Смех замер у нее на губах, когда она увидела, как Джеймс пополз по кровати, пока не навис над ней, его незнакомый вес был приятным ощущением. Она снова поцеловала его, не желая больше с ним расставаться. Она чувствовала себя пьяной, ее разум бешено кружился от желания.
Он осыпал поцелуями ее шею, и Гермиона не смогла подавить приятную дрожь, пробежавшую вверх и вниз по ее позвоночнику. Не желая просто лежать на спине, она потянула его за рубашку и стянула ее через голову. Ее собственные жадные пальцы отчаянно желали ощутить его обнаженную кожу и скользнули вниз по мускулистой груди.
Джеймс осторожно задрал ее собственную рубашку, проявляя особую осторожность с ее все еще заживающим плечом. Он прижался губами к ее новому розовому шраму и прошептал, как она произвела на него большое впечатление, как он рад, что с ней все в порядке. Он отстранился и уставился на ее грудь, прикрытую обнаженным кружевом лифчика.
— Годрик, это действительно происходит? — спросил он, больше обращаясь к самому себе. Его взгляд был благоговейным, как будто он хотел запечатлеть это в памяти навсегда.
Осторожные пальцы коснулись ее сосков, тень их розоватости была видна сквозь тонкую ткань.
— Можно мне? — спросил он, указывая на лифчик.
Гермиона улыбнулась ему, прежде чем потянуться за спину, чтобы расстегнуть застежку, прежде чем позволить ткани полностью соскользнуть.
— Мерлин, ты великолепна, — прошептал он.
Гермиона покраснела от его комплимента. Она не была уверена, что была великолепна, но если он так думал, она не собиралась с ним спорить. И в любом случае, в данный момент у нее были более неотложные дела, например, ощущение того, как его пальцы мнут ее сосок. Застонав, она воспользовалась моментом, чтобы насладиться этим ощущением, прежде чем нащупать край его джинсов. Справиться с застежкой-молнией и пуговицей оказалось делом быстрым. Она стянула его штаны с бедер, прежде чем прижать ладонь к его твердому члену, заставив его застонать так же громко.
Пальцы Джеймса дрожали, когда он расстегивал ее джинсы, стягивая их вниз вместе с трусиками, оставляя ее полностью обнаженной перед его глазами. Его рука нашла ее центр и зашипела от гладкости, которую его пальцы обнаружили на промежности.
— Ты уверена, что хочешь этого, Гермиона? — застонал он, глядя ей в глаза. — Я не думаю, что смогу отказаться от тебя, если мы это сделаем.
Гермиона прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать очередной стон, когда его большой палец нашел ее клитор, заставив ее внутренности сжаться. Она не хотела, чтобы он бросал ее, как бы эгоистично это ни звучало.
— Да, Джеймс, я уверена, — ответила она. — Я так сильно хочу тебя.
Не нуждаясь больше ни в каком поощрении, он стянул с себя нижнее белье и прижался своим членом к ее центру, потираясь о нее. Он встал у ее входа, прежде чем податься вперед, не сводя с нее глаз.
Она прильнула к нему, пока они вместе пытались привыкнуть к новому ощущению. Его лицо уткнулось в изгиб ее шеи, от его дыхания у нее по коже побежали мурашки восторга. Она позволила своим пальцам скользнуть в его растрепанные черные волосы, прежде чем притянуть его к себе, чтобы он снова поцеловал ее.
Они начали двигаться вместе, взаимные толчки и притяжение вызвали волну удовлетворения. Им не потребовалось много времени, чтобы найти общий язык друг с другом. Гермиона обвила одной ногой его талию, притягивая его ближе к себе с каждым толчком. Это было лучше, чем на небесах, когда его тело прижималось к ней именно так, как ей было нужно.
По мере того как она подбиралась все ближе и ближе, ее отчаяние росло все больше и больше. Ничего не соображая, она умоляла его двигаться чуть сильнее, чуть быстрее. В одно мгновение его настойчивые поглаживания довели ее до грани оргазма, погрузив Гермиону в полнейшее блаженство. Ее глаза крепко зажмурились, а пальцы ног почти непроизвольно поджались, когда каждую клеточку ее тела окатили волны удовольствия.
Джеймс был совсем рядом, его толчки становились все более нетерпеливыми и неслаженными, пока он не последовал за ней в экстазе, прижимаясь к ней. Он полежал так некоторое время, ожидая, пока его дыхание и сердцебиение придут в норму, наслаждаясь легкими, как перышко, узорами, которые Гермиона выводила кончиками пальцев на его спине. Как только он смог пошевелиться, он перевернулся, надеясь, что не раздавил ее.
Гермиона прижалась к нему, ее голова прижалась к его груди. Все, что произошло между ними двумя, стало очевидным, как только она перестала быть такой нуждающейся. Она прислушалась к стуку его сердца и почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда она вспомнила, что он сказал.
— Джеймс? — тихо спросила она.
— Хм? — ответил он спросонья.
— Ты сказал, что хочешь сказать мне, как сильно ты меня любишь? — нервно спросила она. Хотелось надеяться, что ей это не просто почудилось.
Он замер на полминуты.
— Да, я люблю тебя, — произнес он эти слова, излучая уверенность. — И как только я немного отдохну, я планирую показывать тебе, насколько сильно, снова и снова.
Гермиона хихикнула, легонько похлопав его по груди.
— Хорошо, — сказала она, довольная тем, что все это не было у нее в голове. — Потому что я тоже в тебя влюбляюсь.
====== Chapter 18. ======
Комментарий к Chapter 18. Уже осталось совсем немного, две главы и мы с вами попрощаемся с этой историей((
Приятного чтения!!!
Гермиона была в восторге, проснувшись на следующее утро в объятиях Джеймса. Он посмотрел на нее так, словно она повесила луну, прежде чем снова вжать ее в подушки, чтобы они могли снова заняться любовью. Но она знала, что они не смогут провести весь день в постели, и в конце концов уговорила его встать на целый день.
По крайней мере, им нужен был завтрак, но что более важно, им нужно было найти последний крестраж.
Гермиона нашла свое нижнее белье и надела на себя, но ее охватило желание быть немного развязной. Она нашла одну из футболок Джеймса «Пушки Педдл» и натянула ее, хотя та едва доходила до середины бедра.
Джеймс натянул пижамные штаны и, зевая, повел Гермиону на кухню. Вместе они принялись за приготовление великолепной яичницы-болтуньи с жареными помидорами, сосисками и тостами. Гермионе было немного трудно сосредоточиться, когда Джеймс постоянно пытался украсть у нее поцелуи, пока она готовила.
Они вместе хихикали, когда Сириус прокрался на кухню, пройдя незадолго до этого через камин.
— Ух ты, неужели вы смогли найти только одну пару пижам на двоих? — спросил он.
Они оба обернулись, выглядя довольно виноватыми из-за того, что их застукали.
— Самое время, — добавил Сириус со своего наблюдательного пункта, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Казалось, он искренне радовался тому, что его друг наконец-то двигается дальше.
Джеймс обнял ее за плечи и одарил Сириуса ухмылкой, но ничего не сказал.
— Вы двое когда-нибудь собирались сказать мне, или мне просто нужно было узнать это, когда я услышал, как кровать Сохатого ударялась о стену сегодня вечером? — спросил он.
Гермиона покраснела до корней волос, внезапно смутившись из-за того, что не потрудилась надеть брюки.
— Сириус! — прошипела она.
— Это недавняя разработка, — добавил Джеймс со смехом.
Гермиона протиснулась мимо Сириуса, внезапно почувствовав отчаянное желание вернуться в свою комнату и найти какую-нибудь подходящую одежду. Когда она вернулась на кухню, должным образом одетая, Джеймс и Сириус сидели за столом, а ее ждала третья нетронутая тарелка с завтраком. У нее возникло отчетливое ощущение, что они говорили о ней, но Сириус не стал дразнить ее, когда она скользнула на свое место.
Вместо этого Сириус рассказал им о том, что трое вчерашних пожирателей смерти теперь находятся под стражей в Министерстве.
В свою очередь, Джеймс рассказал Сириусу о том, как прошло уничтожение крестража, и что он надеется, что на Марлин это не слишком повлияло.
