Там, где вулканическая деятельность была особенно сильна, поверхность земли причудливо изрезана неправильными складками, вздыблена скалами и остаточными породами, так называемыми гельбами. Кроме того, повсеместно встречаются гара, глинистые островки, оседающие в регах и образующие закрытые впадины.

Их дно устлано мелкой древовидной растительностью, питательной средой для нее служит суглинок. Такие впадины часто используют под посевы.

Строение хамады в известной мере единообразно начиная от синклинали Тиндуфа вплоть до Сегиет-эль-Хамры. Ее каменистые плато занимают всю территорию между уэдом Дра, верхним течением Сегиет-эль-Хамра и массивом Земмур. Их склоны довольно плодородны, там растут главным образом акации, ююба и камедные деревья, плоды которых — темен (род фиников) — высоко ценятся кочевниками. Хамада состоит из белого мергеля с многочисленными участками известняка.

Поверхность плато усеяна кварцевым кремнем. Почва очень сухая, вода встречается редко. Тем не менее на юге хамады расположено несколько небольших озер, откуда берут начало ручейки, которые, сливаясь, образуют р. Сегиет-эль-Хамра.

Возвышающиеся среди Большого Эрга холмы красных и черных гранитных пород, с растущими кое-где между ними кустарниками и акациями, дают весьма неровный вид всей области Земмура, где в центре поднимается горный массив.

Спуститься к океану можно по течению р. Сегиет-эль-Хамры. От Земмура до побережья приблизительно 400 км. Этот уэд второй по величине после Дра в Западной Сахаре наполнен водой несколько месяцев в году. В переводе с арабского Сегиет-эль-Хамра означает «красная река»; этот цвет ей придает глинистая земля, устилающая дно реки. Ее ширина в среднем равняется 70 м, хотя на некоторых местах зона ее орошения превышает километр.

К югу от Сегиет-эль-Хамры начинается территория Рио-де-Оро. Здешний пейзаж — это степная и песчаная пустыня, окаймленная дюнами, цвет и форма которых постоянно меняются в зависимости от интенсивности песчаных бурь. Особенно много песка в районе мыса Бохадор; его движущаяся поверхность щетинится остроконечными скалами и крупными глыбами песчаника, упавшими с утесов, разрушенных действием ветровой эрозии, и поражающими своими фантастическими силуэтами цилиндрической или конической формы. От малейшего дуновения ветра тонкий и легкий песок поднимается плотной стеной или закручивается вихрями. Эта разновидность сахарских торнадо метет песок по Рио-де-Оро в течение восьми месяцев в году.

Между мысом Бохадор и Вилья-Сиснерос океанское побережье покрыто волнами довольно низких дюн, среди которых тут и там высятся утесы, так называемые джерфы. Воды у этого побережья очень богаты рыбой.

К юго-востоку от берега океана местность постепенно поднимается к покрытому песком плоскогорью из кремниево-слюдяных пород с выступающими кое-где странного вида утесами, напоминающими по форме пирамиды, колонны или обелиски. Еще через 200 км поверхность пустыни начинают бороздить овраги. В уэдах и небольших впадинах задерживается вода после зимних дождей. Кочевники, разбивающие на зиму стоянки в этом районе, используют эти годные для обработки впадины, где обычно снимают урожай ячменя.

К востоку от степных зон, образующих полосу Сахеля в Рио-де-Оро, по которой проходила испано-мавританская граница, простирается самая страшная пустыня — Тирис. Однако после краткого сезона дождей даже она покрывается низкорослой растительностью, привлекающей зайцев, газелей, антилоп и страусов. Здесь на них охотятся мавры. В 1963 г. в «Африканских записках» Дакарского университета появилось сообщение, что француз Жан-Клод Оже, путешествовавший в одиночку в Тирисе, встретил здесь мальчика-дикаря, жившего среди газелей, подобно Маугли Р. Киплинга, которого вырастила волчья стая.

Однажды на утренней заре Оже заметил человеческое существо с длинными темными волосами, которое прыжками мчалось с необыкновенной скоростью вместе со стадом быстроногих белых газелей. Путешественник пошел по следам, оставленным стадом, и ясно увидел среди отпечатков копыт следы ног человека. Они привели его к маленькому оазису, заросшему кустами высохшими пальмами.

За одним из кустов прятался мальчик ростом примерно 1 м 60 см; у него была смуглая кожа и черные волосы, но не вьющиеся, как у большинства мавров.

Испугавшись, он убежал и скрылся в чаще.

Ж.-К. Оже разбил лагерь неподалеку от оазиса и в последующие дни неоднократно имел возможность наблюдать за мальчиком-газелью. Через десять дней у путешественника кончились продукты и он вынужден был снять лагерь и отправиться в населенные места.

С тех пор это открытие не подтвердилось ни одним новым сообщением; тем не менее этот рассказ является одним из редчайших свидетельств очевидца о жизни человека среди диких животных.

Западная Сахара служила последним и самым южным прибежищем кроманьонского человека, отступавшего перед новым наступлением ледников на Западную Европу в период мадлена. Здесь были найдены многочисленные остатки мадленской каменной индустрии, в том числе оружие: наконечники стрел, кремневые копья.

Затем одна негроидная цивилизация, пришедшая из Западной Африки, наложилась на другую (о чем свидетельствуют неолитические стоянки, где были обнаружены ручные топоры и зернотерки) и смешалась с нею, дав начало народу кочевников и пастухов. Этот народ жил здесь в течение тысячелетий, вплоть до появления берберов.

Первобытные жители Западной Сахары помимо отдельных предметов своей индустрии оставили множество наскальных рисунков, большинство которых все еще ждет своего исследователя. Тем не меньшее на основе этих доисторических данных оказалось возможным провести интересные сравнения между первобытными жителями Сахары и первым слоем древних аборигенов Канарских островов, выявившие поразительное антропологическое сходство.

На островках скал Глейбат-Тарарат среди пустыни Тирис на трех различных террасах обнаружены остатки жилищ. Это небольшие пещеры, в которых были найдены осколки керамики и куски тесаного кремня.

У подножия возвышенности обнаружены маленькие цистерны для воды в форме усеченного конуса глубиной от 50 до 80 см и с диаметром отверстия свыше 20 см. Курганы конической формы были обнаружены близ колодца Мааталлах в Глейбат-Масдате, расположенном на одной из возвышенностей Адрар-Сотуфа, недалеко от караванной тропы Ааргуб — Тишла. Там найдены также развалины древних каменных построек, а скалы испещрены выполненными техникой накалывания петроглифами, на которых изображены человек, бык и пальма — обобщенный образ оазиса (ныне исчезнувшего). В этой же группе наскальных рисунков находятся изображения двухколесных колесниц (в каждом колесе по четыре спицы) с возницей, вооруженным дротиком. Колесница запряжена двумя лошадьми и еще какими-то двумя неизвестными животными. На других петроглифах представлены за работой быки с вьючным седлом. Во всей Сахаре это самая западная, хотя и наименее известная, из стоянок с наскальной живописью, где обнаружены знаменитые колесницы, запряженные лошадьми. Несколько тысячелетий тому назад Адрар-Сотуф, без сомнения, был плодородной областью, где в течение долгого времени жили люди. До сих пор у нас нет доказательств того, что гараманты распространились так далеко на запад, но эти наскальные рисунки, возможно, свидетельствуют об их влиянии.

Собственно исторический период Западной Сахары начинается с приходом туда первых кочевников с верблюдами из Ливийской Сахары и из Северной Африки. По времени он соответствует римской эпохе, в течение которой многие берберские племена оказались оттесненными в глубь Сахары, где они предпочитали вести свободную, хотя и бедную, полную опасностей жизнь кочевников. Расцвету интенсивной караванной торговли в это же время способствовало появление в Сахаре верблюда, вывезенного из Месопотамии и Персии.

Следовательно, начиная с III в. н. э. берберы зената и санхаджа распространились по всей Западной Сахаре, до Сенегала и Судана. Продвигаясь вперед, рыли колодцы, сажали финиковые пальмы, создавали в оазисах очаги оседлости. Еще и теперь основная часть населения, которая обрабатывает оазисы и гара, ведет свое происхождение непосредственно от зената.