– Мне бы перекантоваться несколько дней, – тоскливо прошептал Саня и, без всякой надежды, выложил главное. – У тебя никак?

– Никак, – уверенно заключил Юрка, уже придумавший подходящий вариант отказа. – Родители завтра приезжают.

– Понятно, – отозвался Мурзин и безрадостно потянулся за вещами. – Пока, Юр!

– Пока, – с облегчением попрощался Поддубный. – Звони, если что…

«Если что?» – горько вздохнул про себя Саня, вытаскивая чемоданы на лестничную площадку. Что еще должно сегодня произойти такое, чтобы он позвонил Юрке?

Самое страшное уже случилось. Молодой дипломированный специалист, младший научный сотрудник престижного института, потенциальный обладатель собственной недвижимости в новостройке, любимый милой девушкой Мурзик сегодня умер. Родился новый Мурзин, сын этого подлого, жестокого понедельника: жалкий неудачник, обманутый дольщик, безработный, нищий бомж.

Саня понимал, что звонить Поддубному уже незачем. Другим знакомым он тоже звонить не станет.

Зато позвонили ему. Это снова была Милочка.

– Мурзик, ты совсем не любишь свою кошечку! Почему ты не едешь?!

Мурзин хотел было спросить, куда именно ему следует направиться. Но с ужасом вспомнил, что именно на сегодняшний день планировался визит к Милочкиным родителям.

– Ты что, забыл? Мурзик получит денежки, купит штанишки и поедет на дачу к Мусику и Пусику.

Мурзин прижал телефон к плечу и, кряхтя, выволок вещи из лифта. Не вписался в поворот, зацепился чемоданом за подставку для цветов. Разошлась молния, и на дорогую плитку холла вывалились вперемешку Санины трусы, носки и майки.

А Милочка настаивала.

– Мурзик, скорее приезжай к своей кошечке! Мяу!

Саня, зверея, собрал разбросанное белье с пола и злобно прорычал в трубку ответное:

– Мяу!

– Мяу, – радостно отозвалась кошечка. – Я на даче! Мы все давно тебя ждем, Мурзик!

– Скоро буду, – сквозь зубы прошипел Мурзин.

Он забежал в ближайший «Магнит» и ожесточенно стал заталкивать свои пожитки в узкие металлические ящики для хранения вещей. Рюкзак и ноутбук вошли, а чемоданы не поместились. Саня выскочил на улицу и огляделся. Слева призывно сияли яркие люстры в окнах городской администрации. Справа под слабыми лучами заходящего солнца отливали золотом купола небольшой тихой церквушки. Мурзин выбрал меньшее из зол. С чемоданами наперевес он решительно ступил на высокое церковное крыльцо.

В церкви начиналась вечерняя служба. Откуда-то из глубины полутемного зала доносилось мелодичное стройное пение. Зал был полон людей, огромная толпа колыхалась у самых дверей.

Мурзин сунулся было с чемоданами в зал, но путь ему преградила сухонькая пожилая женщина в темном платке.

– Сюда нельзя. Видите, служба идет.

– Мне бы вещи оставить, – глупо попросил Саня.

– Какие еще вещи? Идите, мужчина, не мешайте.

Мурзин повернул направо и оказался в маленькой комнате, где под стеклом на прилавке были разложены кресты, иконки и свечи. За прилавком скучала полная молодая женщина.

Саня подошел поближе и решительно заявил:

– Я тут чемоданы оставлю. До вечера.

– До какого вечера? – уточнила женщина и обернулась на серые сумерки за окном.

– До ночи оставлю, – исправился Мурзин. Потом добавил: – Или до завтра.

– Оставляйте, – равнодушно ответила женщина.

– Спасибо! – радостно воскликнул Саня, не веря своему счастью.

– Пожалуйста, – так же без выражения отозвалась продавщица церковной лавки и опять отвернулась к окну.

Мурзин выскочил из церкви и вприпрыжку двинулся по мостовой, высматривая маршрутку. Потом полез в карман и с удивлением обнаружил, что он пуст. Денег не было от слова «совсем». Даже на маршрутку.

Саня горько подумал, что без денег приехать к любимой не сможет. Как ни странно, эта мысль принесла ему облегчение.

Зазвонил телефон:

– Ну, Мурзик, ты где? Почему не приехал? Мы уже с дачи возвращаемся. С Мусиком и Пусиком. Они как раз сегодня свободны и с тобой познакомиться хотят.

– Может, не надо? – с надеждой спросил Мурзин. – Может, как-нибудь в другой раз познакомимся?

Милочка заныла:

– Мурзик, ты не любишь свою кошечку! У тебя, наверное, нет кошечки?

– Есть! – громко заорал Саня. – Есть у меня кошечка!

Прохожие обернулись на крик, а какая-то интеллигентная старушка тихо сделала ему замечание:

– Молодой человек, зачем же так шуметь? У меня тоже есть кошечка, но я же не кричу, не привлекаю всеобщее внимание.

А Милочка удовлетворенно мяукнула и весело спросила:

– Мурзик, а ты где сейчас? Мы скоро в городе будем и тебя заберем!

Саня понял, что избежать встречи с будущими родственниками уже не удастся, и грустно уточнил:

– В центре я. Около церкви Иоанна Предтечи.

Далекий голос Мусика из телефона уточнил:

– Около церкви? Какой приличный молодой человек – в церковь ходит!

Далекий голос Пусика произнес что-то невнятное, но неодобрительное.

Милочка радостно закричала:

– Жди, Мурзик, мы уже едем! Только никуда не уходи! Будь на видном месте! Мяу!

– Не уйду, – пообещал Мурзин, потому что идти в самом деле было некуда.

В ожидании неотвратимого приезда грядущей родни Саня побродил по скверу, посидел на лавочке. Потом встал на видное место: у входа в церковь, рядом с бородатым мужчиной неопределенных лет в засаленной кепке. Тот недобро покосился на Мурзина, который, напротив, устало ему улыбнулся. Причина неприязни мужчины прояснилась довольно скоро. Закончилась служба, и из церкви хлынула толпа прихожан. Проходя мимо, люди истово крестились и сыпали мелочь в грязную кепку, которую бородач предусмотрительно сдернул с лохматой головы. Саня тоже машинально протянул руку, и в нее упало несколько монеток.

«На маршрутку как раз хватит», – обрадовался Мурзин. Он деловито вытащил из-под джинсового ремня подол пропитавшейся потом рубашки и стал собирать в нее пожертвования из щедрых христианских рук.

Раздался пронзительный гудок дорогой иномарки. Мусик и Пусик, высунувшись из окон, с затаенным ужасом разглядывали взлохмаченного потенциального зятя, который бережно, как ребенка, что-то нес перед собой в задранном подоле рубашки.

Саня понимал, что все стали свидетелями его позора. С веселым отчаянием он поздоровался и высыпал мелочь из мятой рубашки на сидение рядом с Пусиком.

– Знакомьтесь: это Мурзик! – радостно представила Мурзина Милочка.

– Хорош зять! Только встретились-и уже в подоле принес, – пробурчал Пусик, сгребая мелочь в пухлую кожаную барсетку.

– Садитесь, садитесь скорее, – заторопила Саню Мусик, тревожно оглядываясь по сторонам в поисках знакомых. Не обнаружив таковых, женщина с облегчением вздохнула и официально представилась: – Наталья Анатольевна.

– А я – Олег Сергеевич, – добавил Пусик. – Поехали домой: ужасно есть хочется.

Он круто свернул с проспекта на маленькую неприметную улочку и дал по газам. Иномарка вздрогнула и понеслась в исторический центр города.

В просторной «сталинке» Мусик с Пусиком проворно накрыли роскошный стол. Лукаво улыбаясь, Пусик украсил еду бутылкой дорогого французского коньяка.

У Сани сразу заурчало в животе. Он вспомнил, что за весь этот долгий гадкий понедельник ничего не ел.

– Мурзика пора кормить! – защебетала Милочка и потащила Саню к столу.

Мурзин, мурлыча, как настоящий кот, набросился на еду. Постепенно пьянея, он ел и пил все подряд так много и жадно, что с трудом поддерживал разговор. Не в силах оторваться от продовольственного изобилия, Саня преимущественно молчал, лишь при необходимости отвечая на прямые вопросы.

Один из таких вопросов и стал камнем преткновения в родственной беседе.

– А где вы работаете? – поинтересовался Пусик.

– Временно не работаю, – туманно определил свой социальный статус Мурзин.

Мусик неодобрительно покачала головой, и крупные бриллианты в ее аккуратных ушках вспыхнули и засияли ясными звездочками.