— Если тебе не трудно.

Джеймс бросил взгляд на Майкла, потом подхватил сумки Р'шейл и направился к расположенной в дальнем конце зала лестнице, ведущей наверх. Майкл ел странного вида стряпню, поданную трактирщиком, и одновременно прислушивался к словам вошедшего в этот момент человека Мэнды.

— Дорогу на Заставу перекрыло обвалом, — доложил он. — Придется или зимовать тут, в Чалой долине, или пробираться на восток, через Лоданвиль, и пытаться перейти границу там.

— Зимовать тут? Плохая идея. Сколько займет дорога через Лоданвиль? — спросила Р'шейл, нахмурившись.

— Не меньше недели, госпожа.

— Ничего не поделаешь. Я еще поговорю с лордом Вулфблэйдом, но боюсь, что утром нам придется поворачивать на восток.

Повстанец поклонился и направился к столу в другом углу зала, где сидели его товарищи. Объявленные новости не подняли их настроения. Один из повстанцев предположил, что дитя демона собирается, прежде чем переходить границу, провести их через все селения Медалона. Но гнева в его словах не было: все они слишком хорошо понимали, что сами тянули время до последнего — вот и дождались непогоды.

Майкл проглотил остатки ужина и перебрался в дальний угол за очагом, где чад не так разъедал глаза, размышляя про себя, почему повстанцы так не похожи друг на друга. Он полагал, что медалонцы должны быть похожи на кариенцев, то есть, объединены одной целью. На деле они оказались очень разными — всех и не пересчитаешь: защитники, Сестринская община, пацифисты-язычники, и еще язычники-повстанцы… и еще простой народ, оказавшийся среди всей этой схватки за власть.

— Тс-с!

Майкл подскочил от неожиданности и развернулся на голос. Из темноты за поленницей на него смотрели два огромных ясно-черных глаза.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел он. — Пошел прочь!

Демон моргнул, но не двинулся с места.

— Изыди! — решительно приказал Майкл. Именно так говорила Р'шейл, когда хотела прогнать демона. Наверное, это было какое-то особое харшинское слово. Но в устах Майкла оно оказалось бесполезным. Демон только наклонил голову набок с выражением тупого безразличия на кожистом лице.

Майкл нервно огляделся. Таверна была набита язычниками-повстанцами, но он еще недостаточно хорошо знал их, чтобы понять, как они отреагируют, если обнаружат это создание.

— Тебе надо уйти! — настаивал он, перейдя на медалонский в надежде, что демон понимает хотя бы этот язык. — Уходи к Р'шейл!

Услышав имя Р'шейл, демон возбужденно зачирикал.

— Тише ты!

— С кем ты разговариваешь, Майкл?

Майкл виновато оглянулся.

— Ни с кем, госпожа. Мне… мне послышалось что-то в поленнице.

— Наверное, крысы, — пробормотала Р'шейл. — Ты уже поел?

— Да, госпожа.

— Тогда иди поспи, Майкл. Завтра мы выходим засветло.

Он вскочил на ноги и, не оглядываясь больше на поленницу, подошел к Р'шейл.

— Вы не возражаете, если я сначала проверю, как наши лошади, госпожа?

Р'шейл рассеянно улыбнулась ему.

— Если считаешь нужным.

Майкл выскочил под проливной дождь и побежал к стойлам. Дождь лупил изо всех сил, а в небе сверкали молнии. Бежать было далеко, но, когда тяжелая деревянная дверь сарая захлопнулась за ним, он насквозь промок и продрог.

— Не слишком подходящая ночь для того, чтобы бегать туда-сюда, парень.

Майкл развернулся на голос и вгляделся в темноту. Говорящий казался пожилым мужчиной, сидящим на тюке сена. На нем был потертый темный плащ, и он курил длинную трубку, распространяя сладкий и чем-то знакомый запах. Майкл подозрительно разглядывал его. Похоже, это был просто бродяга, у которого нет денег в кармане, чтобы заплатить за постой в таверне, забравшийся сюда, чтобы переждать непогоду.

— Кто вы?

— Друг.

— Я вас не знаю.

— Что ты, Майкл, ты хорошо знаешь меня.

— Откуда вам известно мое имя?

Старик улыбнулся и поднялся на ноги с проворством, неожиданным в его возрасте. Он шагнул к Майклу, и его длинные белые волосы рассыпались шелковым водопадом. В полумраке стойла его глаза блестели, как алмазы.

— Это не важно, парень. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— А вам какое дело?

— Я забочусь обо всех своих людях, — с улыбкой ответил старик. Несмотря на подозрения, Майкл почувствовал расположение к этому человеку. В нем было какое-то непонятное очарование, и хотелось довериться ему и раствориться в исходящем от него тепле и ощущении безопасности.

— Что вы хотите?

— Ничего, — пожал плечами старик. — Разве что отниму у тебя немного времени. Давай поговорим. Я вижу, ты путешествуешь в компании дитя демона.

— Кто вам это сказал? — потребовал ответа Майкл.

Старик улыбнулся.

— Никто мне этого не говорил, Майкл. Я просто чувствую ее присутствие. Тебе повезло: далеко не каждому везет оказаться в числе ее друзей.

Комплимент приободрил Майкла.

— Р'шейл доверяет мне.

— Я в этом не сомневаюсь. И это действительно большая честь. Но ты не боишься, что попадешь с нею в беду?

— Р'шейл же просто хочет… — он умолк, осознав, что на самом деле понятия не имеет, чего именно хочет Р'шейл.

Старик, улыбаясь, посасывал свою трубку.

— Она помогает своим людям, — наконец решительно заявил Майкл.

— Она хочет убить твоего бога.

— Какого бога?

Старик вздохнул.

— Да, печален этот мир, если ты спрашиваешь меня об этом, Майкл. Р'шейл пытается убить Всевышнего. Для этого она и родилась.

— А зачем ей это?

— Не важно, — пожал плечами старик. — Но ты помогаешь ей в этом. Ты не беспокоишься за свою бессмертную душу?

— Но другие боги говорят…

— Ах да. Другие боги. Кто я такой, чтобы спорить с тем, что сказали другие боги? Полагаю, что я могу только предостеречь тебя.

— Предостеречь от чего?

— Ты помогаешь дитя демона. Когда придет время суда, твой бог вспомнит, что ты отвернулся от него.

Майкл открыл рот, чтобы возразить, но слова замерли на его языке. Он действительно отвернулся от своего бога. Он почитал Дэйсендарана, бога воров, и был лично знаком с Кальяной, богиней любви. А Гимлори, бог музыки, учил его петь.

— Я не хотел, — выговорил Майкл так тихо, что вой ветра почти заглушил его голос.

Старик улыбнулся и раскрыл руки для объятия.

— Хафиста прощает тебя, сын мой.

Всхлипывая, Майкл подбежал к нему. Упав на грудь старика, он почувствовал, как любовь к этому богу переполняет его настолько, что безразличным становится все, что он сделал раньше. Всевышний был единственным богом — единственным истинным богом. Майкл не понимал, как он мог забыть об этом.

Когда наконец его слезы иссякли, он поднял глаза на старика.

— Что я должен делать? — спросил он.

В таверну Майкл вернулся в состоянии лихорадочного восторга все существо мальчика переполнялось любовью к его богу, он весь был сосредоточен на задании, полученном от него. Когда он вернулся в обеденный зал, дождь уже стих. В руке Майкл сжимал кинжал, и был полностью сосредоточен на цели и твердо знал, что так и надо.

Р'шейл все еще разговаривала за столом с Мэндой, но к ним присоединился еще один человек. Майкл видел, что они говорили, но голоса доносились до него приглушенно, словно через слой воды.

— Защитники собираются перейти Стеклянную реку в районе Тестры, — говорила им Р'шейл. — Если вы встретите их на той стороне, в Ванахайме, скажите им, по какой дороге мы пошли. Я надеюсь, что к тому времени, как они переберутся через реку, дороги будут открыты и они смогут идти прямо в Хитрию.

Должно быть, трактирщик нечаянно услышал их. Он подбежал к столику, оттолкнув Майкла с дороги, и, исполненный тревоги, поклонился Р'шейл.

— Простите меня, госпожа, если я неверно понял вас, но скажите, вы же не рассчитываете, что эти люди пойдут через наше селение?

— А почему бы и нет?

— Но ведь кариенцы станут преследовать их, а нас всех перережут, если подумают, что мы давали прибежище предателям.