Проезжая мост через Москву-реку, шустрый троллейбус замедлил ход, дав нам рассмотреть высотки СЭВ[25], Дома Правительства и гостиницы «Украина».

– Дорогомилово. Один из найкращих[26] районов за пределами Садового кольца, – прокомментировал Мишка. – В советские годы тутось селилась номенклатура и прочие важные персоны…

Застройкой Дорогомилово здорово напомнило Садовое кольцо – сплошные «сталинки», элегантные фасады которых подпирали магазины, банки, салоны красоты…

– Видишь вон тот офисный центр? – друг показал глазами на здание, напоминающее стеклянный корабль.

– Да… уж… Если проснуться и оказаться перед ним, фиг поймёшь, в какой стране находишься.

На Кутузовском проспекте нам встретилось ещё несколько символов глобализации. То, что можно увидеть практически в любой точке земного шара – от Нью-Йорка до Тель-Авива.

– Воистину, Москва – очень разнообра́зный город.

Бесспорно, я произнёс банальность. Но Мишка отреагировал на неё с юмором.

– И к тому же – разноо́бразный. В Москве представлена архитектура всех времён – от Кремля, получившего свой теперешний облик при Иване Калите, до комплекса небоскрёбов «Москва-Сити», который вовсю строится сейчас, при Медведеве. Вон, на Пресне.

Друг обратил взор куда-то вправо, где в дымке белёсого тумана и впрямь угадывалось нечто исполинских размеров.

Мало какой город может похвалиться столь многоликой архитектурой, как в Москве. Вознесенск не исключение – он мало чем отличается от большинства средних городов – исторический центр плотно забит двух-трёхэтажными купеческими особняками и «сталинками» тёплых пастельных расцветок, с вкраплениями советской экспериментальной застройки. А за пределами центра Вознесенск – сплошь типовой, застроен стандартными пяти- и девятиэтажками. Современных домов мало, один-два в год возведут – и всё.

Троллейбус прибыл на конечную «Фили».

Войдя в ворота парка культуры и отдыха, я сразу понял, что «Фили» – одно из любимых москвичами мест для прогулок и активного отдыха. В любое время года, и поздняя осень – не исключение. Свежий воздух, прохладно, спокойно. Гуляли жители и гости столицы. Откуда-то с середины парка доносилась весьма своевременная композиция:

– Самодеятельность? – предположил я.

– Нет, – засмеялся Мишка. – Это Шелег поёт.

– Но по идее-то это песня группы «Рондо».

– По идее – это как раз песня Шелега. Именно он её автор. Он и подарил её Иванову. В его исполнении «Московская осень» и получила известность. Но как по мне – у Шелега она лучше звучит.

– Да, – кивнул я. – Более выразительно.

Вкусив порцию природного блаженства, мы вышли из ворот со стороны Большой Филёвской улицы и сели на троллейбус, идущий до Белорусского вокзала.

На очередном мосту через Москву-реку перед нами снова предстала панорама с видом на строящийся комплекс небоскрёбов.

– Та самая «Москва-сити», – пояснил Мишка.

Мы проехали парк «Красная Пресня», Трёхгорную мануфактуру, улицу 1905 года…

Потихоньку надвигались сумерки. Солнце, как будто спохватившись, ненадолго выглянуло из пасмурных облаков, добавив на-гора ярких красок.

То, что утро умеет придавать московским стенам (и окнам тоже!) нежный золотисто-персиковый оттенок, – мне известно с детства. Сегодня же я сделал новое открытие – вечер справляется с этой задачей ничуть не хуже, причём удостаивает данной привилегии не только древний Кремль, но и относительно нестарую послевоенную застройку…

Всю левую сторону Тверской заставы занимала бирюзовая громада Белорусского вокзала, за которым виднелся путепровод, ведущий на Ленинградский проспект. Справа высились дружным конгломератом жилые дома.

Пересекая площадь, мы перешли несколько светофоров и вышли к старинной белой церкви, где сели на троллейбус, следующий на Дмитровское шоссе.

– Монорельс знаешь? – спросил Мишка.

– Монорельс? – оживился я. – Он где?

– От «Тимирязевской» до «ВДНХ». Скоро увидишь.

– Классно! – затрясся я в предвкушении ещё большем, нежели три недели назад, впервые в жизни ступив на эскалатор «Павелецкой-радиальной».

О существовании монорельса мне стало известно несколько лет назад из транспортной энциклопедии, проштудированной мной в школьной библиотеке.

Это довольно редкий вид транспорта. Чаще выполняет локальные перевозки – в пределах аэропортов, торговых и развлекательных комплексов. Есть и городские системы. Одна из них – в Москве.

Мне, конечно же, на нём ездить никогда не приходилось. Тем не менее я считаю, что монорельс обязательно должен быть в списке городских достопримечательностей – именно по причине своей эксклюзивности. Ведь большинство туристов на нём не ездили, а многие – даже не слышали о таком чуде техники.

Миновав оранжево-белый, увенчанный большой красной инсталляцией, Савёловский вокзал, троллейбус устремился по Бутырской улице. За окном медленно, но верно сгущались сумерки.

Первое, что мы увидели, выйдя у «Тимирязевской», были три огромные чёрно-оранжевые башни, нависающие над проспектом. Напротив промелькнула электричка.

Где же монорельс?

Словно угадав мои мысли, Мишка дёрнул меня за рукав и повёл через подземный переход.

Выйдя к улице Фонвизина, мы узрели изящную эстакаду, оказавшуюся разворотным кругом.

Мы подошли поближе. На кругу совершенно бесшумно разворачивался футуристического вида бело-синий состав из нескольких коротких вагончиков.

Вестибюль на первый взгляд напоминал вход в метро. Там, на ограниченном пространстве, умещался и кассовый зал, и турникеты, и эскалатор. Второй же взгляд неумолимо давал понять, что это нечто иное. Эскалатор вёз пассажиров не вниз, а вверх.

Мы поднялись на платформу. Убранство станции было оформлено скромно, без излишеств. Она была открыта с обеих сторон и защищена от капризов погоды лишь навесом.

Долго ждать не пришлось. Очередная «гусеница» столь же бесшумно подкралась к платформе.

Мы втиснулись в переднюю кабинку с группой студентов и успели занять сидячие места.

Состав закрыл двери и важно поплыл. Меня обуревали смешанные чувства. Да, прокатиться на виде транспорта, на котором не то что не ездил – вживую не видел, – безусловно, интересно. Вместе с тем полюбоваться из окна почти что нечем, как в метро. Монорельс оказался интересен сугубо сам по себе.

Я ошибся – после первой остановки унылый антураж в виде гаражей и промзон закончился. Миновав пересечение с железной дорогой, поезд очутился на улице Академика Королёва, среди высотных домов и разноцветных огней.

– Знаешь, что здесь находится? – Мишка махнул рукой в сторону обширного здания, в фасаде которого угадывалась разноцветная голограмма, которую можно увидеть на экране телевизора, включив его утром в понедельник – в это время на канале ведутся профилактические работы.

– Ээ… Телецентр!

– Он самый! Посмотри направо!

Моему взору открылась Останкинская телебашня – самое высокое сооружение в Европе на сегодняшний день, и в мире – на момент её открытия сорок лет назад.

Затем в поле моего зрения попал Останкинский пруд, над которым возвышался красивый храм.

Мы вышли на предпоследней остановке и немного задержались на платформе, пытаясь разглядеть в мелькании силуэтов и разноцветных огней что-то интересное.

– Главный вход ВДНХ, – мой друг кивнул на монументальную арку.

– Как это расшифровывается?

– Выставка достижений народного хозяйства. Музей, где советская страна выставляла то, чем хотела похвалиться перед москвичами, гостями города и, само собой, иностранцами. А вон – гостиница «Космос»!