После завтрака мы с Лешей вышли на веранду, где устроились в креслах напротив друг друга, в руках каждого из нас была чашечка с горячим кофе. Слава богу мужчина наконец надел рубашку и теперь я могла смотреть на него, не пуская слюней.

— Ты не сказал, что за обещание. — Вернулась я к разговору.

— Хммм… — сделал вид что задумался- я взял с тебя обещание, что ты станешь моей женой, родишь двенадцать детей, и мы умрем в один день.

Наверное, мои выпученные глаза и едва не опрокинутый кофе сказали все за меня.

— Шутка. — Тут же ответил мужчина.

— На самом деле я попросил, — склонился ко мне ближе и посмотрел на меня в упор проникновенно, с надеждой, уверенностью и неким обещанием от себя самого. От всего этого коктейля чужих эмоций у меня перехватило дыхание. — Сходить со мной на свидание, считай это платой за тот поцелуй и случай на вокзале. О большем я не прошу.

Поддавшись сиюминутному порыву, мои губы произносят.

— Хорошо…

— Вот и славно. — Заботливо заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, чем вызывает табун мурашек.

Еще миг и кажется, что он меня поцелует… но нет. Барский резко отстраняется и поднимается с кресла.

— Как бы не хотел остаться, увы не могу, работа. До встречи, Ева.

Я так же поднимаюсь со своего места. — Да, увидимся.

Мужчина дарит мне свою улыбку на прощанье и пересекая двор, оказывается за калиткой, где перед домом был припаркован его автомобиль. И уже через минуту машина скрывается за поворотом.

Я что, сейчас согласилась пойти на свидание с Барским?!

Я точно спятила!

АЛЕКСЕЙ.

И ведь не соврал, действительно покидать Еву совсем не хочется.

Но боюсь, что Аверин мне и так весь мозг чайной ложечкой выедет, если сегодня вообще не появлюсь.

Двигатель приятно заурчал, тронулся с места и никуда не торопясь, направился в город.

Вчера у нас состоялся вечер откровений, еще никому из женщин не раскрывал я свои мысли и душу. Вся моя жизнь была только моей. Никогда у меня не появлялось желания поделиться с кем-то, впервые я захотел рассказать ей почти все. Почти!

И когда я стал таким одержимым этой девчонкой?

Точно.

Больше года назад.

В тот момент, когда казалось весь мир отвернулся от меня.

И беды сыпались, как из рога изобилия.

Сначала проблемы с бизнесом, конкуренты постоянно вставляли палки в колеса, и я конкретно задолбался разгребать все дерьмо.

А потом, эта авария…

Я чуть не поседел, когда мне позвонили из больницы.

Сразу помчался туда.

Брата Димку оперировали, а Ульяна слава богу отделалась ушибами. Сидел в палате рядом со спящей от укола успокоительного племянницей, держал в своей руке маленькую ладошку и молился!

Но чуда не произошло…

Через три часа операции вышел усталый доктор, не глядя мне в глаза, вынес вердикт, который подкосил меня и выбил почву из-под ног. — Травма несовместимая с жизнью… Мы боролись до последнего…

Как прошли похороны, помню смутно.

После похорон отдалился ото всех знакомых, не смог терпеть сочувствующих речей и взглядов, ведь почти ни в одном не видел искренности.

Я никак не мог поверить, что Димки, моего самого родного человека, который всегда был рядом и поддерживал, чтобы ни случилось, больше нет! Когда умер отец, мы остались только вдвоем. С трудом осознавал, что больше никогда он не похлопает по плечу и не проговорит по-отечески строго. — Ну, ты брат Леха, и раздолбай!

После я занялся оформлением бумаг для опекунства над Ульяной, кроме меня у нее больше никого нет. Теперь только я для нее защита и опора, а она мой единственный свет в окошке. Ее мать Юля умерла из-за болезни, когда Улька была еще малышкой, и больше Дима в свою жизнь женщин не пускал, всего себя посвящая дочке.

Как- то вечером я разгребался с бумагами в своем кабинете.

Ко мне зашел Петр, человек, которому я поручил выяснить все обстоятельства аварии.

Я отложил бумаги и уставился на него безжизненным взглядом. Последние события вытянули из меня порядочно моральных сил.

— Благодаря свидетельским показаниям и видео с дорожных камер, нам удалось восстановить полную картину событий. Когда Дмитрий и Ульяна возвращались в город с дачи, на встречку вылетел грузовик, произошло столкновение, автомобиль вашего брата выбросило с трассы, грузовик же не остановился и скрылся с места происшествия. В это время на трассе было мало машин — раннее утро, повезло, что та девушка, — Петр сверился с бумагами, — Ева Мельникова, проезжала в тот момент, она вызвала скорую, и вытащила Дмитрия и Ульяну из автомобиля, через несколько минут машина взорвалась, если бы не она, никого не удалось бы спасти. — Подвел итог Петр.

— Что насчет грузовика, выяснили кто этот хрен, что был за рулем? — Сдавил виски как только мог, кажется, череп расколется от всего. С трудом слушаю его доклад, хочется орать и выть, но я сцепил руки перед собой, облокотил на стол и положил подбородок на них. Зацепился взглядом на фотографии, стоящей прямо передо мной: перемазанная кремом от торта троица — я, Улька и Димка. Слова Петра с трудом пробиваются до сознания.

— Грузовик был угнан за два дня до аварии, его обнаружили в нескольких километрах от места аварии. Кто-то его сжег. Похоже, заметали следы. По водителю работаем, пытаемся отследить маршрут, возможно, он засветился на камерах слежения и мы сможем установить личность…

— Я правильно понимаю, что это было спланировано и заранее подготовленное покушение на убийство? — Прорычал я сквозь зубы.

— Судя по всему, именно так и есть.

Я прикрыл на минуту глаза, переваривая информацию.

— Найдите мне водилу, из- под земли достаньте! Подключи наших спецов, пусть выяснят, кому понадобилось убрать Димку.

— Понял.

— Свободен… хотя постой. Досье на эту Еву у тебя?

— Так точно.

— Оставь и можешь идти.

Петр выудил из своей папки нужные бумаги и положил на стол. И больше не проронив ни звука, ушел.

Растираю лицо до боли, хочется пройтись пятернями по роже и содрать шкуру.

Кому могла понадобиться смерть брата, что за упырь даже ребенка не пожалел?

Найду, и прикончу!

В воспаленном мозгу бьется один вопрос, не дающий мне отдыха.

ЗА ЧТО?

Ярость, не находящая выхода, так и клокочет во мне.

Придвигаю к себе листы оставленные Петром и просматриваю документы пытаясь хоть как то отвлечься от клокочущей внутри ярости. И первое, за что цепляется взгляд, небольшая фотография юной девушки, беру ее в руки и внимательно рассматриваю.

Молодая, с натуральными чертами лица, без всей этой современной херни: ботексов, гелей и клееных ресниц. Настоящая — прямой нос, брови в разлет, пухлые яркие четко очерченные губы… а главное — глаза… не смотря на возраст, серьезные… серые и режут, словно сталь. Длинные темно- русые волосы, доходящие до талии.

Так вот как выглядит спасительница моих близких… если бы ни она… даже боюсь представить… брата нет, травмы не совместимые с жизнью, его было не спасти, а если бы еще и Ульяну потерял… Нет. Не представлять!

Нужно как- то отблагодарить эту Еву Мельникову…

Завтра пошлю своего человека с «благодарностью», деньги молодой девчонке лишними не будут.

С этими мыслями убираю фотографию в папку и звоню Петру, даю нужные указания.

Сам собираюсь ехать домой, там меня ждет племянница, но в последний момент меня что-то останавливает, возвращаюсь к столу. Вынимаю из папки фотографию Евы и засовываю в бумажник.

Сам не знаю зачем. Просто. Зацепила чем-то…

***

На следующий день после обеда ко мне в кабинет неуверенно входит Петр. Что это с ним?

— Ну как, передал благодарность девчонке?

Интересуюсь и слышу невразумительное от помощника, который обычно докладывает по-армейски четко и без запинок. А сейчас…

— Ну, как сказать, шеф… отказалась она от… благодарности…

— Что сказала?

— Она просила передать…в общем- Замялся он вконец.