Примером тому стало восстание форта «Красная горка» и батареи «Серая Лошадь» под Петроградом в июне 1919 года. Оно было заранее обречено, однако Сталин, командовавший его подавлением, развил кипучую деятельность и взял все «бразды» в свои руки, буквально отстранив морское и сухопутное командование от принятий решений. В своей телеграмме в Реввоенсовет от 16 июня 1919 года Сталин описывал этот эпизод так: «Морские специалисты уверяют, что взятие Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остаётся лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившие до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на моё благоговение перед наукой». Итак, Сталин, приписывая попутно все заслуги себе, буквально отбрасывает «при всём благоговении» военную науку, грубо вмешивается в действия военных, отменяет приказы и навязывает свои. И обещает действовать так «впредь». Запомним сей пассаж. Здесь, против нескольких сотен восставших, у Сталина получилось. А как будет дальше, когда речь пойдёт о фронтах, армиях и настоящей войне? А будет так. В войне с Польшей командующий фронтом Тухачевский отдал приказ, который подтвердил Главнокомандующий республики Каменев, и ждал Конную армию под командованием Ворошилова и Будённого, а также 12-ю армию для решающего броска за Вислу и победы. Однако по настоянию Сталина, который в то время был членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта, армии продолжили бесплодный штурм Львова. Чем спасли поляков под Варшавой, а в итоге и всю войну проиграли. В 1923 году Тухачевский именно так и оценил этот «сталинский манёвр» в своей биографии. Микоян, в свою очередь, писал о Сталине: «Его опыт пребывания на фронтах в Гражданскую войну был недостаточен для того, чтобы знать всё военное дело. К тому же совсем другой характер носили методы, средства вооружения, организация обороны тогда и совсем другое положение было перед Второй мировой войной. Скорее этот опыт Гражданской войны не помогал подготовке и ведению Отечественной войны, а мешал».
Таким образом, не только военного образования и таланта у Сталина не было и в помине, но и его методы в ходе реальной войны оказались ложными и неэффективными. Можно сказать, что они выглядят минимум как военное дилетантство. Однако сам Сталин этих выводов для себя не сделал или просто не собирался их делать, уверовав в свою непогрешимость. Судя по всему, он решил, что для будущих военных побед главное – его неограниченная власть, когда всё на фронте будет происходить по его личному велению и приказу. Когда никто, особенно военные, ему не смогут помешать или возразить. Страшный вывод. Просто ужасающий. Однако кроме этого, главного, Сталин сделал и ещё ряд т. н. «армейских выводов». А именно: армия представляет серьёзную опасность для власти, доверять военспецам и вообще военным нельзя. Другими словами, всех держать «на коротком поводке», а лучше на цепи. Сделать армию послушной лишь его воле. Выводы на самом деле опасные для государства, потому что армия – «организм» особый и наводить там свой порядок диктаторскими методами значит в любом случае ослаблять обороноспособность страны в целом. Однако именно так стал действовать Сталин в отношении армии, поставив во главу угла не собственно военное дело, а своё личное, как он его понимал, руководство военным делом и, главное, особые отношения с руководством армии и её командным составом. Армия стала при таком методе управления не особым, а лишь одним из государственных институтов. Сталин видел свою первоочередную задачу в решении глобальных политических целей, к выполнению которых армия должна была каким-то образом подстраиваться. Желанием подчинить армию, её руководство лично себе и объясняется то самое «нелогичное» решение о начале репрессий против РККА. Всё как раз логично идёт по сталинским планам, и армия не исключение, так что террор против неё лишь часть его планов, а не спонтанное или эмоциональное решение.
Вслед за маршалами были репрессированы 15 командармов, 54 комкора, 123 комдива, 160 комбригов. За ними пошли тысячи командиров в званиях помельче. Рекордсменами по подписанию «расстрельных списков» на офицеров РККА стали Молотов и Сталин. 372 и 357, соответственно. А также Каганович (188), Ворошилов (185) и Жданов (176). Итак, репрессировано почти семьдесят процентов всего высшего командного состава армии! С ними и почти все комиссары различных рангов, военные инженеры и прочие специалисты. Серьезный удар был нанесен по штабам фронтов и армий, а также по преподавательскому составу военных академий. Настоящий погром был в Академии Генерального штаба, где были репрессированы большинство не только начальников кафедр, но и слушателей. Так, в 1938 году из ста пятидесяти слушателей второго курса осталось лишь сорок два. Остальных выгнали, уволили или репрессировали. Несколько десятков тысяч офицеров были просто уволены из армии под различными предлогами. Те же пьянство, разврат или «потерю революционной бдительности» могли пришить кому угодно. Кроме того, в 1938 году из армии также «вычистили» офицеров и по национальному признаку. Поляки, литовцы, корейцы, немцы, румыны, эстонцы, финны и так далее. Невзирая ни на какой интернационализм, положенный якобы в основу первого пролетарского государства. На них также рекомендовалось «поискать и найти» компромат и передать соответствующим органам. Искали и находили очень просто: пытками. Всего армия лишилась от тридцати пяти до сорока тысяч опытных офицеров. Ещё хуже то, что практически все репрессированные командиры занимали главные должности в тех округах, где через несколько лет разразится военная катастрофа: Белоруссия и Украина, Ленинград и Москва. Жуков писал, что в Белорусском военном округе были репрессированы 100 % (!) командиров корпусов. К оставшимся же в живых военным Сталин начал относиться буквально пренебрежительно, а Генштаб называл «канцелярией».
Итак, «армейским делом» Сталин «убивал» даже не двух, а целый выводок «зайцев». Во-первых, убирал остатки заслуженных военных, героев-большевиков, могущих гипотетически претендовать на власть. Во-вторых, полностью подчинял армию личному контролю. В итоге из маршалов в живых остались два верных, а на самом деле насмерть напуганных «друга»: Будённый и Ворошилов. Позже маршалом стал Борис Шапошников. Личность на самом деле загадочная. Видный теоретик военного дела ещё царской школы, он многое пытался сделать для армии. И многое сделал. Однако при всём этом он был слабым, да к тому же тяжело больным человеком, никогда и ни в чём не перечившим Сталину и обходившим за версту любую меру личной ответственности. «Голубчик, ничего не могу сделать, Верховный так решил…» – его типичный ответ в начале войны. Для вождя, называвшего его единственного по имени и отчеству, Шапошников, видимо, был настоящим «идеалом» военного. Ну а для нас маршал Шапошников – очередной ценный свидетель.
Однако есть ещё один «заяц», который для Сталина крайне важен! Громкими процессами в армии, разведке и дипкорпусе Сталин начал буквально «залпами из главного калибра» бомбить немецкую разведку, вермахт и самого фюрера, внушая ему мысль о слабости не только собственно Красной армии, но и всей государственной системы страны. Мало того, эти «залпы» на самом деле не какая-то дезинформация, а факты, которым невозможно не поверить. Ведь маршалов, командиров, разведчиков и дипломатов действительно расстреливали! Немецкой разведке и Гитлеру Сталин буквально не предоставил поводов для малейшего сомнения, когда кровь лилась рекой. Военный атташе Германии в СССР генерал Кестринг писал в Берлин 22 декабря 1938 года: «Благодаря ликвидации большого числа высших офицеров, которые совершенствовали свое искусство десятилетиями практики и теоретических занятий, Красная армия парализована в своих оперативных возможностях. Отсутствие старших и вообще опытных командиров будет отрицательно влиять на обучение войск в течение длительного времени. Лучшие командиры отсутствуют». Интересные слова «благодаря», не правда ли? Кестринг буквально благодарит Сталина за разгром армии! В итоге же он делает глобальный вывод: «Армия не представляет собой существенный фактор обороны». Таким образом, громкими делами и процессами Сталин отвлекал внимание немецкой разведки и лично Гитлера от скрупулёзной работы по оценке оборонного потенциала СССР вообще и армии в частности. Впереди ещё будут несколько мощных сталинских «залпов» и эффектных ходов-подстав для Гитлера, на которые он в итоге «купится», сломает последнее сопротивление генералов и 22 июня 1941 года нападёт на СССР. Такой подход «аукнется» вермахту буквально через пару дней после вторжения, а Гитлер в итоге к осени 1941 года вообще признает, что поспешил с вторжением. Ну, а чем он «аукнется» для Красной армии и для страны, мы ещё увидим.
