Словно крошечные знаки обладания.
Словно напоминание, что отныне Уэнсдэй Аддамс принадлежит Ксавье Торпу целиком и полностью.
Прежде он никогда не думал, что способен причинять боль, пусть даже в ответ, но чертова Аддамс упорно вытаскивает наружу самые темные стороны его души.
Подобное к подобному, не правда ли?
Ксавье двигается внутри нее быстро и грубо, и от каждого толчка стоны Уэнсдэй звучат все громче. Его руки дрожат от напряжения и возбуждения, и очень скоро держать ее на весу становится совсем неудобно. Он выходит и мягко отпускает ее бёдра. Кладет руки на талию, настойчиво пытаясь развернуть спиной к себе, но Аддамс перехватывает его запястья, сжимая их с неожиданной для своей хрупкой комплекции силой.
— Ложись, — заявляет она тоном, не терпящим возражений, и кивком головы указывает на большой махровый коврик возле душевой кабины.
— Что, прямо здесь? — Ксавье приподнимает бровь, глядя на нее с любопытством. — Мы ведь вполне можем дойти до кровати, там намного удобнее, и…
— Нет.
Уэнсдэй смотрит на него снизу вверх своим коронным взглядом — твердым, немигающим… порабощающим. Он в который раз поражается столь парадоксальному сочетанию: фарфоровая внешняя хрупкость и стальной внутренний стержень. И неизбежно подчиняется, давно смирившись с ее безграничной властью.
Она на несколько секунд замирает, остановившись в дверях душевой кабины и пристально наблюдая, как он пытается устроиться на полу. Несмотря на то, что чёрный ковер достаточно большой и плотный, лежать на нем слишком твердо — совсем не помешала бы подушка. Но все это мгновенно отступает на задний план, когда Уэнсдэй наконец шагает вперед и садится на него сверху. И вдруг обхватывает изящной ладонью напряженный член.
В глубине темных глаз вспыхивает интерес, когда она скользит пальчиками от головки до основания — невесомо, едва касаясь. С губ Ксавье против воли срывается рваный вздох.
Он готов держать пари, что никогда прежде не видел более прекрасной картины — влажные волосы цвета воронова крыла лежат на ее плечах крупными волнами, раскрасневшиеся и припухшие от поцелуев губы слегка приоткрыты, а восхитительные темные глаза сверкают, словно догорающие угли.
Ксавье протягивает к ней руку, проводя пальцами по впалому животу с напряженным прессом. От этого простого прикосновения все тело Уэнсдэй напрягается, как гитарная струна, и она машинально подается вперед, явно стремясь продлить тактильный контакт. Узкая ладонь сильнее сжимается вокруг его члена, и все нервные окончания воспламеняются жарким огнём.
Ксавье резко садится, заключая ее в объятия и тянется с поцелуем, но Аддамс отстраняет его свободной рукой и надавливает на грудь, принуждая лечь обратно. От сильнейшего возбуждения у него буквально темнеет в глазах, но Ксавье чертовски интересно узнать, что она намерена делать дальше. Он откидывается назад, положив руки под голову и внимательно наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц.
Прикосновения ее прохладных пальчиков оказываются неожиданно нежными. Несколько раз проведя рукой вверх-вниз, Аддамс сосредотачивает свое внимание на головке — осторожно отодвигает крайнюю плоть, мягко надавливает, и он не может сдержать глухого стона. Напряжение становится почти болезненным.
— Ты можешь… эм… коснуться губами, — несмотря на то, что его разум давно в плену возбуждения, эти слова даются нелегко. Ксавье чувствует, как на щеках против воли вспыхивает румянец.
— Что это значит? — ее лицо принимает непонимающее выражение. Видеть Уэнсдэй растерянной очень забавно, и это неизбежно вызывает улыбку.
— Ну… Почти то же самое, что ты делаешь сейчас руками, только ртом… — объяснять столь элементарные вещи до жути неловко, и он краснеет еще сильнее, отводя взгляд.
— Нет. Это звучит еще хуже, чем рецепт твоего кофе, — заключает Аддамс после непродолжительных раздумий.
Впрочем, Ксавье и не надеялся на успех, а потому совсем не ощущает разочарования. Ее пальцы снова сжимаются вокруг члена, и пламя желания испепеляет все прочие мысли. А когда Уэнсдэй склоняется над ним, прижимаясь губами к ключице и касаясь языком разгоряченной кожи, он буквально забывает, как дышать. Каждое прикосновение подобно мощному электрическому импульсу.
Оставив влажную дорожку поцелуев от шеи до плеча, она пытается выпрямиться, но Ксавье крепко стискивает ее талию, не позволяя этого сделать. Проводит пальцами по выступающим ребрам, поднимается выше, сжимая пленительную грудь и перекатывая между пальцами соски.
Уэнсдэй со слабым стоном прикрывает глаза, и он чувствует, как неистово стучит ее сердце. Правой рукой Ксавье скользит вниз по ее телу и останавливается между раздвинутых ног — горячая влага стекает ему на пальцы, и это ощущение сводит с ума.
Уэнсдэй стонет громче, а мгновением позже немного приподнимается, чтобы удобнее перехватить основание члена. И осторожно опускается на него — она настолько узкая, что у Ксавье из легких разом вышибает весь воздух. Он вцепляется пальцами в бедра Аддамс, глубже насаживая на себя, и с невероятным удовольствием ощущает, как по ее напряженному телу проходит дрожь.
Она выпрямляется и на минуту замирает, явно приспосабливаясь к новой позе и упираясь ладонями в его торс. Заостренные ноготки слегка впиваются в кожу, мокрые волосы падают ей на лицо, и Ксавье протягивает руку, заправляя за ухо растрепанные пряди. И Аддамс позволяет это сделать. Ее глаза прикрыты, длинные ресницы чуть подрагивают, а обнаженная грудь тяжело вздымается. Сражённый великолепием этого зрелища, он не может оторвать от нее взгляда.
Проходит несколько мучительно долгих секунд, прежде чем Уэнсдэй начинает медленно двигаться. Он кладет руки на ее бедра, контролируя амплитуду движений. Волны сокрушительного удовольствия захлестывают тело и разум, заставляя Ксавье терять связь с реальностью. Он перемещает правую руку на внутреннюю сторону ее бедра и большим пальцем надавливает на клитор — Уэнсдэй стонет все громче и начинает двигаться быстрее. Он прикрывает глаза, полностью отдаваясь во власть сногсшибательных ощущений.
Они оба распалены до предела.
Требуется совсем немного времени.
Несколько круговых движений его пальца на клиторе, и Уэнсдэй с особенно выразительным стоном выгибается в спине, запрокидывая голову назад. Пульсирующие мышцы сжимают его член внутри нее, и Ксавье чувствует, как возбуждения сосредотачивается в одной точке. Аддамс обессиленно опускается ему на грудь, дрожа всем телом, и он, воспользовавшись ее безвольным состоянием экстаза, быстро перехватывает инициативу.
Резко перевернув ее на спину, Ксавье оказывается сверху, шире раздвигает стройные ноги и одним мощным толчком входит до упора. С губ Уэнсдэй срывается протяжный стон, и она мгновенно обхватывает его бедра своими, прижимаясь настолько близко, насколько это возможно. Он начинает двигаться так быстро, что даже шум воды в душевой не способен заглушить звук интенсивных толчков.
Аддамс снова выгибает спину, пульсация ее мышц усиливается, а ногти безжалостно раздирают его спину до кровавых царапин. Предчувствуя приближение к пику удовольствия, Ксавье почти рычит, погружаясь максимально глубоко и сжимая хрупкое совершенное тело в объятиях. Еще один мощный толчок, и его словно пронзает ударом тока — он едва успевает выйти и тут же кончает с протяжным стоном.
Как только все заканчивается, Уэнсдэй, по обыкновению, высвобождается из объятий и немного отстраняется, прислоняясь спиной к холодному кафелю. Но рука Ксавье все еще покоится на ее колене, и удивительное дело — она не спешит ее сбрасывать. Вопреки ее недавним словам об опасности надежд, он не может не надеяться, что однажды настанет момент, когда последние оплоты ее неприступности рухнут.
