Все, кто стоял на кривой платформе, замерли и посмотрели себе под ноги. А затем платформа треснула напополам, и часть ее рухнула вниз, прямо у них из-под ног.

Штрих издал сдавленный, полный ужаса вопль, птенцы заверещали. Арборы, что трудились у деревянного канала, вцепились в оборванные корни, все еще вплетенные в опорную ветвь, а глиняный бассейн тем временем продолжал рассыпаться у них под ногами. Ближайшие воины кинулись к ним. Однако та арбора, что находилась в дальнем углу бассейна, не смогла удержаться. Падая, она попыталась схватиться за большой корень и на миг даже повисла на нем – но затем он оборвался, и арбора вместе с обломками полетела к земле.

Воины были близко и могли спасти остальных, но не ее. Лун подтолкнул Горького и Шипа к Штриху.

– Оставайтесь с ним!

Затем он вскочил на ноги и очертя голову бросился вниз.

Падая, Лун боролся с желанием перевоплотиться. Когда он пролетел мимо разрушенной платформы, с нее посыпались комья земли, глины и оборванных корней. Среди обломков он не мог расправить крылья, и ему оставалось лишь надеяться, что его тяжелое земное тело будет лететь быстрее легкого крылатого.

Далеко внизу арбора отчаянно пыталась замедлить свое падение, хватаясь за корни и клочья земли, до которых могла дотянуться.

Наконец облако из обломков стало реже, и Лун перевоплотился. Он дважды с силой взмахнул крыльями, спикировал на арбору, как если бы охотился на крылатого зверя, и схватил ее прямо в воздухе. Она завизжала Луну в ухо, ухватилась за него, но, к счастью, не вонзила когти ему в чешую. Краем зрения Лун заметил над собой какое-то движение и извернулся, поджав крылья. Мимо, чуть не задев их, пронесся ком из древесины и земли размером с небольшой холм.

Глянув наверх, Лун увидел, что воины уже сняли остальных с платформы. «Хорошо, все целы». Ему совсем не хотелось беспомощно смотреть на то, как арборы разбиваются насмерть.

Он снова извернулся и расправил крылья, чтобы поймать ими воздух и затормозить. Превратив падение в парение, он повернул к водопаду и стал облетать комья земли, все еще падающие вниз.

– Ты в порядке? – спросил он арбору. По телосложению и темно-зеленой чешуе он принял ее за Сливу, одну из молодых охотниц. Однако девушка прятала лицо, уткнувшись ему в грудь, и Лун не мог точно сказать, она ли это.

Арбора глухо всхлипнула и кивнула. Лун заложил еще один круг, чтобы посмотреть, куда упадут обломки. Внизу жили кеки, маленькие земные обитатели, которые построили свою деревню среди корней исполинского древа. Но их жилища стояли по другую сторону от колонии и чуть поодаль от нее. Кроме того, самые крупные обломки ударялись о крутой склон ствола и рассыпались на маленькие куски. Если до земли и долетит что-то небольшое, то оно вряд ли зашибет кеков, которые могли собирать внизу ягоды и коренья.

Лун поймал ветерок и позволил ему отнести себя выше. Он надеялся, что не сломал Сливе ребра. Ловя ее, он старался не врезаться в охотницу слишком быстро, но и осторожничать не мог, потому что боялся промахнуться.

Вскоре Лун оказался рядом с большой садовой платформой, над которой кружили воины и где вокруг спасенных арборов уже собралась толпа. Он подлетел ближе и, легонько опустившись на траву, попытался поставить Сливу на ноги. Та приняла земной облик, но не отпустила его.

Звон первым очутился рядом с ними; он чуть расправил крылья и перепрыгнул с одного края платформы на другой, пролетев прямо над головами арборов, которые бросились к ним.

– Она в порядке? – спросил он, взволнованно поглаживая Сливу по волосам. – Ты в порядке?

Слива сделала глубокий вдох и наконец смогла разжать руки.

– Да, все хорошо. – Она подняла голову и посмотрела на Луна. Ее глаза были широко распахнуты, а медная кожа потемнела от прилившей крови. Вид у нее был такой, словно ее сейчас вырвет. – Спасибо, Лун. Я не… Я никогда прежде не падала… Шалфей однажды случайно меня уронил, когда мы были маленькими, но тогда было невысоко…

Остальные арборы подбежали к ним. Первыми подоспели Толк, Кора и Река. С облегченными, сочувствующими возгласами они отвели Сливу от Луна и усадили ее на землю.

– Хорошо, что ты оказался рядом, – пробормотал Звон, глядя на них. – Воины были далеко и вряд ли успели бы ее поймать.

– Ты же тоже воин, – напомнил ему Лун. Звон порой об этом забывал.

Бывший наставник недовольно посмотрел на него. Он терпеть не мог, когда ему напоминали.

– Знаю, но я бы точно ее не поймал.

Скорее всего, он был прав: консорты летали почти вдвое быстрее воинов, и Слива очень долго падала среди обломков. Впрочем, Лун не видел смысла гадать о том, что могло случиться; он был рядом и смог помочь, вот и все.

– Ты ничего не «слышал» перед тем, как платформа треснула?

– Нет. – Звон поморщился. – Проку от меня все еще никакого.

С тех пор как они вернулись из города на спине морского левиафана, на Звона время от времени снисходили озарения, но полезными их было не назвать. Порой он чувствовал, что над ними пролетает облачный странник – причем тот парил так высоко над лесом, что даже остроглазые раксура не могли его разглядеть. Когда Душа погружала воина в легкий транс, он слышал низкие, урчащие голоса, и наставники считали, что это говорят исполинские древа. Но он не мог ни колдовать, ни предсказывать, ни даже почувствовать, где затаились опасные хищники. Это огорчало, но странные новые способности Звона так сильно помогли им на левиафане, что ждать от них большего казалось просто неблагодарным.

У ствола древа Лун заметил Нефриту – та вместе с Елеей спускалась по спирали вниз, к разрушенной платформе. Набат, глава касты солдат, стоял на краю целой и ждал их, уперев руки в боки и всем своим видом выражая отвращение к ситуации. «Он прав, такие неприятности нам не нужны», – подумал Лун.

Затем поблизости приземлилась Жемчужина, заставившая арборов разбежаться. Она оглядела всех и спросила:

– Никто не пострадал?

– Все в порядке, – сказала ей Река. – Воины успели всех снять. А Лун спас Сливу.

Тогда Жемчужина обратила взор на Луна.

– Где птенцы?

Лун встревоженно поднял голову. Но птенцы все еще были со Штрихом – тот уже вел их по широкой ветви к наростам на стволе, по которым можно было забраться внутрь. Горький, приняв крылатый облик, жался к Штриху и обнимал его за шею, а Стужу старый арбор крепко держал за руку. Юная королева вытягивала шею, пытаясь разглядеть, что сейчас творится на платформе, и не отпускала Шипа, который послушно плелся следом. Штрих, будучи опытным учителем, все сделал правильно – из троих птенцов больше всего неприятностей стоило ждать от Стужи.

Жемчужина проследила за направлением взгляда Луна, и ее шипы дрогнули – не то от облегчения, не то от сдержанной злости. Она не могла отчитать его за то, что он оставил птенцов с пожилым, уважаемым учителем. Зашипев, Жемчужина, отвернулась и стала искать себе следующую мишень.

– Набат!

Глава солдат подскочил к ней. Сдержанно уложив шипы, он доложил:

– Похоже, все дело во влаге. Канал, который вел к фонтану, забился, и вода стала просачиваться вниз, отчего корни под платформой подгнили.

– Ну конечно. – Жемчужина повернулась, оглядела сначала эту платформу, затем те, которые находились выше и с которых свисали заросли корней и лиан. – Нужно проверить каждую платформу, где есть каналы, неважно, забитые или нет.

Набат был храбрым арбором, но даже он заметно подобрался, прежде чем сказать:

– Нефрита и Елея уже начали.

Впрочем, Лун уже успел заметить, что Жемчужина никогда не реагировала так, как от нее ждали другие. Вместо гневной тирады о том, что Нефрите следовало дождаться ее решения, королева усмехнулась и сказала:

– Я пошлю к ним на помощь воинов. – Затем она оглядела арборов, которые собрались вокруг, чтобы послушать. – Я хочу, чтобы вы держались подальше от платформ с засорившимися бассейнами. Но скажите, согласны ли вы остаться здесь и завершить посев?