод.

«Вот разве что в постели он решительно отменял его, долгими часами предпочитая обходиться без всякой одежды».

Я снова представила, что сказала бы Вера, довелись ей заглянуть в замочную скважину двери, за которой мы с Солнцем постигали науку изучения шквальных стихий, накрывающих нас.

– Ну, так или иначе, – заключает Вера, шурша на столе бумагами и явно собираясь домой, – какое-то время мне ещё предстоит работать и, когда всё прояснится, я непременно доложу, что следует подумать о замене. Не хочу ставить перед фактом в последний момент, чтобы дать ему время отыскать достойную кандидатуру. Да, – спохватилась она, – а ты сама, кстати, не хочешь вернуться? На мой взгляд, это было бы лучшим решением. Особенно для Дмитрия Сергеевича. Не пришлось бы затеваться с учёбой человека, не знающего нашей кухни.