Проходит час, затем второй.

Она изредка бросает короткие взгляды в сторону Торпа — тот с поразительной ловкостью нарезает овощи, смешивает соусы и специи в глубокой пластиковой миске, затем кладёт туда куриные ножки и крылья… Странно, но такие простые действия выглядят на удивление завораживающе. Сама того не замечая, она прекращает печатать, пристально наблюдая за каждым движением его рук.

— Почему так смотришь? — Ксавье кривовато улыбается, заметив её явный интерес.

— Ты не говорил, что умеешь готовить.

— Ты никогда об этом не спрашивала.

Покончив с подготовительными мероприятиями, он поднимается из-за стола и принимается возиться с барбекю. Устанавливает круглую металлическую чашу, напоминающую котёл на тонких ножках, неподалёку от крыльца и доверху заполняет её заранее приготовленными поленьями. Откровенно говоря, до этого момента Аддамс была невысокого мнения о его способностях выживания в дикой природе — и теперь невольно удивляется, когда ему удаётся разжечь огонь с первого раза.

— Лет в тринадцать я провёл два месяца в скаутском лагере, — с нескрываемой гордостью сообщает Торп. — Никогда там не бывала?

— Нет, — Уэнсдэй изгибает бровь и зловеще добавляет. — Девочек-скаутов я ем на завтрак.

— Ты многое упустила, — сидя на корточках перед барбекю, он ловко ворочает горящие поленья короткой толстой веткой. — Держу пари, тебе бы понравились страшилки, которые рассказывают у костра.

Поразмыслив с минуту, Уэнсдэй быстро дописывает последнее предложение, а потом вытягивает лист из печатной машинки и кладёт в аккуратную стопку к остальным — очередная глава благополучно завершена.

И хотя окружающая атмосфера вовсе не способствует якобы страшным историям — солнце только начинает клониться к закату — ей становится немного любопытно.

Наспех зашнуровав кроссовки, она спускается с веранды и усаживается прямо на землю рядом с Ксавье.

— Расскажи мне, — требовательно заявляет Аддамс, глядя на него исподлобья.

— Хм… — Торп выдерживает театральную паузу, потирая пальцами переносицу. — Слышала о дьяволе из Джерси? Как раз неподалёку от дома твоих родителей.

Она отрицательно качает головой.

Уэнсдэй старается сохранить равнодушное выражение лица, но в угольных глазах невольно вспыхивает интерес. Большинство легенд имеет под собой историческую подоплёку — и мысль, что в скучном Нью-Джерси когда-то могли происходить жуткие мистические события, пробуждает любопытство.

— Говорят, что в конце семнадцатого века там жила миссис Лидс… — Ксавье понижает голос до заговорщического шепота и выразительно округляет глаза. — И когда у неё родился тринадцатый по счёту ребёнок, она призвала Дьявола, потому что устала от материнства.

— Ничего удивительного, — хмыкает Аддамс, положив подбородок на колени и обнимая себя руками. — Звучит как хорошая реклама контрацепции.

— Не перебивай. В общем, она попросила Дьявола забрать ребёнка к себе… — ещё одна драматичная пауза, достойная Оскара. — И сын миссис Лидс мгновенно превратился в крылатого демона, сожрал всех остальных детей и улетел через дымоход. Говорят, у него крылья как у летучей мыши, а голова похожа на лошадиную. А ещё оно издаёт страшный крик, от которого…

— Большей чуши я ещё не слышала, — она закатывает глаза. — И это должно кого-то испугать?

— Ладно, маленькая мисс «Я совершенно ничего не боюсь». Что же тогда тебя пугает? — судя по выражению лица Ксавье, он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Страх — иррациональное чувство, продиктованное животными инстинктами, — уверенно отзывается Уэнсдэй, пододвигаясь ближе и угрожающе прищуриваясь. — Но есть кое-что интригующее. Например, Зодиак. Было бы любопытно его встретить.

— Серийный убийца, который нападает на парочки? — переспрашивает Торп, и она кивает в ответ.

— Мы вдвоём в глухом лесу, вдали от цивилизации. Идеальные жертвы, — вкрадчиво шепчет она, заглядывая ему с глаза. — Если бы он сейчас оказался неподалёку, непременно воспользовался бы таким шансом. Знаешь… Одной из жертв он нанёс восемь ударов ножом.

— Черт, прекрати… — он качает головой, словно силясь отогнать непрошеные тревожные мысли. — Ладно, по части страшилок ты меня уделала. Это и вправду жутко.

Уэнсдэй победно вскидывает голову.

А когда Ксавье с явным напряжением озирается по сторонам, будто маньяк из семидесятых действительно скрывается в тени высоких деревьев, она и вовсе не может сдержать лёгкой усмешки.

— Пойдём лучше искупаемся, — предлагает Торп, желая сменить тему, которую сам же и начал, а мгновением позже решительно поднимается на ноги.

Идея неплохая.

На улице по-прежнему царит чудовищная жара, и одежда неприятно льнёт ко взмокшей спине. Вдобавок она всё ещё чувствует липкость между бедер после спонтанного секса — нельзя сказать, что это ощущение доставляет дискомфорт, но искупаться не помешает.

Оказавшись на пирсе, Ксавье первым избавляется от одежды и ныряет в кристально-прозрачную воду.

Брызги летят во все стороны.

Быстро стянув майку с шортами и нисколько не смущаясь собственной наготы, Уэнсдэй на пробу опускает в воду одну ногу.

Лёгкие волны ласкают разгорячённую кожу приятной прохладой — она невольно зажмуривается от удовольствия.

И тем самым совершает огромную стратегическую ошибку — Торп в считанные секунды подплывает к пирсу и резко дёргает её на себя. Аддамс едва успевает сделать вдох, но погружение всё равно выходит слишком стремительным. Холодная вода с лёгким привкусом озёрной тины попадает в нос и в рот, заставляя закашляться.

— Я убью тебя, — раздражённо заявляет она, вынырнув на поверхность и убирая с лица мокрые иссиня-чёрные пряди.

— Когда ты сердишься, ты очень милая, — он намеренно выделяет омерзительный эпитет особенной интонацией. — И пустые угрозы довольно забавные.

— Ты рискуешь жизнью. Я всегда могу соврать полиции, что это сделал Зодиак, — парирует Аддамс, впившись в невыносимо довольного Торпа ледяным взглядом.

— Тебе никто не поверит, — он подплывает ближе и оставляет лёгкий поцелуй в уголке плотно сжатых вишневых губ.

А потом и вовсе переходит всякие границы допустимого — шлёпает ладонью по воде, обдавая её лицо прохладными брызгами.

Уэнсдэй шипит от возмущения и ударяет его кулачком в плечо — не изо всех сил, но довольно ощутимо. Если Ксавье и больно, он не подаёт вида. Безмятежно улыбается и приподнимает её подбородок двумя пальцами, впиваясь в приоткрытые губы глубоким поцелуем. От соприкосновения языков Уэнсдэй мгновенно бросает в жар — собственное тело предаёт её уже в тысячный раз.

Руки машинально ложатся на его шею, не позволяя Торпу отстраниться, пальцы с заострёнными ногтями впиваются в мокрую тёплую кожу, оставляя следы в форме полумесяцев.

Внизу живота сиюминутно возникает требовательный тянущий спазм.

Аддамс крепко прижимается обнажённой грудью к его торсу, едва не теряя рассудок от безумного контраста его горячего тела и холодной озёрной воды.

Но через несколько упоительных минут он решительно отстраняется.

— Пора тебя кормить, — Ксавье хитро улыбается, со всей своей проницательностью подмечая малейшие изменения. И затуманенный желанием взгляд, и учащённое дыхание, и призывно приоткрытые губы. Oh merda, ну что за невозможный человек.

Спустя час она вынуждена признать, что чертов Торп талантлив не только на поприще искусства — он действительно умеет готовить. Причём на удивление вкусно. Уэнсдэй незаметно для себя полностью опустошает содержимое красной пластиковой тарелки.