— И смогли подбить два их корабля. — Генерал ловко подхватывал мысль. — К чему ты клонишь?

— Я обследовал тело каждого погибшего. И из двадцати тел, семь оказались бледными.

— То есть слабее?

— Именно! Один случай можно было отнести к какой-нибудь аномалии, но еще семь… Это уже маловероятно. Тогда я решил капнуть глубже.

— Это у тебя получается великолепно.

— Спасибо Генерал, расскажите на досуге об этом всем остальным, а то мне иногда жутко идти на ужин… Мне пришла в голову мысль, что это может быть следствием влияния воды, которую они поглощают. Логично предположить, что вода на их родной планете скорее всего иной консистенции, чем на нашей.

— И?

— Но дело оказалось еще проще и интересней. Вы видели, что на прошлой неделе я не появлялся в столовой?

— Я обратил на это внимание. Но решил, что ты работаешь и не выходишь из комнаты.

— Мокрые ноги.

— Что, прости?

— Мокрые ноги. На последней вылазке я сильно промочил ноги. Дело было ранним утром, температура еще не поднялась и было прохладно. Мне пришлось около часа провести в холодной воде и, вернувшись в убежище, я свалился с температурой.

— Вы достаточно быстро поправились, Профессор.

— Вот тут начинается самое интересное. Я всегда был подвержен ОРВИ, организм легко переохлаждался и я заболевал. За первые пять лет жизни у меня семь раз фиксировали воспаление легких.

— Так, дальше. — Генерал внимательно слушал, но пока не улавливал мысль.

— Я должен был болеть неделю, но к концу второго дня я был здоров. Конечно, меня это заинтересовало. Я взял свою кровь и сделал анализ… Генерал, где Вы были пятого июня семидесятого года?

— Что?

— Прошу Вас, ответьте!

— Эм. — Генерал не ожидал подобного вопроса, но нахмурился, перебирая память.

Верманд пристально за ним наблюдал, стараясь справиться с внутренним возбуждением. Пот лился по его лбу, а пульс все усиливался.

— Я был у своей бабушки, в Стокгольме. Отец возил меня к ней в гости, на неделю. Это был первый и последний раз, когда я ее видел. Через три месяца она умерла. А… а к чему был этот вопрос?

— А Вы можете вспомнить более раннее время?

— Да, конечно. Только я не понимаю…

— Вам не кажется странным, что Вы, в свои пятьдесят шесть, можете без особых усилий восстановить события не только полувековой давности, но, что самое главное, с такой календарной точностью?

Генерал хотел было возразить, даже открыл рот, но после последних слов молодого человека осекся. В них действительно был смысл, и все это действительно было странно.

— Дело не в воде, Генерал. — С яркой улыбкой на лице заговорил Верманд. — Точнее не только в воде. Они ведь пили и ели, дышали нашим воздухом. А мы… Вы стали лучше себя чувствовать, лет на пятнадцать, а то и на двадцать лучше. Ваша память стала чище, глубже, Вам не нужно сильно напрягаться, чтобы извлекать воспоминания детства. И так у всех. По всему миру.

Очередной раз наблюдая абсолютное непонимание на лице и во взгляде Генерала, Верманд повернулся к мониторам и защелкал по клавишам.

— Я был просто поражен и не сразу поверил в то, что увидел. Но факт есть факт, я ученый и верю только фактам. Скорость перегона крови увеличилась на четыреста шестьдесят три процента. Регенеративные функции на сто двадцать. Подобные изменения коснулись всего организма.

Генерал увидел на одном из экранов цепочку ДНК. Она была крупной, словно к каждой из полос прибавили по два-три слоя. Эта цепочка, как он понимал, принадлежала Верманду.

— Да, Генерал, — заговорил Верманд, поймав взгляд военного, — я стал лучше.

— Но как?.. — Генерал привстал с места.

— Первое время они были идеальны. Эраки были образцом высочайшего развития цивилизации — сильные, смелые и умные. Их технологии были фантастичны, их тактические маневры невероятны, их тела совершенны. Поэтому они так легко загнали нас под землю, едва не уничтожив нашу цивилизацию. — Верманд повернулся, сев боком на стуле. — Очевидно на их планете дефицит воды, раз им нужны Маркоры. И, я не удивлюсь, что мы не первые на кого они нападают. Это легко понять — если бы они хотели захватить планету, они бы давно принялись за строительство своей колонии. Они бы нашли и истребили нас, но они только собирают воду. Им нужна вода. Когда они закончат, они просто улетят в поисках очередного богатого на влагу места. Сразу видно, что они оттачивали свои навыки на многих живых существах, но только у нас они совершили свою самую большую и страшную ошибку. — Верманд поднял глаза на Генерала. — Они вступили во взаимосвязь с нашей экосистемой.

— Ты хочешь сказать, что живя на нашей планете, питаясь и дыша воздухом они…

— Стали деградировать. Да, Генерал, это так.

— Но… — Брок не мог прийти в себя, было видно, что ворох мыслей хочет вырваться из его головы, но он никак не мог собраться в нужные предложения. — Не можешь ты ошибаться?

— Нет. — Верманд снова повернулся к мониторам. — Я мог ошибиться три года назад, но не сейчас. Все просто. Наша экосистема стала влиять на них таким образом, что сами не замечая этого, они стали слабеть. Ухудшались функции головного мозга, работа всего организма. Кожа стала тоньше, отчего и побледнела, мозг слабее — отчего он стал блеклым. Чем дольше они живут на Земле, тем слабее они становятся.

— Хорошо, а что с нами?

— Все обратно пропорционально. Прилетев к нам они столкнулись с нашей экосистемой и стали взаимодействовать с ней. Но не нужно забывать, что на своих кораблях, на своей одежде, на себе они принесли свою экосистему. Учитывая их технологии, ничего чужеродного остаться не могло, поэтому мы столкнулись с клетками, веществами и микроорганизмами пришедшими к нам из далекого дома расы, которой мы дали название эраки.

— Значит… — Не совсем прямолинейный рассказ Бенедикта, наконец-таки стал собираться в единую картину, — мы становимся как они, а они как мы.

— Возможно, точно не знаю, потому что процесс идет и он идет очень уверенно. Но одно я знаю точно — нейроны в нашей голове работают все активней, когда как у эраков этот процесс замедляется. Вот почему через два с половиной года после вторжения их удалось первый раз взорвать. Вот почему они стали промахиваться. Вот почему у нас появился шанс.

— Но почему люди не заметили изменений?

— Потому что все это протекало медленно. — Верманд пожал плечами. — Относительно медленно. У нас ушли миллионы лет на то чтобы стать людьми, сейчас все происходило с невероятной скоростью, но мы за своими заботами этого просто не замечали. Пока шли эти годы, мы все время занимались спасением своих жизней и вовсе не обращали внимания на улучшающуюся память, на поднимающееся физическое состояние, на инфразвуковой излучатель, собранный без опыта и образца, на создание суперкомпьютеров из металлолома, на разработку гидропонных площадок и первые попытки телепатической связи. Возможно, не у всех изменения так разительны. Я думаю, что чем чаще человек бывал снаружи, тем быстрее и обширнее было влияние. Телепатия ведь открылась не каждому. Но остальные факты говорят за себя Генерал. За четыре года произошел невероятный эволюционный скачок. Еще немного и мы будем как никогда лучше.

Верманд смолк, с радостью глядя на Генерала. Тот сидел на месте и смотрел в пол, поднеся руку ко рту и покусывая кожу пальца. Затем он вдруг резко встал.

— То что Вы говорите, Профессор невероятно, но правдоподобно. Я созову общее собрание, на котором Вы еще раз сделаете свой рассказ. Этим мы сможем успокоить нарастающее недовольство Вашей работой и настроим людей на мирный лад. Думаю, мне получится убедить всех что ожидание — должно стать нашей приоритетной целью в дальнейшем. Исходя из Ваших слов, пройдет еще пара лет и тогда можно будет выйти на поверхность, — Генерал потер ладони, совершенно не обращая внимания на ошарашенные глаза Верманда, — к этому времени там будет лишь большая кучка дурачков в костюмах. Тогда с ними легко будет справиться. Может быть они, совсем отупев, поубивают друг друга.