Вместе со своим мужем туарегская женщина принимает участие в мужских собраниях и советах, происходящих в палатках; она имеет право высказывать свое мнение по вопросам, касающимся ее семьи и всего племени. Больше того, к ее мнению прислушиваются. Нередко женщины прекращали ссоры и споры, встав между противниками, уже готовыми взяться за оружие.

Муж пользуется правом покарать, даже убить неверную жену, но и жена вольна развестись с ним. Для этого ей достаточно отправиться к дереву Maerua crassifolia и, сложив под ним ритуальные подношения, громко объявить соплеменникам о своем желании быть свободной. Такая свобода женщин, так же как и обычай, согласно которому муж обязан в течение года жить среди родственников жены, прежде чем увезти ее, восходят к древней форме матриархата.

Экономические перспективы Ахаггара. Уже французская оккупация привела к значительному сокращению традиционных источников, откуда туареги черпали средства к существованию. Колониальные власти отменили право туарегов взимать пошлины с караванов, проходящих через их территорию. Был положен также конец грабительским набегам, а ведь племени удавалось иногда продержаться в течение целого года только благодаря добыче.

Кроме того, постоянная опасность и угроза нападения со стороны туарегов привели к тому, что главный торговый путь между рынками Северного Алжира и странами, расположенными южнее Сахары, отклонился от Ахаггара. Потеряв в результате этого значительную часть своих доходов, туареги в начале нашего века наладили собственную транссахарскую торговлю. Не располагая местными ресурсами для обмена, они специализировались на перевозках соли, которую брали в Амадроре, северовосточнее Ахаггара, а затем продавали африканцам Сахеля. Это так называемая меновая торговля. За один груз соли давали четыре груза проса.

Караваны отправляются в Амадрор в апреле — мае, совершая за оба перехода путь в 600–800 км. Однако иногда это расстояние увеличивается до 1400–1600 км. На обратном пути туареги покупают в Аире седла, оружие, сандалии, сухие сыры и перепродают все это на базаре в Таманрассете.

Обычно караван насчитывает около сотни верблюдов, причем каждый четвертый или пятый верблюд несет груз соли (50–60 кг). Считают, что в этой торговле ежегодно занято от 3 до 4 тыс. верблюдов. Столь архаическая торговля возможна ныне лишь благодаря решению правительства, запретившему перевозить соль грузовиками и оставившему этот источник дохода кочевникам.

По возвращении домой туареги складывают просо в небольшие личные глинобитные хранилища. Просо здесь потребляется в огромных количествах. Поскольку сельскохозяйственные районы Ахаггара производят главным образам пшеницу и ячмень и мало проса, то местное население предпочитает продавать либо обменивать пшеницу. Поэтому следующий караванный поток увозит часть урожая пшеницы в Джанет, прежде всего в Тидикельт, где его обменивают на финики, из которых тут же, чтобы уменьшить вес груза, вынимают косточки.

Однако эта меновая торговля сейчас значительна сократилась, так как были проложены новые проезжие дороги. Перевозки же зерна и фиников грузовиками теперь не запрещены, а только несколько ограничены.

Итак, туарег помимо продуктов, которые ему дает скот, питается просом, выменивая его на соль, и финиками, получаемыми в обмен на пшеницу. Второй постоянный источник дохода туарегов Ахаггара — скотоводство. Действительно, все племена кель-ахаггарв совокупности владеют в настоящее время стадам из 10–12 тыс. верблюдов, а также огромным количеством черных коз, с трудом находящих себе скудное пропитание на крутых склонах массива и на дне высохших уэдов.

Именно коза, как и 3 тыс. лет назад, продолжает кормить потомков гарамантов. В среднем она ежедневно дает от одного до двух литров молока. Приблизительно половину его выпивают, а остальное перерабатывают либо в очень твердый сыр, годный для длительного хранения, либо в уди (мягкое масло), в которое — чтобы оно не портилось — добавляют какую-то сахарскую траву.

Почти все потребляемое туарегами мясо, сырое и высушенное на солнце, — конина.

Овцы пасутся рядом с лагерем под присмотром малолетних пастухов, но верблюдам пастбищ в Aхаггаре не хватает. Их стада, особенно в засушливые годы, гонят почти до Тамесны в Нигерийском Аире и до Адрар-Ифорас в Республике Мали.

И тогда мужчины на несколько месяцев оставляют лагерь. Вот почему путешественники, оказавшиеся в Ахаггаре, часто застают в туарегских палатках одних только женщин, детей и стариков. «Ковбои» же необъятных сахарских просторов до своего возвращения в лагерь проходят более тысячи километров.

Теперь, после получения независимости и раздела территории Сахары между молодыми государствами, туареги Ахаггара платят пошлину Республике Нигер, если они собираются пасти своих верблюдов в Аире, поскольку туареги кель-ахаггар стали отныне гражданами Алжирской Народной Демократической Республики, то в Нигере они иностранцы. А кроме того, для своих животных они берут воду из колодцев, пробуренных жителями Нигера, и пользуются пастбищами, которые по праву претендуют туареги Нигера.

Это положение еще больше усложнилось за последние года, так как поголовье скота туарегов Нигера значительно возросло. В то же время у кель-ахаггар давно вошло в привычку вообще не перегонять свой скот обратно в Ахаггар, а пасти его в Нигере, в районе Тамесны.

В независимом Алжире в некоторых долинах Ахаггара начали складываться земледельческие центры, где селятся бывшие чернокожие рабы. Чтобы добраться до воды под руслом уэдов, они оборудуют сложные гидравлические установки — фоггара. Эти земледельцы становятся настоящими испольщиками туарегов; при этом либо туарег за свой счет разводит фруктовый сад, снабжая земледельца орудиями труда, семенами и просом для пропитания и получая в обмен на это 4/5 урожая ячменя и пшеницы, либо арендатор сам добывает себе пропитание и семена; в этом случае он отдает хозяину-туарегу лишь половину снятого урожая.

Почти все обрабатываемые земли, занимающие всего несколько сот гектаров, расположены вокруг Атакора. Если бы и в других районах Ахаггара началось подобное освоение земель, пусть даже частичное и постепенное, то, возможно, в настоящее время чрезвычайно бедная экономика туарегов несколько улучшилась бы.

Ведь жизненный уровень этих легендарных воинов-кочевников один из самых низких на земном шаре! Туарег имеет в среднем 150 кг зерна или фиников и немногим более тысячи старых франков в год на все свои покупки, включая сахар и чай.

Что касается кустарного промысла, то и здесь экономические возможности Ахаггара чрезвычайно ограниченны. Не так давно алжирские власти организовали в Таманрассете небольшой ремесленный центр. Его цель — познакомить туристов с местными изделиями Ахаггара и в то же время повысить заинтересованность самих туарегов в подобного рода деятельности.

В настоящее время в племенах кель-ахаггар имеются две разновидности кустарных промыслов: семейное производство, которым заняты женщины в своих палатках, или слуги и мужчины, и профессиональное производство инеден.

Прежде женщины сами изготовляли почти всю деревянную и кое-какую плетеную хозяйственную утварь.

Ныне же образовалось два мощных торговых потока: первый идет с севера и связан с торговцами из Гардаи, Метлили; второй — с юга, из Агадеса, Тахвы, Зиндера.

Торговый обмен между Алжиром и Суданом привел к обратному потоку товаров из Судана в Алжир; отсюда теперь и идет снабжение племени кель-ахаггар предметами ремесленного производства, которыми они привыкли пользоваться.

У самих кель-ахаггар нет определенной отрасли, на которой они, могли бы специализироваться в кустарных промыслах, за исключением плетеных соломенных циновок, служащих ширмой перед палаткой. Туареги Нигера тоже плетут красивые циновки, но несколько иного вида.

Главное занятие женщин — обработка кожи. Дубленые кожи идут на изготовление бурдюков для воды и молока, мешков для продовольствия, уздечек для мехари, палаток, сандалий. Поскольку поголовье скота постоянно уменьшается, то кочевнику приходится покупать за деньги в других районах, где скота больше, предметы, которые служат украшением упряжи и дают удобства в шатре.