Это была темно-синяя футболка «Паддлмир Юнайтед».

— Извини. Я не ношу это с четвертого курса и подумал, что она подойдет…

— Все в порядке, Римус, — заверила она его, просто счастливая, что есть что надеть. — Я пойду быстро переоденусь.

Вернувшись в свою маленькую комнату, она сняла испачканный свитер и натянула футболку через голову. Было немного свободно, но сойдет. Кроме того, она не пыталась произвести впечатление на кого-то своей внешностью.

Римус также ждал ее.

— Готов идти? — спросила она, с большим энтузиазмом и последовала за ним из квартиры, вниз по пяти лестничным пролетам. Прохладный ночной воздух ударил ей в лицо и прогнал всю паутину, которая осела в ее сознании за долгое лето. Короткая прогулка в паб оживляла.

— Почему ты решил жить в маггловском Лондоне? — удивленно спросила Гермиона. Римус и Сириус никогда раньше об этом не упоминали.

— Думаю, это было похоже на приключение, — сказал он, придерживая перед ней дверь. — И, ну, ты видела камин. Было легко установить связь с камином, и это в нескольких минутах ходьбы от Министерства.

Гермиона была удивлена, обнаружив, что паб почти пуст, но она легко заметила Сириуса. Он выглядел гораздо лучше, чем она ожидала. В его лице действительно было определенное высокомерие, присущее всем Блэкам, но его серые глаза были разрушительны, а его лохматые черные волосы вызывали у нее желание провести по ним пальцами.

Может быть, он не слишком преувеличивал, когда рассказывал Гарри и Рону истории из своей юности.

— Лунатик завел себе пташку! — его громкий голос прогрохотал через бар.

Гермиона улыбнулась розовым щекам Римуса.

— Сириус, ты не узнаешь Гермиону? Ты познакомился с ней в школе, — сказал он с особой значительностью в голосе.

Его глаза комично расширились, когда он понял, кто она такая.

— Ах, так ты проснулась? — сказал он, почесывая подбородок.

— Я проснулась сегодня утром, — тихо сказала Гермиона, немного обескураженная тем, что так много людей наблюдали за ней, пока она спала.

— Гермиона, это Сириус, — представил их Римус. — Дамблдор спросил, не примем ли мы Гермиону на некоторое время. Ей нужно свести концы с концами. Я поселил ее в комнате Пита.

Ей хотелось посмеяться над тем, как быстро они согласились принять в свою квартиру совершенно незнакомого человека. Но это были еще первые дни войны, и они не знали, какой уровень недоверия обязательно наступит в последующие годы.

— Добро пожаловать! — бодро поприветствовал Сириус, прежде чем обнять ее за плечи. Он подвел ее к столу, за которым они сидели. — Гермиона, это другой наш сосед по комнате, Джеймс.

Джеймс самодовольно ухмыльнулся со своего места, небрежно откинувшись на спинку кабинки.

— Привет, — поприветствовал он ее, не задумываясь.

Гермиона почувствовала, как остановилось ее сердце.

Она не была уверена, почему не подумала о том, что встретится с родителями Гарри, но она была здесь. Все говорили, что Гарри выглядел точно так же, как его отец, но с глазами матери. Гермионе пришлось не согласиться с этим.

У Джеймса действительно были спутанные черные волосы, которые, казалось, не могли лежать ровно, но все в нем излучало дерзость, чего Гарри никогда не делал. У него, казалось, была более развитая мускулатура, широкие плечи. Гарри всегда был стройным, вероятно, из-за плохого питания в детстве, от которого он так и не смог наверстать упущенное. За круглыми очками Джеймса виднелись ярко-карие глаза.

Самая большая разница между ними двумя заключалась в том, как уверенно вел себя Джеймс. То, как он осматривал ее сверху донизу, самоуверенный и снобистский, все это было чем-то, чем Гарри и не надеялся обладать.

— Приятно познакомиться, — сказала она, пробираясь к стулу и усаживаясь напротив них.

Сириус и Римус вернулись в бар, чтобы заказать напитки, так что она осталась с отцом своего друга. Она чувствовала на своем лице его взгляд, почти изучающий ее. Желая прервать молчание между ними, Гермиона решила заговорить первой.

— Итак, где Лили? — спросила она. — Убежала в туалет?

Лицо Джеймса мгновенно изменилось с добродушного на раздраженное.

— Я понятия не имею, где Лили, но я бы точно не стал приглашать ее сюда, — резко сказал он.

Гермиона была ошеломлена внезапной вспышкой, но решила, что он, должно быть, шутит.

— Да ладно, вы двое уже должны быть женаты, — поддразнила она. Она знала, что родители Гарри поженились сразу после Хогвартса.

Он еще больше расстроился.

— Я не знаю, с чего ты это взяла — я никогда, никогда не женюсь на Лили Эванс, — сказал он непреклонно.

Ее желудок сжался, она была убеждена, что он говорит правду. Что случилось, что их отношения развалились? Наверняка еще можно было все спасти.

Затем Джеймс крикнул, через стойку двум своим друзьям.

— Какого черта, Римус? Это ты ее на это подтолкнул? — спросил он. — Заставить ее спросить меня о Лили?

Римус выглядел сбитым с толку.

— Нет, я… я никогда не говорил ей о Лили, — сказал он, с любопытством глядя на Гермиону.

— Должно быть, я только что… подслушала что-то в лазарете, — солгала Гермиона, задаваясь вопросом, как ей выбраться из этой оплошности.

Атмосфера в баре стала удушающей, когда она поняла, что делает. Вот она, отправленная в прошлое после смерти Гарри. Она была вынуждена проводить время с отцом и друзьями, все из которых также были мертвы.

Но вот Джеймс Поттер сказал ей, что Гарри Поттера никогда не будет.

Было ошеломительно думать, что друга, которому она посвятила последние семь лет своей жизни, больше не существует.

Не в силах думать об этом, она резко встала и подошла к бару, прежде чем заказать виски и имбирный эль. Сириус и Римус удивились ее приказу, но подчинились.

Когда они присоединились к Джеймсу у будки, они быстро начали обсуждение предстоящего сезона квиддича. Гермиона сидела на периферии, потягивая свой напиток и смеясь над тем, что они говорили. Трио было таким молодым и счастливым, а она отчаянно пыталась почувствовать себя тоже молодой и счастливой.

Она выпила еще и еще, пока боль, поселившаяся в ее груди, не затмила теплое ничто. Наконец, она почувствовала сильное головокружение и поняла, что должна уйти.

— Я иду в туалет, — объявила она.

Встав из-за стола, ей пришлось ухватиться за стол для поддержки, чтобы голова не закружилась. Как только она выровнялась, она неторопливо направилась в сторону ванных комнат, а трое обеспокоенных волшебников наблюдали, как она подвыпившая держит свой путь в уборную.

Сириус вздохнул, прежде чем допил пиво.

— Я пойду отвезу ее обратно в квартиру, — сказал он. — Следовало бы догадаться, что она легкомысленная.

Он последовал за ней в ванную, не обращая внимания на волчий свист пьяного завсегдатая, сидевшего в баре. Когда он вошел к дамам, то обнаружил, что Гермиона стоит на коленях на полу одной из кабин и выблевывает свои кишки.

— Гермиона, это Сириус. Я пришел проводить тебя домой, — сказал он.

Дверь со щелчком открылась, и я увидел жалкое лицо Гермионы со слезами на щеках.

— Думаешь, ты сможешь вернуться? — мягко спросил он.

Гермиона смущенно покачала головой.

— Как насчет того, чтобы выйти из бара?

Когда она кивнула, Сириус поднял ее с пола. Обхватив рукой ее плечи, он потянул ее, чтобы опереться на него, направляя ее шаги из ванной, а затем из паба. Как только они благополучно спустились по конюшне за барной стойкой, он трансгрессировал их обратно в квартиру.

Ощущение перемещения сказалось на ней, заставив ее желудок бунтовать. Сириус быстро затащил ее в общую ванную и держал ее за волосы, когда ее вырвало в унитаз, и просидел с ней на полу более двух часов, растирая ее спину кругами.

Гермиона была вся в слезах, ее предыдущее головокружение испарилось в абсолютно белой плитке.

— Гарри, — снова и снова шептала она. — Он мертв, и это все моя вина, и теперь он не может вернуться.