Он делает шаг вперёд, устраиваясь между ее разведённых ног. Дразнящими движениями пальцы Ксавье касаются ее ключиц и скользят вниз, задевая тяжело вздымающуюся грудь с напряженными сосками. Она почти ненавидит себя за то, что выгибается навстречу его рукам. Он медленно опускается ниже, касаясь выступающих косточек на бёдрах, и избавляет ее от остатков одежды. Уэнсдэй чувствует, что его пальцы бьёт мелкой дрожью, и уголки ее губ едва заметно приподнимаются в торжествующей улыбке. Плевать, что запястья скованы тяжёлыми кандалами — власть по-прежнему в ее руках.

Их взгляды встречаются — весенняя зелень против бездонной черноты.

Тёмные тона всегда сильнее светлых.

Ксавье опускает глаза, и даже в скудном освещении подвала заметно, что на его щеках вспыхивают красные пятна.

Аддамс обхватывает его бедра своими, и Ксавье склоняется над ней, вжимая в неровную деревянную поверхность. Она морщится, когда чувствует, что мелкие занозы впиваются в спину. От неудобной позы быстро затекают скованные руки. Но все это отступает на задний план, когда его язык скользит по впалому животу, спускаясь все ниже. Уэнсдэй приходится закусить губу, чтобы сдержать стон.

Она наконец позволяет себе прикрыть глаза.

Губы Ксавье касаются ее клитора, и это похоже на разряд мощностью в тысячу вольт. Никогда прежде она не предполагала, что ее тело способно на такие острые ощущения. Возбуждение концентрируется в одной точке — там, где его горячий язык раздвигает влажные складочки. Ксавье легко проникает в неё двумя пальцами, начинает двигаться дразняще медленно.

Уэнсдэй этого недостаточно. Прикосновения губ и рук слишком мягкие.

Она отчаянно хочет почувствовать внутри его член.

Пульсация мышц вокруг его нежных пальцев становится невыносимой пыткой.

— Стой… — из-за сбившегося дыхания ей не удаётся придать голосу обычную твёрдость. Это звучит почти как просьба. Отвратительно. — Я хочу по-другому.

— Кажется, ты немного не в том положении, чтобы диктовать условия.

Глаза Уэнсдэй по-прежнему закрыты.

Она не может видеть его лица, но, судя по интонации, Ксавье улыбается. В бессильном гневе она предпринимает ещё одну попытку освободиться, но умельцы Средневековья явно были мастерами своего дела — кандалы держат крепко.

— Если ты хочешь, ты всегда можешь попросить, — продолжает он, не прекращая толкаться пальцами внутри неё. Изгибает кисть, меняя угол проникновения. Очередной электрический разряд пронзает тело, и она сильнее закусывает губу, ощущая во рту металлический привкус собственной крови.

Нет, ему не по силам заставить ее опуститься до мольбы.

Ксавье увеличивает амплитуду движений, добавляя ещё один палец, и снова припадает губами к клитору.

Удовольствие накатывает обжигающими волнами. Аддамс невольно задерживает дыхание — ощущения становятся еще ярче, перед глазами возникают цветные вспышки. Кислород догорает в лёгких. Пульс стучит в висках.

Ещё несколько движений.

Ещё несколько секунд.

Он резко убирает руку и отстраняется, оставляя невыносимую пустоту. Уэнсдэй распахивает глаза — Ксавье тяжело дышит, опираясь руками по бокам от ее дрожащих бёдер. Взмокшие волосы падают на лоб, глаза затуманены желанием, но каким-то невероятным усилием ему удаётся сдерживать себя.

— Тебе нужно только попросить.

А он упрямый.

Впрочем, будь это не так, его бы здесь не было.

Мозг Уэнсдэй категорически отказывается генерировать хоть немного остроумный ответ. Все чувства, мысли и желания сконцентрированы между раздвинутых бёдер. Это почти больно, и вовсе не в приятном смысле.

Чаша весов неумолимо склоняется в одну сторону.

Она непременно отомстит за это унижение.

— Я хочу, чтобы… — ей не удаётся подобрать подходящие слова. Уэнсдэй Аддамс не умеет просить, только требовать. Вот только в голову не идёт ни одной более-менее благозвучной формулировки.

Поморщившись, она сдаётся.

— Трахни меня.

И коварно улыбается, наслаждаясь произведённым эффектом. Щеки Ксавье вспыхивают пунцовым румянцем, но всего через секунду зеленые глаза ещё сильнее темнеют от возбуждения. Заметно дрожащими руками он быстро расстегивает ремень, а затем и молнию на брюках.

Он рывком подтягивает Уэнсдэй ближе к себе. Она наконец ощущает твёрдую головку члена, упирающуюся в истекающие влагой складки, и сама инстинктивно подаётся навстречу. Ксавье резко толкается вперёд. Уэнсдэй с глухим стоном выгибает спину, сраженная восхитительным чувством наполненности. От этого движения цепь кандалов натягивается, стальные оковы обжигают запястья, и режущая боль многократно усиливает ощущения.

Ксавье начинает быстро двигаться, погружаясь на всю длину.

Она не может сдерживать стоны.

Он зажимает ее рот рукой.

Склоняется ниже, оставляя влажную дорожку поцелуев от груди до шеи. Уэнсдэй запрокидывает голову, предоставляя ему полный доступ к разгоряченному телу. Она теряет связь с реальностью, каждый глубокий толчок вызывает спазм мышц внизу живота. Отчаянно кружится голова.

Он чуть замедляет движения и убирает ладонь с ее искусанных губ.

Сквозь плотный туман доносится лязг металла, и лишь через несколько секунд Аддамс осознаёт, что больше не чувствует тяжести оков. Затёкшие руки отказываются подчиняться, да и необходимости в этом нет — Ксавье не позволяет ей опомниться. Быстро выходит и, крепко стиснув талию, переворачивает ее на живот.

Уэнсдэй задыхается от возмущения — эта поза кажется слишком унизительной. Она пытается сопротивляться, но конечности становятся абсолютно ватными, а тело горит огнём и отчаянно жаждет лишь одного.

Тотальная потеря контроля.

Сокрушительное фиаско.

Вот только объятому желанием разуму совершенно на это наплевать.

Ксавье снова врывается в неё, вколачиваясь быстро и грубо. В этой позе толчки получаются более глубокими и упоительно-болезненными — все нервные окончания раскаляются до предела. Настолько, что они оба напрочь забывают о необходимости вести себя тихо. Наплевать. На все наплевать. Единственное, что имеет значение — пульсация мышц где-то глубоко внутри.

Она чувствует, что движения Ксавье становятся рваными, а дыхание — шумным и сбивчивым, и вновь закрывает глаза, полностью отдаваясь во власть тактильных ощущений. Средневековое орудие пыток скрипит и шатается под ними.

Ксавье обхватывает ее поперёк талии, принуждая слегка приподняться. Ослабевшими ладонями Уэнсдэй упирается в неровные брёвна, вздрагивая от каждого толчка. Его рука ложится на ее клитор, лаская быстрыми круговыми движениями. Мышцы внутри сокращаются все сильнее, плотно обхватывая член, и Ксавье глушит стоны, уткнувшись в ее растрепавшиеся волосы.

Волны удовольствия накрывают ее с головой. Особенно сильный электрический разряд пронзает все тело. Это сокрушительно невероятное ощущение. Перед глазами все плывёт, у неё буквально подгибаются ноги. Ксавье толкается ещё несколько раз до упора, а затем быстро выходит, и Аддамс чувствует, как на ее бёдра брызжет горячая жидкость.

Уэнсдэй обессиленно сползает прямо на пол, глядя прямо перед собой расфокусированным взглядом. Ксавье усаживается рядом, привалившись спиной к одному из столбиков, и предпринимает попытку обнять ее. Аддамс грубо отталкивает его руку.