— Ты ответишь мне, дракончик, — прохрипел Велес. Тон у него стал ещё более недобрым.

Алексей стиснул зубы и процедил сквозь них, выделяя интонацией каждое слово.

— Это дети моей жены. Она — полудракон. Что здесь непонятного?!

Велес удивлённо наморщил лоб, как будто сильно удивившись. А затем оглянулся, и словно только сейчас заметил невысокую хрупкую Вольгу, сверлящую его неодобрительным ореховым взглядом.

— О, так ты всё ещё с ней? Ничего себе постоянство! — театрально присвистнул он. И тут я поняла, что Велес откровенно издевается над цмоком. — Старшего брата научи.

Сейчас Велес развлекался, но даже в этом случае было видно, что ему не была безразлична судьба людей. Он заботился о них, и мне это нравилось. Меня это подкупало.

— Или тебя, — ответил ему Ян, поравнявшись с Велесом, опустив ладонь ему на шею сзади, сомкнув на ней пальцы, создавая впечатление, что сейчас начнёт его душить. Кинли молниеносно спорхнул, переместившись на плечо Гая.

— Хорошо ты меня поддел, сыночек, — весело произнёс древний бог.

— Велес, не нервируй меня, — ответил с такой же доброжелательностью Ян, по-свойски хлопая его по спине в знак примирения.

Велес громко хохотал, пока мы двигались по залу, минуя цмоков, которые прекращали танец и расступались, расчищая нам путь. Некоторые склоняли головы и не поднимали их, пока мы не скрывались с их поля зрения, некоторые просто в знак уважения кивали и смотрели вслед.

Через несколько минут мы вышли в ночь. Вышагнули из замка, очутившись не на внутреннем дворе, а у заднего входа, который вёл в лес, оказавшись посреди зимы, проплешин белого снега и воя ветра. И мы были здесь не одни. Эти ворота охранялись костомахами и парой внушительной величины драконов, цвета чешуи которых казались приглушёнными в сгустившемся мраке. Ян нахмурился, взглянув в мою сторону — мы оба мгновенно поняли, что снова забыли о том, что я человек, и что мне было холодно. И похоже свою ошибку поняли не только мы, так как рядом почти мгновенно оказался Гай, который снял с себя тёплую светло-рыжую меховую жилетку, которую уже прежде мне одалживал, и снова протянул её мне, оставшись с абсолютно голым торсом. Не ощущали холода и его босые ноги, утопающие в снегу.

Мы шли вдоль деревьев, прогуливаясь недалеко от крепости по чаще, войдя в границу леса. Лунный свет отбрасывал тени сосен на землю и освещал наш путь. Отсюда я видела силуэты стражей-цмоков, охраняющих территорию вдоль крепости — некоторые из них стояли нерушимо в определённых позициях, некоторые — медленно патрулировали местность, встречаясь нам даже в лесу.

Алексей с Вольгой шли впереди, рядом с ними двигался Гай, подняв племянника и посадив его на шею; мальчик радовался и смеялся, хватаясь руками за ветки деревьев над головой и стряхивая с них снег. Велес обернулся в медведя, и никак не объясняя своих действий помчался куда-то, быстро удаляясь и теряясь среди стволов. Константин куда-то и вовсе бесследно исчез, лишив нас возможности заметить его уход. Валентина шла с племянницей на руках, а мы с Яном отставали. Часто оборачиваясь я следила за Кинли, который плёлся последним, обнюхивая окрестности, возомнив себя собакой.

— Как тебе в обществе Константина и Валентины? — поинтересовался Ян, соединяя руки за спиной, замедляясь в прогулочном шаге.

— Константин очень спокойный, — отозвалась я, не прибегая ко лжи, а просто недоговаривая. — А Валентина…

Я осеклась. Не знала, как правильно выразиться. На что Ян чуть улыбнулся, понимающе кивая.

— Она ревнует, — произнёс он.

— Ревнует? — переспросила я, изумившись.

— Меня к тебе. Моя сестра эгоистичная собственница, — теперь его губы расплылись в широкой улыбке. — Это у неё пройдёт.

Мне было лестно это услышать. Было приятно знать, что что-то в поведении Яна заставило кого-либо думать о том, что он относится ко мне по-особенному. Это значило, что я не сама себе придумала нашу дружбу и близость.

— Так кто из вас всё-таки старше? — спросила я.

Мне невольно запомнилась фраза Велеса о том, что Алексею нужно бы научить постоянству старшего брата.

— Насколько я понимаю, самый старший из вас Гай, а вот дальше…

В наш разговор вклинился голос обернувшейся Валентины.

— Догадайся с первого раза: кто самый занудный, тот и старший.

Я бы могла подумать на Алексея, но тот скорее был больше чем остальные полон высокомерия и отчуждённости. А вот занудство… Не хотела обижать Яна, но в этой номинации он точно брал первенство. По проступающей улыбке, которую я едва ли сдерживала, он понял, что я догадалась.

— Валентина, — сказал он, — ты ядовитая, как…

— Как кто? — игриво перебила она.

— Как моя любимая сестра, — закончил поддразнивая Ян.

Да, Ян точно был похож на старшего брата.

— После меня, — добавил он, — идёт Алексей. Затем Тина, Костя и Александра.

Мы вышли на опушку — повсюду были проплешины в снежном покрывале, веточки сбросивших листву кустов и мелких деревьев устилали землю, как и пожолклая трава и мох. Местность впереди нас представляла собой небольшую впадину — мы замерли на возвышении, напоминающем холм, под которым расстилалось поле. На нём я узрела драконов в зверином обличье, они лежали на снегу под светом луны, самых разнообразных цветов и мастей — цветов вечности, под лунным мерцанием, словно стадо прекрасных сказочных животных, пасущихся на залитом солнцем летнем лугу. А между ними полыхали костры, уходящие дымом в небо. И повсюду витала их голубоватая магия, которую я не замечала, когда Ян был один, но когда их было так много рядом — магия материализовалась в непрозрачный светящийся туман. Я могла пропустить его через пальцы, как частички света, источаемые не так давно Хоросом. Залюбовавшись зрелищем, я задержала дыхание и на миг забыла обо всём на свете и слилась с собственной мысленной пустотой, а затем позади затрещали сучки — обернувшись, я узрела ещё одну группу окруживших нас драконов, отрезающих любые пути подступления к нам. Я знала: если прямо сейчас здесь появятся волколаки и Дивия — никто больше не канет в небытие, подобно Роксолане. Цмоков в этом замке и рядом с ним — было слишком много. Это обнадёживало. И то, что вдруг осенняя листва под нашими ногами, чуть припорошённая белыми хлопьями начала стремительно чернеть и превращаться в перегнившую смоляную массу, которая распространялась подобно волне, настигая нас самих и касаясь наших ног — меня уже не пугало. Я метнула взгляд в сторону, откуда она ползла и ожидаемо обнаружила там приближающегося Константина, а точнее — настоящего Кощея, чёрного духа, в изорванных лохмотьях, босого, с длинными когтями на ногах и короной из острых рогов на костлявом черепе. Всё живое гибло под его ногами, всё, чего он касался — умирало. Я сама разрешила ему принимать этот облик. И если это давало ему хоть каплю покоя, который он никак не мог найти, то я могла думать, что не ошиблась, принимая столь опрометчивое решение.

Однако, по реакции детей, мы все поняли, что они не то, чтобы испугались; на их задумчивых лицах замер немой вопрос и, скорее всего, ощутив, что заходит слишком далеко в то время, как никто не готов был посвящать маленьких членов семьи в сложную историю, приключившуюся с ним, Константин всё же обернулся тем приятным молодым человеком, которым мог быть.

Моё внимание отвлёк смех маленького полудракона — девочка радостно хлопала в ладоши, когда Вольга сняла свой плащ и передала его детям, чтобы те могли скатиться на нём, как на санях, с горки. Они с Валентиной, Гаем и Алексеем двинулись в сторону, к месту, где снега было больше, чем здесь, а мы остались на опушке — я, Ян и Константин.

— Подожди здесь, — попросил меня Ян.

Глядя на семью драконов, наконец, собравшуюся вместе, веселящуюся и даже дружную, я улыбалась, наблюдая, как малыши — Юлия и Юрий — скользят по снегу вниз, как на склоне их подталкивает Вольга, как внизу их ловит Алексей, как Валентина садится с ними на плащ, словно сама ребёнок, как Гай, обернувшись медведем, скатывается по льду рядом с ними. К Гаю присоединился и мой Кинельган, который всегда был не против подурачиться. Я глядела на них и понимала, что моя собственная дружная семья, которую я совсем недавно имела, безвозвратно распалась.