— А попасть в аварию из-за превышения скорости не скучно? — беззлобно парирует Ксавье и поспешно отстраняется, выпуская её из кольца сильных рук.

— Твои мозги очень эстетично смотрелись бы на асфальте, — Уэнсдэй принимает сидячее положение и одёргивает помятую майку, оглядываясь в поисках остальной одежды.

Торп быстро стягивает презерватив и, осмотревшись по сторонам, ловко забрасывает его в мусорную урну, которую она изначально даже не заметила. Пока он застёгивает ремень на джинсах, Аддамс спрыгивает с капота Шевроле и подбирает с земли скомканные шорты. А вот белья в зоне видимости, к сожалению, не обнаруживается.

— Не ищи. Куплю тебе новые, — он самодовольно усмехается, пока Уэнсдэй натягивает неудобные узкие шорты прямо на голое тело. — А может, и не куплю… Мне так даже больше нравится.

Она закатывает глаза — но скорее изображает раздражение, нежели испытывает его на самом деле. Приятная расслабленность во всём теле притупляет негативные эмоции.

— Поехали уже, — Уэнсдэй тщетно пытается напустить на себя суровый вид, но мощный выброс гормонов заставляет уголки губ приподняться в лёгкой полуулыбке.

— Поехали, — кивает Ксавье и поспешно занимает место водителя.

Аддамс по инерции хочет сказать что-нибудь колкое, но в голову упорно ничего не идёт.

И пусть доморощенные семейные психологи в один голос твердят, что секс не способствует решению проблем — она категорически с этим не согласна.

Устроившись на пассажирском сиденье, она снова нацепляет тёмные очки и расслабленно прикрывает глаза. Шевроле плавно трогается с места, и мерный звук мотора постепенно вводит её в приятное пограничное состояние между сном и бодрствованием.

Кажется, она всё-таки задремала.

Когда автомобиль замедляет свой ход, Аддамс резко распахивает глаза — и невольно замирает, сраженная великолепием открывшейся картины.

Торп не обманул.

Здесь и вправду чертовски красиво — одноэтажный бревенчатый домик стоит прямо на берегу огромного озера с кристально-прозрачной водой. Вокруг густой чащей возвышаются вековые сосны, куда не глянь — всюду изумрудная зелень.

А самое главное — здесь царит непроницаемая глухая тишина, словно всего остального мира попросту не существует. Идеальное место, чтобы целиком и полностью сосредоточиться на писательстве.

— Тебе нравится? — широкая ладонь Ксавье ложится ей на колено, ласково поглаживая обнажённую бледную кожу.

Уэнсдэй молча кивает, не желая разрушать идиллию абсолютного единения с дикой природой. Цепкий немигающий взгляд скользит по длинному дощатому пирсу, густо поросшему мхом — в самом его конце, почти у кромки воды стоят два деревянных кресла.

— А я же тебе… — хочет продолжить Торп, но она не позволяет ему договорить, приложив указательный палец к губам. Он перехватывает её руку и запечатляет нежный поцелуй на тыльной стороне ладони. — Пойду разберу вещи. А ты пока погуляй и осмотрись.

Он глушит мотор и быстро покидает салон автомобиля, оставляя Аддамс наедине со своими мыслями. Ксавье всегда удивительно точным образом считывает малейшие перемены в её настроении — и во многом благодаря этой его черте характера их отношения продержались на плаву почти два года. Как бы сильно они не ссорились по пустякам, он никогда не позволяет конфликту достигнуть точки невозврата. Уэнсдэй была за это искренне благодарна — потому что сама напрочь лишена даже минимальной терпимости.

Она выходит из машины и с наслаждением вдыхает свежий лесной воздух. В тени огромных сосен отвратительная июльская жара ощущается почти терпимо — солнце светит только на зеркальную гладь озера.

Пока Ксавье перетаскивает сумки и пакеты из багажника в дом, она подходит к длинному пирсу и быстро расшнуровывает тяжёлые массивные кроссовки.

Доски слегка шершавые, но ступать по ним босыми ногами на удивление комфортно.

Лёгкие порывы ветра приятно холодят разгорячённую кожу. Аддамс останавливается на самом краю пирса — всматривается в смутно различимую линию деревьев на противоположном берегу, размышляя обо всём и ни о чём одновременно.

Она стоит так довольно долго, потеряв счёт времени — мысли в голове ворочаются медленно и лениво, подобно медузам, выброшенным на отмель после шторма.

Но иногда проскальзывают интересные идеи для будущих глав книги. Стоило бы пойти в дом, достать из рюкзака блокнот и подробно всё записать, но Уэнсдэй совершенно не хочется ничего делать. Разумом и сознанием овладевает блаженное умиротворение — чего никогда не случается в суете шумного Нью-Йорка.

Позади раздаётся звук шагов, старые доски жалобно скрипят, прогибаясь под весом второго человека. Аддамс не считает нужным оборачиваться — но, повинуясь странному желанию, заводит руку за спину и протягивает ему. Ксавье ласково переплетает их пальцы и подходит ближе, уперевшись подбородком ей в макушку. Тепло его тела и пряный аромат парфюма действуют непозволительно расслабляюще, и Уэнсдэй позволяет себе очередную маленькую слабость — слегка подаётся назад, прижимаясь ближе.

Подобные проявления нежности случаются крайне редко, но… Пожалуй, сегодня можно. Сегодня они бесконечно далеко от остального мира. Сегодня они только вдвоём.

— Ты голодна? — заботливо спрашивает Торп спустя несколько минут ужасающе нежных объятий.

— Немного, — честно отвечает Аддамс.

— Тогда пойдём разжигать барбекю.

Он продолжает бережно держать её за руку, когда они покидают пирс и направляются к дому.

На небольшой террасе, густо поросшей мхом и плющом, стоит небольшой круглый столик — Ксавье уже успел разложить на нём многочисленные продукты.

Пока он возится с генератором, Уэнсдэй усаживается за стол, подобрав под себя босые ноги, и без особого энтузиазма разглядывает лоточки с овощами и куриными голенями.

Раздаётся негромкий щелчок, и прицепленная к потолку гирлянда из мелких лампочек вспыхивает мягким жёлтым светом.

Пожалуй, вечером здесь будет ещё красивее.

— Уэнс, нарежешь овощи для салата? — Ксавье подходит к ней сзади и кладёт ладони на плечи.

— Не надейся. Ты не заставишь меня заниматься готовкой, — она лениво откидывается на спинку скрипящего стула. Длинные пальцы поглаживают обнаженную кожу, распространяя импульсы удовольствия по всему телу. Приятно. Даже слишком. Настолько, что она почти забывает о главной цели маленького путешествия. Вспоминает лишь через несколько минут. — Принеси мне печатную машинку.

— Ну, по крайней мере, я попытался, — он усмехается и быстро целует её в макушку, после чего отстраняется и уходит в дом.

Аддамс сдвигает продукты на противоположный край стола и смахивает с него слой пыли.

Новый сюжетный поворот родился в голове практически сразу, как только она увидела маленький старый дом у озера — и ей не терпится приступить к писательскому часу.

Торп возвращается через несколько минут — он уже успел переодеться, сменив светлые джинсы на тёмные спортивные штаны и собрав волосы в низкий пучок на затылке. Водрузив перед ней тяжёлую печатную машинку и положив рядом новую упаковку бумаги, он усаживается напротив и принимается сосредоточенно распаковывать продукты.

Уэнсдэй вставляет в каретку первый лист и заносит руку над блестящими круглыми клавишами — мысли складываются в слова удивительно легко, и очень скоро она полностью погружается в водоворот приключений Вайпер.