В депрессивном состоянии Виктория зашла на кухню, где её ожидало новое открытие — вся посуда была перемыта и убрана — интересно, в каком состоянии она вчера убиралась? Или, может, Вуколов, храпящий сейчас на весь девятиэтажный дом (собственно, от его храпа Виктория и проснулась), перемыл посуду, пока новорождённая в одиночку напивалась за праздничным столом. Но зачем ей надо было так пить и каким паленым алкоголем можно было так травануться, Виктория не могла даже и предположить. Неужели текила имела на неё такое влияние?

— Нужно принять таблетки, должны же существовать какие-нибудь антипохмелины. Вот только как добраться до аптеки… — вяло ворочалось в разламывающейся голове.

Виктория села у окна и автоматически открыла пачку сигарет — курить не хотелось, а глазам представилась неожиданное зрелище: исчез сделанный накануне маникюр. Куда делись длинные, кораллового цвета ногти? Виктория ошалело рассматривала свои коротенькие ноготки, силясь понять, как же надо было нажраться, чтобы ночью вломиться в квартиру к маникюрше Лене с требованием спилить шеллаковую красоту, и при этом утром совершенно ничего не помнить.

На кухню, красиво потягиваясь, вышел Вуколов:

— Ну что, пьяница-мать — горе семьи, — ухмыльнулся он, наливая воду в чайник.

— Валер, что тут вчера было?

— Твой День рождения.

— А чего я пила?

— Всё, что не успел спрятать.

— И с чего это я?

— От осознания тщетности попыток выйти за меня замуж. Так вот, я подумал — выходи, раз так замуж чешется, а то сопьешься, — Вуколов аккуратно мял в чашке ломтик лимона: он всегда пил чай с лимоном.

Виктория вновь достала сигарету, положила назад, достала другую, снова убрала… О чём она думала в эту звездную минуту, когда сбылось заветное? Всё, чего она хотела в течение последних пяти лет — это выйти замуж за Вуколова. Теперь мечта преобразилась в реальное предложение руки и сердца, и оказалось, что надо было для её воплощения всего-то лишь напиться до беспамятства. Виктория перебрала все сигареты в пачке, так и не проронив ни слова. Это было странно, ведь обычно она болтала без умолку, и никакая головная и прочие самые яростные боли не смогли бы заставить её выдержать паузу.

— Итак, в четверг идем в ЗАГС подавать заявление, раньше у меня не получится, — прервал молчание Вуколов.

А далее произошло, пожалуй, самое невероятное из того, что могло произойти в это удивительное утро:

— Валера, я не пойду за тебя замуж.

Кажется, не только Вуколов, но лежащая на подоконнике кошка Джуди и стайка рыбок в аквариуме остолбенели от этих слов. Ещё бы! И Джуди, и безымянные рыбки ежедневно слушали многочасовые телефонные обсуждения проекта подталкивания Вуколова к вступлению в брак. И вот, пожалуйста, такой пердимонокль! Хорошо, что попугай Ричард умер год назад, а то бы не сдержался пернатый и прокомментировал — он, правда, умел говорить только «Рича хороший», но тут, надо полагать, продемонстрировал знание пары-другой неожиданных слов.

— Я второй раз не позову, — Вуколов говорил спокойно, но красивые пальцы нервно завертели чайную ложечку.

— Правильно сделаешь.

— И почему такая перемена в планах? Исключительно из любопытства спрашиваю, — Вуколов напряженно выстукивал чайной ложечкой болеро Равеля.

— Потому что ты мне не близкий, не родной, и не сумел им стать за пять лет, точнее, не захотел. Ты не можешь быть на равных, для тебя это как проигрыш, поэтому тебе нужна такая дура, как я. Это не плохо и не хорошо, просто мне это не подходит, — Виктория сама обалдела от своей речи: никогда прежде она так не говорила.

Чайная ложка в красивой мужской руке жила самостоятельной творческой жизнью, а сам Вуколов, полуоткрыв рот, уставился на Викторию. Именно такое лицо было у Валаама, когда его ослица заговорила.

— Раньше ты почему-то считала иначе.

— Валера, я не знаю, почему до меня это только сейчас дошло. Я за тебя ещё вчера вечером мечтала замуж выйти, потому что не понимала, что это не жизнь, а наказание получится. Ведь я с тобой всегда буду не жить, а стараться баллы набирать, чтобы доказать тебе, что ты не ошибся в своем выборе. А ты на меня всегда плевать будешь, хоть женой я назовись, хоть кем, не потому что я на плевательницу похожа, а потому, что я тебе в другой роли не нужна. А рядом должен быть человек, с которым не в постели зашибись как хорошо и не в гостях приятно показаться, а с которым душе тепло. И я обязательно такого человека встречу, потому что не для наказания, а для радости создал нас Господь, и всё как надо в нашей жизни складывается и всегда идет только к лучшему.

Виктория говорила, и с каждым словом ей становилось легче дышать, а боль и ломота стали медленно отступать.

Вуколов поднялся из-за стола, подошел к дверям, остановился и тихо, как никогда прежде не говорил, произнес:

— Ну, а кто тебе дал право решать за двоих? — сегодня происходило что-то совершенно невероятное, словно Виктория Чучухина и Валерий Вуколов обменялись листочками со своими традиционными текстами. — Почему ты решила, что мы не можем поменять наши отношения, поменять себя, чтобы быть вместе? Я готов — я дорожу тем, что нас связывает! Я тобой дорожу и докажу тебе это!

Виктория вопросительно вскинула брови, но ничего не ответила. А что было говорить, когда и так понятно, что всё как надо в нашей жизни складывается и всегда идет только к лучшему.