— Эй, кто там?! — крикнул Аслан.

— Птичка-невеличка!

— Я тебе покажу невеличку! Спускайся сейчас же!

— А я не умею ходить по земле, я люблю сидеть на деревьях и посвистывать.

— Джумбер!.. — Дато от удивления разинул рот.

— Видела бы его мать, она надрала бы ему уши!..

Что-то похожее на надежду затеплилось в душе Барнабы.

— Ступай позови Пелагею. Может, она сумеет угомонить чертёнка, — сказал он Дато.

Барнаба знал, что мать Джумбера не станет стаскивать с дерева своего сына.

— В такую даль!.. — проворчал Дато.

— В какую ещё даль?.. Пелагея здесь вот работает, в поле.

— В поле? — переспросил Дато и посмотрел на дерево. — Джумбер, лучше спускайся, а то я твою маму позову.

— Чего тебе, лисичка-сестричка? — крикнул сверху Джумбер. — Может быть, вам птенчика подать?

— Сам ты лисичка!.. — рассердился Дато.

— Беги, сынок, не то задержимся! — попросил Аслан.

…Видимо, Дато не сумел объяснить Пелагее суть дела. Когда он сказал ей, что Джумбер влез на дерево, она решила, что с сыном случилась беда, что он свалился с дерева, и, заголосив и запричитав, побежала к тополю. Но когда она увидела Джумбера, живого и невредимого, когда заметила прораба и лесорубов, она догадалась обо всём и решила схитрить.

— Спускайся сейчас же, негодный мальчишка! Спускайся немедленно! И как ты только посмел взобраться на это дерево? Ты же знаешь, что это за дерево, кто посадил его! Вот скажу я Амбако!..

Аслан и Барнаба переглянулись, лесорубы потупились. А Пелагея всё кричала.

— Даже птицы садятся бережно на этот тополь, а ты взгромоздился! Верзила эдакий! Хватит и того, что вы ветку на нём обломали… Аслан вот посторонний в нашем селе, но и он чтит память погибшего!..

Джумбера удивили слова матери. «Уж не переменилось ли там всё? — подумал он. — Может, они передумали…» И Джумбер спустился на несколько веток.

Пелагея перепугалась, как бы он и в самом деле не слез с дерева.

— Стой, стой! — крикнула она. — Не шевелись!.. Не шевелись, медведь ты эдакий, не то переломаешь все ветки. Сейчас мы что-нибудь придумаем… Я принесу лестницу…

С верхушки дерева Джумбер увидел дедушку Амбако. Старик стоял у своего дома и смотрел на них. Внизу, в руках у лесорубов, ослепительно сверкала пила. Тут Джумбер заметил, что мать подаёт ему знаки: ни за что, мол, ни за что не слезай с дерева! И Аслан, который ждал, что Джумбер вот-вот спрыгнет на землю, увидел, что тот опять карабкается к верхушке и смеётся.

— Что делать? Мальчишка не слушается меня! Вы же знаете — теперешние дети!.. — Пелагея развела руками. В душе она радовалась тому, что Джумбер понял её и не слезает с дерева, и не сомневалась, что его никакими силами не стащить оттуда. — Хотела бы я знать, сколько он проторчит там… Уж дома я ему покажу!.. Всего доброго, батоно Аслан! — сказала Пелагея и ушла.

— Залезу-ка я и спущу его оттуда, — вызвался Барнаба. Он тоже хитрил.

— Оставь. Не надо… Чего доброго, свалится… — ответил Аслан.

— Мы не можем целый день ждать этого мальчишку, — сказали лесорубы. — У нас дел невпроворот.

— Ладно, идите, — отпустил их Аслан и обернулся к Барнабе: — Будь другом, Барнаба, покарауль здесь. Он устанет и слезет… Не может же он целый день сидеть там. Ты только последи, чтобы брат не сменил его.

— Я тоже останусь! — вызвался Дато.

И вот они остались втроём: Барнаба, Дато и высоко на дереве — Джумбер.

Вдруг ожили, зашелестели кусты орешника, и из листвы высунулась голова Вахтанга. Он договорился с Джумбером сменить его после обеда. Барнаба заметил Вахтанга, заметил, как он жестами объяснялся с братом, улыбнулся в усы и как ни в чём не бывало продолжил свой разговор с Дато. Потом предложил ему:

— Пойдём к роднику, Дато, попьём воды.

— А если Вахтанг подкрадётся к дереву и сменит Джумбера?

— Мы же недалеко… Мы и от родника их увидим…

Они пошли к роднику. Барнаба лёг на землю, опершись о камни, и припал к холодному ключу. Дато то и дело поглядывал на дерево. Из кустов выскочил Вахтанг, метнулся к тополю и стремительно, как кошка, вскарабкался на него.

— Дядя Барнаба! Дядя Барнаба! Вахтанг влез на дерево! — расшумелся Дато.

— Да тише ты! — вдруг разозлился Барнаба. Рукавом рубашки он отёр мокрые губы, потом улыбнулся поражённому его окриком мальчишке и погладил его по голове. — Ну и пусть себе лезет… Ты только ни слова при Аслане! Не то нас обоих прогонят с работы.

Теперь уже Дато не знал, что и подумать. Значит, и дядя Барнаба на стороне Джумбера? Значит, и ему не хочется рубить этот тополь?.. Видно, и вправду нельзя рубить. Ведь он посажен погибшим лётчиком…

Джумбер спрыгнул с дерева, погрозил Дато кулаком и исчез в орешнике. В другое время Дато обидела бы его угроза, но сейчас он не обратил на неё внимания. Он был занят другими мыслями. Кажется, он наконец начал понимать что-то, но́ ещё не до конца…

За ужином Дато даже не удивился тому, что Лия не разговаривает с ним. Он знал, что заслужил это, и знал, что Джумбер и Вахтанг тоже не будут с ним разговаривать. На дворе совсем стемнело, а братья всё не появлялись. Дато казалось, что и тётя Пелагея обижена на него и бабушка Като смотрит как-то косо. Молча, словно проглотив языки, они принесли ему поесть и уложили спать.

Было уже за полночь, когда Дато проснулся от лая собак. Собаки брехали нехотя, беззлобно. Дато раскрыл глаза и прислушался.

— Вот они, успокойтесь, — говорил какой-то мужчина.

— Они спали под тополем, — сказал другой голос.

— Ах негодники! Что же они со мной делают! Не думала, что они так срастутся с этим деревом — хоть вместе руби! — Тётя Пелагея кричала и сердилась, но чувствовалось, что её радует поступок ребят. — Обоих привели-то?

— Куда ж они денутся…

Свет электрического фонарика, словно по воздуху, проплыл по двору и исчез. Тётя Пелагея с сыновьями вошла в дом.

— Ну что? — послышался голос бабушки Като.

— Сегодня дерево не тронут, — сказал Джумбер, — а завтра — не знаю. Мама, разбуди нас пораньше.

— Да уж светает, сынок, ты и поспать не успеешь!

— Ничего, разбуди пораньше… Не то срубят его.

— Дато спит? — спросил Вахтанг.

— Спит, наверно.

— Его счастье… Попался бы он мне, я бы его в лепёшку превратил!..

У Дато перехватило дыхание. «А что? Заслужил ведь…» — подумал он.

— Не трогай его, сынок. Он ещё маленький, многого не понимает.

— Ничего себе маленький! Во второй класс перешёл! Во втором классе я колхозную скотину пас!

Постепенно голоса в соседней комнате затихли, всё смолкло, и до Дато донёсся храп бабушки Като.

В эту ночь Дато приснился удивительный сон. Огромная, зубастая пила пилила тополь, тополь медленно поддавался, скрипел и с шумом валился на землю… Подбежал Дато к упавшему дереву и замер: оказывается, это вовсе не тополь, а дедушка Амбако! Ветви — руки его, а листья — борода… Вдруг рядом приземлился пылающий самолёт, из самолёта вышел сын дедушки Амбако; он жестом прогнал Дато, а сам подошёл к срубленному дереву и встал на пень, оставшийся от тополя… Он поднял руки и вдруг превратился в дерево. И снова шелестел листвою тополь… Дато запрыгал от радости и помахал рукой тополю-лётчику.

Когда Дато проснулся, комната была слабо освещена бледным, голубоватым рассветом. В соседней комнате было тихо. Все спали. Слышался храп бабушки Като.

Дато приподнялся с подушки и выглянул в окно. Цабла и Нахшира лежали в траве на дворе и мерно пережёвывали жвачку. На просёлочной дороге не было ни души. Дато неслышно оделся и, чтобы не разбудить Лию скрипом дверей, вылез через окно. Пригибаясь и неизвестно от кого прячась, он пробежал по двору, прошмыгнул через плетень и исчез в лесу, разросшемуся на взгорье.