Ланс заулыбался, словно предложил им исключительно увлекательную игру, и принялся отсчитывать карты, приговаривая «Смотрите-смотрите!». На стол легли картинки. Дева, рыдающая в темноте, затем пара влюбленных, слившихся в страстном поцелуе, а на третьей картинке еще одна пара, но на ней женщина в короне вонзает нож в спину падающему мужчине. Доминика лениво вскинула бровь.

— И что же? У меня пока не намечается ни любовника, ни повода для рыданий, ни…

— Предательства, — закончил за нее Ланс. — Конечно, карты можно трактовать по-разному, но когда события свершаются…

— Мы подстраиваем их под то, что уже знаем, — ответила Доминика. — Именно поэтому гадание — так себе дар. Но неплохое решение. А теперь, если вы позволите, я хочу пройтись.

Ее никто не стал останавливать. Васса и Куно провели оставшийся день в компании Ланса, рассказывавшего о древней магии. Старик даже пытался научить Куно повторять какие-то магические пассы, но юноше все не удавалось ни пальцы сложить, ни нащупать течение силы где-то кроме привычных ему источников. Поэтому весь оставшийся день они развлекались с картами, пока Ланс не решил, что ему пора уходить.

Доминика же накинула теплый плащ и вышла прогуляться. В замке ее преследовали навязчивые мысли, словно что-то идет не так. К тому же, вчерашний грохот и дрожь земли осели в ее воспоминаниях липким страхом, что это может повториться. Что задрожат стекла, как при взрыве, в коридор хлынут осколки, а затем весь замок своей многовековой громадой обрушится ей на плечи. Она пыталась отгонять эти мысли, но они возвращались и вились вокруг нее, лишая способности спокойно работать.

Принцесса бродила по двору замка, пытаясь скрыться от мрачного взгляда окон замка. Каждое из них, как глаз, с подозрением отслеживало ее шаги. В попытках скрыться, Доминика добрела до дальних ворот, за которыми простирались заросшие деревьями склоны. Немного подумав, принцесса решила, что никто не спохватится, если ее не будет в замке пару часов. Натянув капюшон, она пустилась вперед по вытоптанной дороге.

Она мало знала о северных лесах. На юге подобную густую растительность можно было увидеть разве что в оранжереях. В городах же и окрестностях все чахло от жары. Иногда на помощь приходили маги, по приказу богатых господ они могли разбивать роскошные сады или создавать оазисы вдоль торговых маршрутов. Здесь же все было иначе. Природа сама щедро одаривала людей объятиями зелени. В пушистых еловых лапах путался ветер, сбивал с иголок хлопья снега. С ветки на ветку перепархивала невзрачная птичка, то и дело оглядывавшаяся по сторонам. Доминика никогда не испытывала тяги к природе, но здесь впервые ощутила странный, почти противоестественный для нее покой. Лес словно говорил с ней на своем языке, увлекая дальше, показывая то пестрые гроздья рябин, то танцующих неперелетных пташек, то цепочку лисьих следов. Доминика позволяла вести себя в чащу, каждый шаг давался ей все легче, и даже ледяной воздух перестал обжигать легкие холодом при вдохе.

Вдруг рядом хрустнула ветка. Треск прокатился по чаще, отскакивая от каждого камня. Доминика обернулась на звук, но стоило ей это сделать, как за спиной послышались шаги. Еще один поворот — и ничего, пустота тихого, но не безмолвного, леса. А еще чей-то взгляд. Доминика чувствовала его затылком, но стоило хоть немного повернуть голову, как неизвестный наблюдатель ускользал. Но не исчезал. Он хотел быть замеченным, но оставался невидимым. Принцесса чувствовала, как ее начинает охватывать страх. Она слышала истории о похожих пустынных духах, которые заставляют людей теряться в песках, а затем натягивают на себя их кожу и под чужой личиной возвращаются домой, чтобы устроить себе пир. Не желая искушать судьбу, Доминика побежала. Вперед, за цепочкой следов, мимо деревьев и брошенных гнезд. Лес смазался перед глазами в вытянутое пятно, платье намокло от налипшего на подол снега. Мир то и дело ухал вниз, когда нога попадала в ямку или цеплялась за корень, но Доминике удавалось устоять на ногах. Ее преследователь не отставал. Он двигался вслед за ней бесшумно, быстрыми скачками, и как Доминика ни пыталась петлять, чтобы сбросить его, он не отставал.

Она бежала уже достаточно долго, а шпили замка так и не появились. Только лес простирался все дальше, утопая в наползающих сумерках. Тьма сгущалась, а неведомая тварь кровожадно улыбалась в спину принцессе, изматывая, издеваясь. Она не торопилась нападать, наслаждалась ужасом, наполнившим все тело принцессы.

Доминика двигалась неровными рывками, руки до побеления стиснуты в кулаки. В горло с каждым вдохом как будто попадало все меньше воздуха, все больше удушающего привкуса железа. Она чувствовала чужое дыхание на своей шее, когтистые руки, хватающие подол платья, тянущие вниз. Лес окружил ее плотной стеной, ветви сплелись куполом. Доминика повернула голову, чтобы осмотреться, нога поехала в сторону на мерзлой земле, мир закружился и понесся на нее. Принцесса увидела приготовившийся к прыжку черный силуэт и закричала.

В ту же секунду свет над ней закрыла огромная тень. Исполинских размеров медведь с широкой грудью, закрытой плотным наростом, как пластиной, взмахнул огромной лапой. Раздался истошный писк и шипение. Запахло дымом. Доминика сжалась на земле, накрыла голову руками. Сквозь пальцы она смотрела, как медведь огромными лапами прижимает к земле что-то скользкое, извивающееся, как клубок из разъяренных змей. Гигантский зверь рвал чудовище из тени, терзал зубами, а существо шипело, дымилось, визжало, пока в одно мгновение не превратилось в бесформенную массу.

Медведь отпустил свою жертву и обернулся к Доминике. Взгляд холодных серых глаз скользнул по принцессе. Зверь сделал осторожный шаг в ее сторону. Затем еще один. Доминика замерла, не сводя с него глаз. Все тело била крупная дрожь, но она не могла пошевелиться, позвать на помощь, отвести взгляд. Медведь приблизился почти вплотную. Шумно втянул морозный воздух, приоткрыл зубастую пасть.

— Тебе же было сказано не покидать замок, — произнес он. Доминика распахнула глаза и отклонилась назад так, что чуть не упала.

— Ладвиг?

В этот момент из чащи вышел еще один зверь. Крепкое мощное тело на коротких лапах изучало силу, острые уши прижаты к округлой голове. Зверь напоминал огромного льва с коротким туловищем и слишком уж острыми клыками, торчавшими из-под черных губ. На загривке дыбом встала полоска короткой рыжей шерсти.

— А я говорил, что проблем не оберемся, — рыкнул он голосом Эдвина. Взгляд Доминики метался от одного зверя к другому, пока в глазах не потемнело. Лес закрутился перед глазами в последний раз, а затем все померкло.

Снег повалил, как только они вернулись в замок. Пушистые хлопья скрывали под собой землю, редкие жухлые листья и запутанные нити следов, как сон смывает остатки тревог тяжелого дня. Снегопад продолжился и хмурым утром и не прекращался до самого вечера, когда Доминика, наконец, выбралась из объятий тяжелого сна. Перед глазами мельтешили образы из прошедшего дня: гигантские звери, странные предсказания, тайны, игры. Они соединялись в причудливый хоровод и вприпляску двинулись сквозь дебри ее памяти, как дети, пущенные в кладовку с платьями. Они вынимали все самые яркие воспоминания и подбрасывали их в воздух, как конфетти: сказки, которые рассказывала мать, театральные представления, мифы, легенды. Духи, в которых всерьез верили только сумасшедшие, были перед ней, говорили с ней голосами ее знакомых. Доминика дернулась и резко села, вырывая себя из этого странного хоровода, разрушавшего все, к чему она привыкла.

В ее мире были истории, творимые людьми, события, становившиеся следствиями решений, действий. Если объяснений не хватало или кто-то умышленно избавлялся от источников, то дыры «заделывали» мифами. Здесь мифы смешались вместе, и Доминике было страшно. Она готова была посостязаться в остроумии с князем-самодуром, с необразованными варварами, но с… потомками древних духов? Гигантскими зверями в коронах? Она с трудом представляла, что делать теперь. Поэтому она не нашла ничего лучше, чем накрыться одеялом с головой и свернуться калачиком на кровати, слушая свое бешено колотящееся сердце.