— Вам нужно выйти, — резко выпаливает Аддамс, но мгновением позже прикусывает язык и наигранно-сконфуженно добавляет. — Извините, но я так не смогу.

— Ещё чего, — фыркает женщина, презрительно сощурив светло-зелёные глаза, чем-то напоминающие рыбьи. — Раз не можешь — значит, не хочешь.

Джеральдина уже подаётся вперёд, намереваясь снова перехватить длинную цепь оков, но Уэнсдэй проворно отшатывается назад, не позволяя к себе притронуться.

— Ладно, — за неимением иного выхода Аддамс примирительно вскидывает перед собой обе ладони, всеми силами стараясь продемонстрировать собственную безобидность. — Но вы можете хотя бы отвернуться? Пожалуйста, всего на минуту.

Женщина неприятно усмехается и закатывает глаза, но все же соглашается — разворачивается на низких каблуках потёртых ботинок и тут же извлекает из кармана джинсового комбинезона электрошокер.

Но Уэнсдэй уже не обращает внимания на молчаливую угрозу, лихорадочно озираясь по сторонам. На раковине стоит полупустой флакон жидкого мыла, и новый план рождается в голове практически сиюминутно.

Только бы хватило времени, только бы хватило… Не желая вызывать подозрений, она брезгливо морщится, но всё-таки перебарывает себя — подходит к унитазу и задирает подол уродливой рубашки, стараясь ни в коем случае не прикоснуться голой кожей к грязному фаянсу. Отвратительно и унизительно, но другого выхода попросту нет. Несколько секунд спустя Аддамс нажимает на кнопку смыва и на полную выкручивает кран раковины — но вместо того, чтобы подставить руки под струю воды, она тянется к флакончику с мылом и нажимает на дозатор, выдавливая как можно больше.

От волнения перехватывает дыхание, а всё тело бьёт предательской мелкой дрожью как при сильной лихорадке. Первобытный животный страх ползёт мурашками по позвоночнику, но Уэнсдэй тщательно распределяет жидкое мыло по скованному запястью и на пробу тянет металлический браслет. Наручник соскальзывает гораздо дальше, чем во время предыдущих попыток, но всё равно неизбежно застревает, причиняя уже привычную пульсирующую боль. Мысленно чёртыхнувшись, она удваивает усилия, дёргает немного резче — и тем самым совершает фатальную стратегическую ошибку. Чуть покачнувшись, длинная цепь ударяется о край раковины и издаёт ужасающе громкий лязг.

— Ах ты дрянь!

Каким-то невероятным чудом Аддамс успевает рефлекторно отшатнуться в сторону — и бросившаяся к ней Ласлоу промахивается, задев трещащим шокером лишь воздух. Отскочив на шаг влево, Уэнсдэй забивается в угол как дикий зверёк — загнанный, но не сломленный. Вот только бежать ей больше некуда. Стремительно багровея от ярости, Джеральдина наступает на неё, выставив вперёд руку с электрошокером. Блёклые зеленоватые глаза женщины с крохотными точками угольных зрачков горят затаённым внутренним безумием, быстро набирающим силу, а на одутловатом лице с мясистым носом вспыхивают пунцовые пятна гневного румянца. Она больше не похожа на человека, скорее на какую-то уродливую безумную карикатуру — живое воплощение сумасшествия и слепой безудержной ярости.

Странно, но Аддамс не чувствует страха.

Только машинальное безотчётное желание бороться до смерти — её или чужой.

Словно какая-то часть безумия Ласлоу передалась ей воздушно-капельным путём.

Джеральдина решительно шагает вперёд, отрезая последние пути к отступлению — но Уэнсдэй и не намерена отступать. Из этой тесной комнатушки живым выйдет только один человек. Шокер угрожающе трещит мощным электрическим разрядом, прошедшим между двумя электродами, и этот звук словно служит последним спусковым крючком, сигнальным выстрелом из пистолета, что оповестил о начале схватки не на жизнь, а на смерть.

Аддамс резко срывается с места и набрасывается на противницу разъярённой кошкой, целясь кулаком в переносицу — но подводят закованные в цепи руки. Из-за невозможности нормально замахнуться удар выходит совсем слабым, Ласлоу только слегка запрокидывает голову, но не падает и даже не отшатывается. И одним ловким движением вжимает электрошокер в рёбра Уэнсдэй, схватив её за волосы и пригвоздив к холодной кафельной стене — всё тело мгновенно прошибает мощным разрядом, волна боли прокатывается от макушки до кончиков пальцев, заставив девчонку сдавленно зашипеть.

Воспользовавшись секундной потерей ориентации, женщина отводит руку с шокером и сдавливает горло Аддамс локтём, перекрывая доступ кислорода. Жадно хватая пересохшими губами стремительно заканчивающийся воздух, Уэнсдэй ухитряется пнуть Джеральдину под колено. Железная удушающая хватка ослабевает всего на мгновение, но ей достаточно и этого — Уэнсдэй выворачивается из захвата, чтобы инстинктивно рвануть в сторону. Вот только проклятая Ласлоу никак не отпускает растрёпанные смоляные локоны, и несколько прядей остаётся у неё в кулаке. Наверняка это чертовски больно, но всплеск адреналина блокирует неприятные ощущения, заставляя мышцы налиться свинцом.

Влетев в противоположную стену, Аддамс на долю секунды задерживает дыхание, хватается левой рукой за металлический браслет на правой — и одним резким движением срывает его с запястья. Сустав большого пальца противно щёлкает, изогнувшись под неправильным углом, а от вспышки острой боли моментально темнеет перед глазами.

Но у неё нет времени отвлекаться на сопутствующие травмы — потому что в следующее мгновение Джеральдина издаёт какой-то совершенно животный рык и бросается на Уэнсдэй, сбив её с ног. Они валятся на пол, Аддамс ощутимо ударяется затылком о кафельную плитку, Ласлоу неловко барахтается рядом и снова заносит руку с электрошокером, целясь куда-то в шею. Повинуясь безотчётным инстинктам, Уэнсдэй в самый последний момент успевает перехватить противницу за запястье — и изо всех сил впивается зубами в мясистую потную ладонь. Чокнутая психопатка взвизгивает как свинья, но цель уже достигнута. Электрошокер выпадает из её пальцев и отлетает под раковину.

С отвращением разжав зубы, Аддамс отталкивает руку женщины и рывком перекатывается на живот, силясь дотянуться до матового шокера кончиками пальцев… Не хватает буквально пары миллиметров.

Мамаша Роуэна снова хватает её за волосы и с невероятной силой впечатывает лицом в пол. Это больно. Настолько больно, что Уэнсдэй не может сдержать сдавленного вскрика, утонувшего в крови, хлынувшей из разбитого и наверняка сломанного носа.

Солоноватая жидкость с привкусом металла заполняет рот, покалеченная переносица нещадно пульсирует, распространяя острые болезненные импульсы по всему телу.

Удар повторяется, но на этот раз Аддамс успевает выставить ладони перед собой, чтобы вновь не встретиться лицом с залитым кровью кафелем. И тут же вслепую бьёт локтем — куда-то назад, чисто инстинктивно, абсолютно не имея возможности прицелиться.

Однако хватка на волосах становится чуть менее крепкой, и ей удаётся неловко вывернуться, выиграть всего две-три секунды форы, чтобы вскочить на ноги.

Этого времени вполне бы хватило, чтобы схватить шокер, но Уэнсдэй отметает эту идею — слишком бессмысленно. Разрядом электричества мерзкую безумную дрянь не прикончить, не хватит мощности.

Ласлоу с неожиданным для своей грузной комплекции проворством тоже взвивается на ноги и снова бросается в атаку, замахиваясь обеими руками, сжатыми в кулаки. Первые несколько ударов удаётся блокировать, но третий или четвёртый попадает точно в цель — крепкий кулак врезается в подбородок, разбивая нижнюю губу. Аддамс едва удаётся устоять на ногах, отлетев назад и вцепившись в край раковины. С отвращением сплюнув скопившуюся во рту кровь, она впивается в Джеральдину ненавидящим взглядом исподлобья.