Как Иэн и Хайди сошлись? Они познакомились в пабе в Хаммерсмите восемь лет назад, когда Хайди было двадцать два и она только приехала в Англию, намереваясь остаться там жить. Она выросла в центральной части штата Новый Южный Уэльс, в маленьком городке, ранее неизвестном жителям Ипсвича, под названием Невертайр, с населением четыре сотни человек. Хайди нравилось видеть, как название ее родного городка вызывало на лицах новых знакомых недоумение. А оно подтверждало, насколько далеко от своих родителей поселилась Хайди. Она не любила говорить о семье, которую оставила в Новом Южном Уэльсе, даже с близкими друзьями, равно как ей не нравилось объяснять свой недолгий брак с Асквитом. Стоило им услышать какой-нибудь казус про Асквита, то есть практически любую мелочь, как обязательно нужно узнать: с какой стати Хайди вообще за него вышла?

Он был образован. Он был красив. Он был местным. В первый же месяц Хайди забеременела. Они, как положено, поженились, но брак вышел ужасным – ведь Иэн был Иэном, Хайди была Хайди, – и несочетаемая пара рассталась, когда Эмили стукнуло примерно два с половиной годика.

После того, как Хайди встретила Рика и влюбилась, мать, дочь и отчим переехали из шумного Лондона в тихий Ипсвич. Хайди с Риком пытались зачать для Эмили братика или сестричку. Они купили дом в рядной застройке, где все дома одинаковые и очень похожи на тот, где вырос Рик. Хайди называл это решение лучшим из всех, что они когда-либо принимали. Она не скучала по Лондону. В Ипсвиче она не скучала ни по кому и ни по чему.

Эмили скрестила ноги на полу гостиной и сняла с головы повязку, а потом и браслет – детали костюма, который собрала этим утром. В окне она видела, как по заднему двору мечется воздушный шарик.

– У меня есть для тебя подарок на день рождения, но я не взял его с собой, – обратился к дочери Асквит.

– Ты забыл подарок Эмили? – изумилась Хайди.

– Он дома, сохнет, – пояснил Асквит. – Это картина. Я ходил на занятия в библиотеке.

– Ей семь лет. Зачем ей вообще картина?

– Справедливо, – отозвался Асквит, разглядывая свои руки. – Наверное, я плохой отец.

– Нечего себя жалеть, – бросила Хайди.

– Папочка, а ты мне вчера приснился, – подала голос Эмили. – Мы пошли в магазин и поели чипсов. И купили игрушек.

– У меня великая масса сожалений, – сказал Асквит Хайди. – Ты даже не представляешь.

– О чем ты? – спросила Хайди.

– Я плохой человек.

– Продолжай.

– Я хотел сказать… Нет, давай забудем. Я слишком драматизирую. Ты ведь знаешь, каково это, когда я не сплю. Ужасно взвинчен. Налей мне чашку чая, а потом мы все могли бы прогуляться. Как тебе?

– Позову Рика, – не смилостивилась Хайди. – Я на минутку, Эм, хорошо?

Пусть Эмили слышала каждое слово, разговоры взрослых были для нее пейзажем, в котором она часто не могла сориентироваться. Ее отец – плохой человек? Но он не похож на плохиша. Или ему грустно на душе? Может, взрослые так шутят.

Как только Хайди вышла, Асквит спросил дочь:

– Хочешь свой подарок? Мы можем за ним съездить.

– Да, пожалуйста, – ответила Эмили.

Он поднялся с дивана, и они с Эмили вместе вышли на задний двор, а оттуда в переулок за домом. Когда начался дождь, Асквит раскрыл зонтик, под которым они укрылись, продолжая идти до самого поезда в Лондон. Их сиденья в нем были обтянуты красной тканью в узкую полоску, которая слегка искривилась от потертостей. Громко, протяжно взвыл гудок, и поезд, покачиваясь, помчался на запад.

– Посмотри в окошко, если хочешь, – предложил Асквит.

Он закрыл глаза, и Эмили уставилась на пышную зелень сельской местности, величественные церкви, утопающие в ней. Отец почти не разговаривал, скрестив руки на груди. Так они и доехали до самого Лондона, к его равнодушным жителям, которые проходили мимо маленькой Эмили, совсем, как ей казалось, ее не замечая. И она подумала: вот откуда он родом, это место может рассказать мне что-то о нем, о моем настоящем отце, если бы только я пробыла здесь достаточно долго. Эмили вполне могла быть невидимой для всех, кроме Иэна Асквита, который не держал ее за руку, но привел сюда, хотел видеть рядом, шагал вместе с ней к дому недалеко от станции Эктон-Таун. Уже долгое время Асквит работал в администрации боро Илинг и обитал в той же квартире на первом этаже.

Четыре, пять, шесть… Эмили насчитала семь книжных шкафов. Маленькое жилище пропахло сигаретами и чистящими средствами и казалось – по крайней мере Эмили – местом, где никто не смог бы оставаться надолго, кроме ее отца.

– Присаживайся, пожалуйста. – Асквит протянул дочери стакан воды, куда добавил лимонного сока.

Послеполуденное солнце пробивалось сквозь деревья и крыши, подсвечивая книги на полках, пепельницу на подлокотнике свободного кресла и седые волосы Асквита.

– Ты все еще так безмерно юна, – продолжил он. – Если я уйду, если меня не станет, ты потеряешь немного, можно даже счесть, что и вовсе ничего.

– Я не понимаю, папочка.

– Я думал уйти. Даже кое-что подготовил. Но смотри. Вот.

Асквит вручил Эмили подарок: яркую картину с изображением кафе. Оно в Австралии, пояснил он, а я скопировал его с черно-белой открытки, которую выкинул, хотя, если задуматься теперь, стоило сохранить. Асквит рассказал дочери, что жил в гнетущих мыслях о решениях, которые принял вчера, на прошлой неделе, десятилетия назад. Как трудно было отказаться от прошлого!

Эмили спросила, не туда ли он собирается, в Австралию?

– Вовсе нет, слишком далеко. Нравится картина?

– Очень, папочка.

Асквит оглядел комнату и наконец остановил взгляд на книжной полке.

– Хочешь, я тебе почитаю? – предложил он.

Эмили сказала, что да, хочет, и Асквит начал «Илиаду», но потом решил, что для ребенка она не годится. Тогда он выбрал «Мидлмарч» и прочитал первую и вторую главы, о мисс Брук, а затем свои любимые сцены о Ватерлоо из «Пармской обители», после чего вдруг раздался стук в дверь.

Асквит убрал книгу обратно на полку и приглушенным голосом сказал Эмили, что она должна забрать картину с собой.

– Пожалуйста, не забудь ее. Это твой подарок на день рождения. И не прикасайся к краске.

Из-за двери назвали себя два констебля лондонской полиции, затем заколотили в дверь с удвоенной силой. Асквит поднес палец к губам: тихо, ни звука.

Эмили подумала: неужели мне влетит? Ее отец закрыл глаза и мягко кивал, словно кто-то говорил ему на ухо.

Когда стук прекратился и полицейские, похоже, ушли, Асквит взял дочь за руку и открыл дверь, поморщившись от скрипа петель.

– А что мы делаем, папочка?

– Спасаемся бегством.

Не глядя по сторонам, они быстро зашагали в направлении станции. Картину с кафе «У Лаки» нес Асквит. Мальчишки на тротуаре играли блестящими шариками и монетками. В доме через дорогу распахнулось окно, и наружу полилась веселая фортепианная мелодия.

Они добрались до станции. Асквит отдал Эмили картину, которую она схватила обеими руками. Она спросила отца, отправятся ли они сейчас домой в Ипсвич и как долго туда ехать, но он не слушал. Его взгляд застыл на больших станционных часах.

– А что хотели те люди за дверью? – снова спросила Эмили. – Мама их знает?

Стрелки часов, странное течение времени, как будто сбили Асквита с толку. По платформе в их сторону шли двое полицейских.

– Не так я хотел все сделать, – сказал ей Асквит.

Больше он не произнес ни слова и даже не взглянул на дочь. Развернувшись, он направился к платформе позади них. Ой, он сейчас сядет в поезд не в ту сторону, успела подумать Эмили. Он уезжает без меня.

Асквит, пригнувшись, повалился вперед, на рельсы. И Эмили, все еще сжимая картину, увидела, как его тело изломал приближающийся поезд.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.