– Всё верно, – кивнул головой Костя. – И у меня есть тайники, ничего плохого в этом нет.

– Да знаем мы про эти ваши тайники, – отмахнулся Ежов. – Дело в том, что обычно зоологи ходят к своим нычкам, не думая, что за ними следят. Они, конечно, озираются, и всё такое, но уйти от невидимой слежки не пытаются. Что касается Тощего, то, направляясь к тайникам, он вёл себя вполне обычно и, возможно, даже слишком раскованно. В таких случаях мы беспрепятственно отслеживали его путь вдоль и поперёк. Но иногда твой коллега направлялся явно не к нычкам, и в такие моменты он превращался в чёртового ниндзя.

– Ты параноик, Валентиныч, – сделал выводы Хруст. – Может, у него был какой-то особый тайник, который он берёг ото всех без исключения.

– Нет уж, гражданин Хрустов. Не может простой человек так быстро уйти от слежки. Складывалось ощущение, будто Тощий нырял в норы. Но откуда он мог знать, где они откроются? И как бы он смог оттуда выбраться? – Валентиныч помолчал, почёсывая затылок. – Ладно, посмотрим, что осталось от его записки. Надеюсь, она прольёт немного света на эту тёмную историю.

Ежов осторожно развернул обгоревшую записку и принялся её изучать.

– «Так уж вышло, что я тайно…» – прочитал он вслух. – Чёрт! На самом интересном месте обрывается! Это же надо было так обгореть! Холера! – сокрушался начальник. – Коротаев! Ты за каким чёртом Белинского в сортир пустил? Надо было сразу его брать!

– Виноват, товарищ командир, – протараторил шпион, вытянувшись по стойке смирно.

– Ясен хрен виноват! – прогавкал Валентиныч. – Костя, мил друг, давай-ка мы с тобой сейчас всё проясним. Выходит, что ты нашёл адресованную тебе записку Тощего и утаил это. Нехорошо получается, – он неодобрительно покачал головой. – А ну-ка расскажи нам, господин Хрустов, что там дальше-то было написано.

– Не расскажу, – отрезал зоолог.

– Ну вот и зачем тебе это, Костенька? Ты же уважаемый зоолог Ирия, – сказал Ежов, подняв указательный палец. – Никто тебя не обижает, привилегиями некоторыми пользуешься, всегда сыт и одет. Да и девка любая не прочь, так сказать, в женихи такого завидного мужика взять. Чем тебе плохо живётся? Давай по-хорошему, а?

– Валентиныч, я ведь неоднократно находился рядом с тобой по ту сторону стола, наблюдая, как ты людей ломаешь. Мне ли не знать, что по-хорошему уже не будет… Не вижу смысла что-то рассказывать: один хрен ты меня уже не отпустишь.

– Ну, коли тебе на себя наплевать, хотя бы о друге подумай, зоолог, – не сдавался начальник.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, защитничек! – сорвался Костя. – Вы и за меньшие проступки людей выгоняли, а тут такой повод! Да и Игорь для вас уже пособник, как ни крути! И плевать вы хотели, что он не знает, чему содействовал!

– Молчать! – рявкнул Валентиныч. – Охрана! Проводите этих негодяев в отдельные камеры! Хрустова в один конец здания, Белинского – в другой!

Из-за двери послышался топот тяжёлых сапог.

– Прости, друг… Я что-нибудь придумаю, – понуро произнёс Константин.

– Да пошёл ты, выдумщик чёртов! – ответил Белинский и плюнул Хрусту под ноги.

В кабинет вбежали четверо дюжих охранников: двое схватили Игоря под руки и вывели за дверь, а другие потянулись к зоологу, но резко замерли на месте. У горла одного из них, откуда ни возьмись, появилось лезвие Костиной катаны.

– Костенька, милый мой, – сладким тоном начал Ежов. – Ты ведь не какой-нибудь хитокири2, чтобы всех тут перекрошить. Не дури, парень!

– Да я просто немного времени выгадать хотел.

– Зачем? Думаешь, тебя кто-то спасёт?

– Нет, чтобы успеть попросить тебя сохранить мою катану. Если меня не вздёрнут, то я бы хотел её забрать.

– Да без проблем, зоолог. По старой дружбе, так сказать, – хитро улыбнулся Валентиныч.

Костя нехотя положил меч на пол и стянул с себя рюкзак. После этого ближайший охранник надел на него наручники, а второй принялся облапывать с ног до головы. Найдя в кармане Хруста смартфон, он передал его Ежову, а затем оба здоровяка взяли Костю под руки и повели в камеру.

Через пару часов после рассвета лёгкий холодок добрался до Костиных костей, заставив его открыть глаза и поёжиться. Зоолог сонливо осмотрелся и вспомнил, в какую передрягу угодил. Через окно с решёткой, которая была установлена ещё в советские времена, в комнату проникал тусклый солнечный свет, робко пробивавший себе путь сквозь лёгкий туман и стаю серых облаков. Ирий ещё спал, и даже ветер не решался нарушить царящую вокруг тишину. Лишь моросящему дождю хватало наглости что-то настойчиво нашёптывать Хрусту на ухо, периодически ударяя по ржавому подоконнику тяжёлыми каплями, скопившимися в верхней части деревянного окна.

Зоолог лежал на тонком вонючем матрасе, который кинули прямо на бетонный пол, без подушки и одеяла. Снизу стены его камеры были покрыты отслоившейся зелёной краской, а сверху побелены заодно с потолком. Напротив Костиного койко-места стояло бежевое стальное ведро с крышкой, на котором виднелась неряшливо намалёванная надпись «Отходы класса Б». Выход из камеры перегораживала решётчатая дверь из стальной арматуры, которую удерживал массивный навесной замок.

В надежде немного согреться, Костя принял сидячее положение, поджав колени к груди. Обстановка и бежевое ведро напомнили зоологу городскую поликлинику, куда мама водила его в детстве. В памяти всплыли длинные очереди и вечные поиски парня, который недавно за кем-то занимал.

– Подъём, Хрустов! – резанул по ушам хрипловатый бас, выдернув Костю из лёгкого забытья. – К тебе важный посетитель, так что припудри носик, красавчик, – ощерился наполовину беззубый тюремный надзиратель.

Это был здоровенный детина с бритой наголо головой. Его внешний вид и манера общения указывали, что он сбежал со страниц романа Толкина, в котором был одним из неповоротливых троллей.

– Что за посетитель? – спросил Костя.

– Вопросы здесь задаю я! Ха-ха-ха-ха-ха! – закатился тюремщик.

Хруст понял, что расспросы бесполезны, поэтому решил молча дождаться гостя. Пока он поднимался с матраса, чтобы подойти к стальной решетке, за ней уже появилось ехидное лицо Ежова.

– Ну да, можно было догадаться, – пробурчал зоолог.

– И я рад тебя видеть, Костенька, – улыбнулся Валентиныч.

– Чего тебе? Я же ясно дал знать, что ничего не скажу.

– Да помню я, Костенька, помню. Только вот в толк это никак не возьму. На кой ляд тебе так подставляться? Ради чего? Я так понимаю, ты и сам не имеешь полного представления, о чём говорится в письме. Верно?

– Так-то оно так, да только не совсем.

– Что, прости?

– Какие мы вежливые с утра, – улыбнулся Хруст. – Неужели ещё никто не успел настроение испортить?

– Просто ответь, пожалуйста, на вопрос. А то мою вежливость сейчас как ветром сдует.

– Хорошо-хорошо, начальник. С таким Ежовым и поболтать не грех, – Костя шутливо подмигнул руководителю защитников. – Ты пойми, Валентиныч, я против тебя ничего не имею. А против остальных жителей Ирия – и подавно. Просто знал я Тощего, понимаешь? Может, и не слишком хорошо, но знал.

– Продолжай, – терпеливо сказал Ежов.

– Я к тому, Валентиныч, что неспроста этот зоолог молчал о своём секрете. На это явно имелись причины. Я считаю, что перед тем, как рассказать тебе о содержании письма, я должен сам во всём разобраться.

– Ты, Костик, видимо, забыл, где находишься. У тебя уже не будет возможности во всём разобраться. Просто скажи мне, о чём писал Тощий, и я обещаю, что тебя не повесят. И катану отдадут.

– А ты, Валентиныч, видимо, забыл, кому лапшу на уши вешаешь. Уж кто-кто, а я знаю твои манеры – не первый день с тобой общаюсь.

– А я, честно говоря, в тебе не сомневался, Хруст. Жаль, конечно, терять такого бойца, но ничего не поделаешь… Служба есть служба, – промолвил Ежов и немного помолчал, глядя куда-то в пол. – Ладно. У тебя один день, чтобы всё рассказать по-хорошему. Завтра с тобой начнут говорить другие люди, точнее – работать, – он посмотрел зоологу в глаза и шмыгнул носом. – Бывай!