Но и это прошло. Я снова полюбила свою историю. Однако те несколько месяцев, в которые я с головой ударилась в продвижение, были гонкой, жаждой, блужданием в темноте. Пока все это происходило на фоне нелюбви к книге, я казалась себе торговцем, продающим скверный товар.

Утешаю себя тем, что подобную стадию прошла не я одна. Утешаю себя тем, что это состояние позади, и когда выйдет моя следующая книга, я уже буду знать, чего ждать, и смогу к этому подготовиться.

Писатель – не только писатель

Нельзя переоценить опыт, который я получила с моей первой изданной книгой – «Земли семи имен». Я осознала и приняла, что писатель сегодня – это человек-оркестр. Продвигая книжку, рассказывая о ней, ты то и дело переступаешь через себя. Организовать встречу? Договориться с площадкой? Написать книжному блогеру? Ответить на отзыв читателю? Обратиться в библиотеку или книжный магазин с вопросом о презентации? Выступить со своей книгой на встрече литературного клуба?

Прошло меньше года с момента выхода книги – и все это кажется мне если не легкой прогулкой, но, по крайней мере, уже не тем походом к Ородруину, что прежде. Ко всему привыкаешь, ко всему начинаешь относиться спокойнее, и то, что так пугало, превращается в рутину.

Когда книжка только вышла, я хотела разослать ее нескольким книжным блогерам, чтобы получить рецензии. Для этого мне нужны были бумажные экземпляры, а авторские – те, что бесплатно присылает издательство, – еще не приехали. И я пошла по книжным магазинам. Села на метро и поехала по фиолетовой ветке, выходя на тех станциях, где есть «Читай-город», и скупая свои книжки.

Всего я купила их шесть. В первый магазин заходила, почти слыша, как колотится сердце. Я боялась, что сбудется мой страх увидеть свою книгу в углу на нижней полке. На полке с фэнтези, где я планировала обнаружить «Земли» исходя из жанра и соседей по серии, книги не было. И страх стал еще крепче; на миг я поверила, что вообще придумала все это, и книжка не вышла. Но спустя несколько минут я нашла «Земли» на второй снизу полке в разделе «Российская проза». Книга стояла корешком к покупателю – а это значит, что заметил бы ее только тот, кто целенаправленно искал. Насколько я знаю, ставить книжку лицом (как и выставлять у кассы или на заметных выкладках) стоит денег – за это могут заплатить как издательство, так и автор, но до подробностей я пока не доходила.

Я взяла «Земли» украдкой, прижала к себе и побежала на кассу. Протянула карту, чтобы расплатиться, – и испугалась: ведь на карте есть мое имя! Вдруг продавец поймет, что я покупаю свою собственную книжку? Вдруг кто-то из покупателей это поймет? Мне казалось, что моя фамилия крупными буквами написана у меня на лбу. Я была уверена, что, если кто-то узнает, что за книгу я беру, меня заклеймят позором до конца жизни.

Тем не менее потолок не рухнул, и небо устояло, я купила книжку и вышла на улицу, села в метро и поехала в следующий книжный. Там повторилось примерно то же самое, разве что я волновалась чуть меньше и даже спросила у продавца, есть ли в магазине второй экземпляр. Его не оказалось.

В четвертый магазин я входила уже вполне уверенно, готовая, если понадобится, ответить на вопрос, зачем я, автор, покупаю свою книгу. Начала работать магия бумажного издания: держа в руках аж четыре штуки, я поверила в существование Своей Книги и почувствовала себя всесильной.

В шестом магазине я с порога прошла к полке с российской прозой, широко раскинула руки и почти вслух произнесла:

– Ну, здравствуй, моя хорошая!

Так я познакомилась со своей воплощенной мечтой, своей изданной книгой, своим первым бумажным детищем.

Перечитай свой текст

Для меня это очень сложно. Ненавижу перечитывать девяносто процентов своих текстов. Скрипят зубы, хочется вымарать и отречься, как писал про «Анну Каренину» Лев Толстой. Среди сотни рассказов у меня есть всего два-три, которые я перечитываю спокойно. Более-менее с удовольствием я перечитываю свои фанфики, но фанфики – территория, где ты неосознанно снимаешь с себя часть ответственности, так что в этом нет ничего особо удивительного.

Свою бумажную книгу я не могу перечитать до сих пор – даже ради того, чтобы продолжить писать вторую часть. Свою историю, готовящуюся к изданию, в рамках редактуры я перечитала шесть раз. Я знаю ее почти наизусть и вылизала текст до такой степени, что сейчас он кажется мне хорошим; посмотрим, что будет, когда я возьму в руки напечатанную книгу.

Но перечитывать тексты надо – чтобы видеть прогресс. Это полезно, это вселяет силы. Еще перечитывать нужно, когда редактируешь, – допустим, сюжет хорош, а слог слабоват, хочется стряхнуть пыль и поправить. В этом случае я сжимаю зубы, убираю все отвлекающее и быстро и сухо читаю, как если бы это был не мой текст, а текст другого автора, который принес его мне на рецензию или редактуру.

Зависть

Зависть – грозный козырный мотиватор, который заставляет писать быстрее, думать активнее, впитывать внимательнее. Это мой моторчик на скверном, но очень эффективном топливе, моторчик, который не раз помогал мне влететь в последний вагон.

И тем не менее я была бы рада от него отказаться. Очень рада. Однажды я поняла, что буду завидовать всегда – потому что всегда будет тот, кто тебя круче. Для того чтобы прийти к этому, мне понадобилось около пяти лет. В какой-то мере это понимание все же снижает градус зависти, и это круто.

Раньше я не могла ходить по книжным магазинам – до тех пор, пока не заключила контракт на свою первую книгу. Внутри поднималось чувство вроде настойчивой щекотки: физическое выражение зависти? И мне хотелось поскорей уйти из этого яркого бумажного царства успешных и изданных.

То же касается книжных ярмарок и подобных мероприятий – видя чужой успех, я падаю духом, чувствую себя бессильной, недооцененной, раздавленной.

Долгое время (порой и сейчас) я не могла читать паблики других писателей. Кажется, что и читателей у них больше, и активности, и перспективы круче, и пишут они лучше, и дается им все куда легче.

Конечно, такое впечатление может быть правдой; но чем дольше я варюсь в этом супе, тем лучше понимаю, что ты видишь только свою собственную изнанку с унынием, кризисами, неудачами, отказами, проигрышами и редкими вспышками успехов. Дело в том, что у любого другого писателя тоже есть своя изнанка. И любой чужой успех в общих чертах оплачен той же монетой.

Понять это – первый шаг к душевному спокойствию. Увы, одного его недостаточно; второй шаг – помнить и верить в это в моменты уныния. Вот этому я пока не научилась.

Но, в конце концов, уверена: и Джоан Роулинг кому-то завидует.

Заряд воображения и лифты

Моя книга, которая сейчас готовится к печати, называется «Заряд воображения». Я написала ее первый вариант довольно давно, во время литературных курсов – книга выросла из домашек. Преподаватели хвалили отрывки, и я была уверена, что стоит дописать, как издатель найдется сам. В своей уверенности я дошла до того, что отправила законченную рукопись в редакцию Елены Шубиной – ту, где издаются самые маститые современные русскоязычные авторы, где печатают победителей самых престижных литературных премий.

Я была уверена, что моя история достойна стоять с ними на одной полке. Я расстраивалась и злилась, когда прошло полгода, а ответа от редакции так и не пришло.

Два года спустя я перечитала «Заряд». Я так смеялась над собой; почти до слез. Над своей наивностью, над тем, какой невероятной считала эту историю. Да, она действительно хороша – но явно не тянет на литпремии хотя бы в силу возраста и опыта написавшего ее автора.

Бывает, что взлетаешь на удачно подвернувшемся лифте к вершинам. Оказываешься там, среди небожителей, – но не обладаешь нужным опытом. Долго ли так протянешь? Есть путь, который нужно пройти, чтобы понять самому, чего стоят твои тексты. Опыт, практика, синяки – вещи, которые не приобрести никак, кроме как со временем.