– Я здесь, – прошелестело рядом с ухом чуть слышно. Лера развернулась и разглядела прозрачный, еле видимый силуэт. Очертания женщины можно было различить едва-едва. Она больше походила на зыбкое марево в знойный летний день. Силуэт медленно поплыл в направлении нужного ряда. Лера уверенно двинулась за ним.

– Ты вспомнила, куда идти? – спросила тётя Наташа.

– Нас провожают! – тихо ответила Зоя.

Немного отстав, она коротко пересказала женщине историю Любаши. У тёти Наташи, конечно, возникли вопросы, но она пока боялась их задавать.

Вот и знакомый памятник. Попав в оградку, силуэт наполнился фиолетовым цветом, стали различимы черты лица. Любаша улыбалась широко и счастливо. Без слов стало понятно, что визит Николая закончился как задумано.

– Привет, – начала Лера первой, – как вчера всё прошло?

– Так и думала, что это вы! Верила, что Лизоньку не бросите! Каждый день я стояла у ворот и ждала. Знала, что придумаете, как сделать, чтобы он пришёл. Вчера уже решила, что ещё один день пролетел впустую. Собиралась уходить, вдруг вижу – идёт! Дошёл до ограды, остановился. Ну, думаю, не зайдёт, почуял, видно, неладное. С ним женщина была: ругалась, кричала про то, что он нищий и «бабло» добыть не может. А потом как толкнёт его! Прям в калитку и рухнул, да ещё затылком приложился. А погосту только того и надо! Секунда, и всё. Сидит мой ненаглядный, слюни пускает, качается. Тётка, поди, подумала, что это она его приложила так. Струхнула, развернулась и дала стрекача! Уж я и не подумала бы, что в таком огромном теле столько прыти. Тут и сторож подбежал. Коленька давай нести чушь, что сейчас придёт комиссия и денег на памятник даст. Потом петь начал, а под конец вообще сказал, что из него демона надо изгнать. Сторож недолго думая «скорую» вызвал, и те его увезли.

Так ему и надо, ироду! Уж как я радовалась! Знаю, плохо это вот так радоваться, но я за Лизоньку мою простить ему не могу! За себя-то уже простила.

Теперь он не будет над девочкой моей издеваться! Кстати, вы видели мою Лизоньку? Почему не придёт? Как она? Большая стала, небось?

Лера обернулась на Зою, не зная, стоит ли рассказывать, и заметила, как тётя Наташа в изумлении смотрит то на неё, то на Зою, то пытается разглядеть Любашу.

– Лиза удивительно взрослая и рассудительная. Она уж точно не пропадёт! – ответила Зоя.

Любаша закружилась на месте:

– Я знала, знала! Моя девочка – боец! Моя умничка! Думала вчера после этих событий, что усопну, но потом решила: вы обязательно придёте и расскажете, как у моей малышки дела. Тогда точно можно упокоиться.

– Любаша, нам помощь нужна, – осторожно начала Лера.

– Что угодно! – тут же ответила женщина, и её лицо стало серьёзным.

– Нам нужно найти одного человека. Он, скорее всего, похоронен на этом кладбище. Его зовут Фёдор Самохин. Ты сможешь помочь?

– Я постараюсь, – кивнула она, затем наклонилась к самой земле и крикнула так, что в ушах зазвенело:

– Эй, подруги! Нужна наша помощь, вставайте!

По поверхности земли пошла странная рябь. Зоя и Лера с интересом оглядывались вокруг. То здесь, то там внутри оградок поднималось фиолетовое марево, принимая человеческие очертания. Любаша переместилась к ближайшему, что-то сказала, и уже вместе они двинулись дальше. Через пару минут не меньше десяти фигур уплыли в разные стороны кладбища.

– Что там? – спросила тётя Наташа, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь смотреть туда же, куда и девушки. Зоя пересказала ей весь разговор.

– Значит, ждём, – заключила Наташа.

Быстро смеркалось. Прошло уже около двух часов, как ушла Любаша. Все устали и замёрзли. Начал накрапывать дождь. Мартовский снег, который лежал нетронутым, стаивал на глазах, обнажая коричневые проплешины земли. Заунывно гудел ветер, проносясь редкими порывами. Птицы смолкли. Мир готовился к ночи.

– Может завтра сюда вернуться? – робко сказала Зоя.

– А вдруг Насте станет совсем плохо? Или Любаша решит усопнуть? – ответила Лера, хотя идея оказаться в тепле с кружкой горячего кофе была очень по душе.

– Нашли, пойдём! – радостно прошелестел голос Любаши над ухом.

– Он усоп? – спросила Лера, волнуясь, потому что запасного плана не было.

– Не-а, – удаляясь отозвалась Любаша, – не усоп, но его могила в старой части. Думали, там нет уже никого, а его подхоронили к матери. Там мы в последнюю очередь смотрели.

Все вздохнули с облегчением и пошли вслед за Любашей. А Зоя снова была переводчиком для тёти Наташи.

В старой части кладбища между рядами могил лежал давно никем не чищенный снег. Многие ограды ощетинились буреломом, на который не смогла повлиять даже зима. Памятников почти не было, только кресты и тусклые полустёртые таблички на них. Изредка попадались железные пики военных захоронений. Любаша вела всё дальше и дальше, а компания, утопая в снегу, следовала за ней. Наконец, Любаша остановилась и указала на ограду. В отличие от остальных, прутья на ней были выкрашены, а внутри стоял мраморный памятник.

Через десяток оградок тянулся низкий заборчик, отделяющий кладбище от трассы.

Лера вспомнила, как совсем недавно они с Зоей бежали здесь от Эда и Глеба. От мыслей о нём защемило в груди. Почему так вышло? Первый раз открыла своё сердце, а он оказался негодяем. И вообще, не человеком.

Краем глаза Лера заметила прямо за низкой оградой кладбища фигуру, напоминающую человеческую. Если бы не свет от фар, ненадолго озаряющий небольшой холмик, она бы его не заметила. Монотонно раскачиваясь, фигура почти сливалась с голой растительностью за забором.

– Это кто? – спросила Лера Любашу.

– Самоубийца, но очень старая. Новых кладут с другой стороны погоста – с той, что на поле выходит.

– Почему она так сидит?

– Не может зайти сюда и не может отойти от могилы. И нас не слышит, и мы её. Самоубийцы вообще редко могут усопнуть. Так ей и сидеть здесь, пока совсем Сила не выйдет. А потом застынет как камень, и всё. Сидеть ей веки вечные. Эта живучая, уже лет сто здесь – горе, значит, большое было. Теперь переживает его изо дня в день наедине с собой.

– Это же чудовищно! Почему с ними так обращаются? Почему на кладбище не похоронить, здесь хоть поговорить есть с кем! Это же как вечная пытка одиночной камерой! – не выдержала Зоя.

– Нельзя на погост, – тихо и печально ответила Любаша, – их поступок… будто чума заражает всех вокруг. Мёртвые начинают… перерождаться во что-то иное, – говорила Любаша всё медленнее, делая длинные паузы между словами. Она очень устала – истратила всю Силу на поиски.

Конечно, это было очень плохо, поскольку её помощь ещё могла пригодиться. Зоя и Лера переглянулись. У них на этот случай был заготовлен план, и девушки решили попробовать.

Зоя открыла сумку, достала белую ткань, расшитую по краям золотой тесьмой. Затем жестом фокусника вытащила несколько конфет и горсть риса в коробочке. Лера оглядела угощение и убедилась, что Зоя напитала его достаточно своей Силой.

– Я поминаю тебя, Любаша, и угощаю! – громко произнесла Зоя.

Глаза женщины расширились, по телу пробежала дрожь, зубы ощерились. Пальцы удлинились и загнулись крючком. Лера и Зоя были ошарашены происходящим и поторопились отойти подальше. Резким скачком Любаша повернулась вокруг свой оси и нырнула в центр белой ткани. На пару мгновений воцарилась тишина.

– Зой, а что это за слова ты сказала? – тихо спросила Лера.

– Не знаю – первое, что в голову пришло, – шёпотом ответила Зоя.

– Зато теперь я поняла, почему баба Стеша сказала, что нельзя свою Силу здесь предлагать. Если б она так на тебя прыгнула, что было бы?

– Как думаешь, она вернётся? – вместо ответа спросила Зоя.

Девушки подождали ещё несколько минут, но ничего не происходило.

– Ну, что ж, пойдём без Любаши, – твёрдо проговорила Лера и попробовала открыть дверцу оградки. Та завязла в глубоком снегу, поэтому проходить пришлось боком.

С чёрного гранитного памятника на них смотрел суровый мужчина в военной форме.