Папины слова ударили наотмашь, перед глазами все поплыло, я на несколько секунд даже перестала осознавать, где нахожусь. Мозг отказывался воспринимать реальность.

«Убил человека». «Его уже арестовали». «Он оттуда не выйдет».

Голова кружилась, где-то совсем рядом кричал папа, но меня это не трогало. Я словно погрузилась в анабиоз.

— …ты там в обморок, что ли, упала?! Кора, не молчи! Скажи немедленно, где ты, и я за тобой приеду.

— Не надо, — одними губами прошептала я, но папа все равно услышал.

— Что значит, не надо?! Каролина, ты в своем уме? Ты вообще слышала, что я тебе сказал?! Хочешь, чтобы мое имя полоскали журналюги в своих статейках? Налетят сейчас как коршуны. Аделине скоро рожать, ты понимаешь, что ей тоже прилетит из— за тебя? Любовница бандита!

— Это неправда, — я замотала головой. Папин страх за репутацию привел меня в чувство. — Герман не убийца. Это какое-то недоразумение.

— Да у тебя одни лютики в башке вместо мозгов! — он продолжал орать, а я боролась с желанием нажать на отбой. — Какое недоразумение?! Что ты вообще о нем знаешь, дурочка малолетняя? Да ты под стол ходила, а он уже людей на тот свет отправлял. Есть те, кто тебе про него все расскажет.

— Что ж ты раньше не рассказал? — я закричала, размазывая по лицу выступившие слезы. — Ты же знал, что я с ним!

— Кора, давай без истерики. Ты где?

— Нигде! Далеко от вас всех!

Не попрощавшись, я нажала на отбой и медленно сползла на пол. Меня всю колотило как от сильного озноба, телефон ходуном ходил в руке, хотя я старалась удержать его изо всех сил.

«Убил человека».

Я отказывалась верить каждому папиному слову. Я слишком хорошо его знала — он всегда и все делал только для себя. Но с другой стороны, он Германа раньше боялся как огня, сама помню, как нервно и с придыханием говорил об Аиде, а тут назвал его убийцей…

В голове всполохами возникали непрошенные воспоминания — как Герман говорил мне успокоиться и забыть про этого Диму, ведь он с ним уже разобрался.

Нет. Невозможно.

Чтобы выбросить мучительные мысли из головы, я снова набрала Герману. И снова телефон отключен. Я только сейчас начала осознавать, как мало людей рядом с ним, которых я знаю. Кому звонить? У кого узнавать? Не у охранников же. Хотя я готова была звонить и им. Кто еще? Сева? Даниз?

Лучше охранникам. Я сбросила очередной звонок от папы и набрала Артема, он же главный по безопасности вроде, да и Герман ему явно доверяет.

— Привет, Каролина, — голос у мужчины был очень напряженный. — Что случилось?

— Это п-правда? Его арестовали? Это же недоразумение, он не мог…

— Успокойся, его допрашивают уже полтора часа, с ним адвокаты. Это все, что я знаю, извини, не могу больше говорить.

Он отключился, оставив меня наедине со своими мыслями. Я металась по апартаментам, не зная, что делать.

Как же я хотела оказаться сейчас рядом с ним, взять его за руку, обнять и закричать на весь свет, что он ни в чем не виноват. Что это жуткая ошибка, что… Огромная квартира сейчас сжалась до маленькой бетонной клетки, в которой я билась и не могла ничего сделать. Пространство уменьшалось с каждым часом, хотелось сбежать, вырваться на свободу, но я боялась уйти и ждала, что вот-вот раздастся звонок в дверь и в нее войдет Герман.

Но этого не происходило, зато позвонил тот, с кем я в другой раз никогда бы не стала разговаривать.

— Привет, Каролина. Узнала? Это Всеволод.

— Здравствуй, Сева, — я нервно оглянулась. Он ведь не мог проникнуть в квартиру. Но от его голоса стало еще тревожнее. — Что ты хочешь?

В голосе повисла пауза, я уже хотела отключиться, когда услышала:

— Я беспокоюсь за тебя, моя девочка. Раньше волновался и всегда так будет.

— Что? — у меня не было уже сил удивляться. Даже внутри ничего не дрогнуло от его «моя девочка». — Скажи лучше, что с Германом. Скажи, что он невиновен!

— Твой отец тоже переживает за тебя, Каролина. Ты зря его не послушала.

— Так это он дал тебе мой новый номер? Зря. Я буду ждать Германа.

— Мой брат этого не оценил бы, поверь. Ты же знаешь, какой он — напролом прет всегда, ни о ком не думая, вот и доигрался.

Я ушам не верила. Да, они не друзья сейчас, но Герман говорил, что Сева очень в нем заинтересован, что сам никогда не вытянет семейный бизнес.

— Ты веришь, что он замешан? Он же твой брат!

— И что? Думаешь, он святой? — Сева грустно вздохнул. — Каролина, ты его не знаешь, но он был бы рад, если бы я о тебе позаботился. Давай я приеду…

— Ты не со мной должен быть, а с ним!

— Все, что нужно, я для него сделаю, но я не волшебник, — Сева стал раздражаться. — У него лучшие адвокаты, но и улики… очень серьезные. Думаешь, я за него не переживаю? Да я весь день только и отбиваюсь от звонков! У меня две сделки подвисли, а я думаю о тебе. Нельзя, чтобы ты одна сейчас оставалась!

— Я дождусь Германа, — упрямо процедила я. — Позвони, если только узнаешь что о нем.

— Его скорее всего уже не отпустят. Он с самого утра на допросе, — устало втолковывал мне Сева. — Ты хоть понимаешь, как устроена система?

— Я знаю, что он невиновен!

Что ответил Сева, я не услышала, потому что бросила телефон на диван и разрыдалась.

Я не знала, сколько прошло времени, кажется, я даже задремала, потому что не сразу сообразила, что в дверь звонят. Два гудка, три… настойчиво так.

Герман вернулся! Я вскочила с дивана и чуть не упав, бросилась к двери. Распахнула ее, даже не поглядев в глазок.

Это был не он. На пороге стояла темноволосая женщина с резкими чертами лица, в черной водолазке и такой же черной юбке. Смутно знакомая женщина. Она бесцеремонно отодвинула меня в сторону и зашла в квартиру. Сама закрыла дверь на замок и высокомерно глянула на меня.

— Чего стоишь? Собирайся.

Я не сдвинулась с места.

— Вы… Катя? То есть Геката, кажется? Это же вы с ним были на той фотографии?

Женщина мне жуть как не понравилась, но я готова была прыгать от радости. Она друг Германа!

— У меня мало времени, — она рявкнула так, что я вздрогнула от испуга. — Паспорт в зубы и на выход!

Первой мыслью было и правда тут же бежать за документами. Голос у этой мадам был низкий и очень властный. Она точно из тех, кто привык раздавать приказы. В то же время она не походила на мужика в юбке — ухоженная, с ярким, но умелым мейком на лице. Эта девица точно знает себе цену.

— Эй, очнись! — она поднесла руку к моему лицу и громко щелкнула пальцами. — Собирайся. Аид сказал тебя вытащить отсюда.

— Вы…ты… видела его? Что с ним? Где он?

Я впилась в нее жадным взглядом, мне было все равно на ее нетерпение, что я ей тоже явно не нравлюсь.

— Его отпустили, — нехотя ответила подруга Германа. — Собирайся.

— А… где он? Мы поедем к нему?

Она ничего не ответила, переведя внимание на гудящий мобильный в руке.

— Да, только зашла. Ага, сейчас, — она протянула мне телефон. — Это тебя.

Я сразу поняла, кто хочет со мной поговорить, поэтому резко выдернула айфон из руки девицы.

— Герман… — голос дрожал, мне хотелось плакать от облегчения. — Ты… где?

— Я в норме, не волнуйся. Делай все, как говорит Катя. Ни с кем больше не разговаривай, никому не звони. И никому не верь. Что бы про меня ни говорили, о чем ни просили, ты ничего не знаешь. Про Потемкина ничего не слышала, в глаза его не видела, со мной о нем не говорила.

Он говорил, жестко, чеканя каждое слово и не давая мне вставить свое. Я молча кивала, словно он мог меня увидеть. Катя, стуча каблуками, уже прошла вглубь квартиры, я же продолжала стоять у входа, слушая наставления Германа.

— … мы вместе ездили на чью-то дачу, но дорогу ты не помнишь, потом поругались, ты решила со мной расстаться…