Не желая слушать бессмысленную болтовню, Уэнсдэй ловит его за руку и кладёт широкую ладонь себе на грудь, скрытую лишь тонкой тканью чёрной майки. Торп самодовольно усмехается и дразняще невесомо обводит большим пальцем контур затвердевшего соска — но не торопится приступать к более активным действиям.

Он всегда особенно любит хорошенько её помучить.

Ещё одна дурацкая привычка, которая должна вызывать раздражение, но вместо этого напрочь отшибает мозги.

Собственное тело мгновенно предаёт её, оказываясь под контролем первобытных желаний — всего лишь безусловный рефлекс, продиктованный инстинктом размножения… Но почему это так одуряюще приятно, черт побери?

Уэнсдэй выгибается навстречу его прикосновениям, тянется к нему, стремясь ощутить близость сильного мужского тела.

К счастью, Ксавье сегодня не в настроении долго поддразнивать — как только её пальцы проникают ему под футболку и проходятся по спине, оставляя собственнические царапины, вся его невозмутимость бесследно испаряется.

Он резко склоняется над ней, уперевшись свободной рукой в капот, и накрывает призывно приоткрытые губы глубоким поцелуем. Вторая рука мгновенно ложится на пуговицу шорт, ловко тянет вниз язычок замка и проникает внутрь — длинные пальцы грубовато надавливают на клитор. Всего несколько круговых движений срывают с её губ протяжный стон, тонущий в очередном требовательном поцелуе. Но Аддамс этого отчаянно мало — ощущения притуплены нижним бельём.

Она слегка отстраняется, чтобы заглянуть в его затуманившиеся возбуждением глаза.

— Ну же… — из-за сбившегося дыхания её голос звучит почти умоляюще. В другое время это бы раздражало. Прямо сейчас Уэнсдэй всё равно. — Быстрее.

Желание поскорее ощутить его в себе становится нестерпимым — тонкое кружево белья давно промокло насквозь. Как и плотная джинсовая ткань шортов. Губы Ксавье перемещаются на шею, оставляя влажную дорожку поцелуев от мочки уха до ложбинки между ключицами. Она стонет громче, не в силах удержаться, чтобы не выгнуться ему навстречу. Напряжение во всём теле нарастает, внизу живота пылает огонь, а мышцы внутри неистово пульсируют, сжимаясь вокруг пустоты.

Спустя пару минут — прекрасных и чертовски мучительных — Ксавье наконец приступает к активным действиям. Вытаскивает руку из шортов, приподнимает её за талию и стягивает мешающую одежду вместе с бельём. Аддамс откидывается назад, упираясь локтями в капот, чтобы облегчить ему задачу. Проклятые узкие шорты застревают на массивных кроссовках — у неё машинально вырывается разочарованный стон, но расшнуровывать обувь непозволительно долго.

Пока Торп возится с одеждой, мимо на полной скорости проносится уродливо-оранжевый Джип Вранглер. Водитель внедорожника либо не замечает происходящего, либо ему всё равно.

Впрочем, Уэнсдэй абсолютно наплевать — даже если сюда прибудет вся национальная гвардия штатов, она не позволит Ксавье остановиться. Через несколько секунд ему наконец удаётся стащить с неё дурацкие шорты.

Сильные руки ложатся на обнажённые бедра, властно сжимая и притягивая её ближе.

Изнемогая от сокрушительного желания почувствовать внутри твердость его члена, Аддамс прикрывает глаза в предвкушении.

Торп ловко подхватывает её ногу под коленом, принуждая шире развести бёдра — растяжка причиняет восхитительную боль, усиливающую наслаждение. Свободной рукой он резко дёргает вверх чёрную майку, обнажая грудь и поочередно сжимая пальцами напряжённые соски.

От каждого грубого прикосновения по нервным окончаниям бежит электричество.

Раскалённый металл капота обжигает лопатки и поясницу, пока горячие пальцы обжигают каждый миллиметр обнажённой кожи.

Уэнсдэй кажется, что она медленно плавится между двух огней. Изнуряющая пытка, граничащая с сумасшедшим наслаждением.

Она стонет в голос — громко и протяжно.

Рука Ксавье вдруг исчезает — она уже намеревается распахнуть глаза и поинтересоваться, какого черта он тянет время и издевается над ней таким изощрённым образом… Но в следующую секунду наконец слышит звук расстёгиваемой пряжки ремня.

А спустя ещё секунду — шорох фольги от презерватива.

Она сильно прикусывает нижнюю губу, мгновенно ощутив во рту металлический привкус крови. Торп медленно проводит твёрдой головкой члена по истекающим влагой складкам, а потом резко подаётся вперёд.

Первый толчок выходит размашистым и глубоким — Аддамс резко распахивает глаза и стонет в голос от долгожданного ощущения наполненности. Он нависает над ней, уперевшись руками в капот — несмотря на яркий солнечный свет, чернота зрачка заполняет почти всю насыщенно-зелёную радужку. Потемневший от возбуждения взгляд действует на неё совершенно гипнотически.

Слабо отдавая отчёт в собственных действиях, Уэнсдэй закидывает правую ногу ему на плечо — угол проникновения меняется, становясь более глубоким.

Ксавье кривовато усмехается, явно наслаждаясь её реакций. К счастью, ему хватает ума промолчать — вместо этого он начинает быстро двигаться, набирая скорость с каждым жёстким толчком. Пульсирующие мышцы податливо расступаются, принимая твёрдый член по самое основание. Каждое движение срывает с её губ громкий стон — интенсивность ощущений стремительно нарастает, словно каждая клетка плавится в адском пламени.

Она едва может дышать в перерывах между толчками. Кислород догорает в лёгких, в голове совсем не остаётся мыслей.

Аддамс скользит по нему совершенно расфокусированным взглядом — Торп тяжело дышит, продолжая яростно вколачиваться в неё.

Чётко очерченные скулы заостряются ещё сильнее, каштановые пряди липнут ко взмокшему лбу, а на руках от напряжения выступают вены.

Она выгибается ему навстречу, тянется дрожащими пальцами в поисках точки опоры, но Ксавье ловко перехватывает оба тонких запястья и заводит ей за голову.

Уэнсдэй хочет возразить против подобной попытки доминировать — но не может.

Бешеный темп движений причиняет лёгкую приятную боль, а обжигающее наслаждение берёт верх над привычной жаждой контроля.

Он склоняется ниже, прижимаясь к искусанным вишневым губам смазанным поцелуем. В такой позе его живот трётся о клитор, и пульсация мышц стремительно нарастает. Аддамс стонет ему в рот, окончательно растворяясь в водовороте ощущений — по артериям и венам словно бежит жидкий огонь, а внизу живота скручивается тугой узел. Голова кружится, перед глазами темнеет, сердечный ритм разгоняется до тахикардии. Наслаждение накатывает и отступает горячими волнами.

Ксавье впивается жестоким укусом в её шею, почти рыча от удовольствия — и резкая вспышка боли становится катализатором взрыва. Стон срывается на крик, мышцы внутри трепетно сжимаются, обхватывая его член плотным кольцом. Крышесносный оргазм пронзает всё тело Уэнсдэй, и на несколько секунд она теряет связь с реальностью, полностью растворяясь в фейерверке ярких ощущений.

Сквозь дурман удовольствия она едва осознаёт происходящее — Ксавье делает ещё несколько размашистых глубоких толчков и, погрузившись полностью, замирает. Хриплый стон срывается с его приоткрытых губ, а мгновением позже он обессиленно опускается сверху, вжимая её в осквернённый капот всем своим весом.

Аддамс терпит удушающие объятия не больше тридцати секунд, после чего начинает нетерпеливо извиваться.

— Отпусти. Я не хочу умереть от асфиксии, это унизительно скучно, — недовольно бормочет она, но из-за сбившегося дыхания в голосе нет привычной твёрдости.