Главой следующего заговора была мать короля Мария Медичи, но и она потерпела неудачу и была выслана за границу[205]. Гастону Орлеанскому все же удалось поднять восстание в Лотарингии и заключить тайный договор с Испанией, обещавшей помощь противникам Ришелье. Чтобы навести страх на мятежников, кардинал решил расправиться с одним из руководителей заговора, маршалом Луи де Марильяком (братом смещенного кардиналом министра-хранителя государственной печати Мишеля де Марильяка, который после своего падения также был отдан под суд и вскоре умер в тюрьме). Надо сказать, что судебное оформление расправы с противниками кардинала не всегда проходило гладко: в парижском и провинциальных парламентах, осуществлявших судебную власть, сидело немало недругов первого министра, которого к тому же подозревали в стремлении урезать полномочия и известную автономию этих учреждений. Поэтому Ришелье нередко пытался создавать особые комиссии, чтобы судить заговорщиков. 10 марта 1632 г. суд, составленный из сторонников Ришелье, собрался в замке Рюэль, принадлежавшем кардиналу, для суда над Марильяком, 7 мая последовал смертный приговор. Через три дня, 10 мая 1632 г., Марильяк был обезглавлен на Гревской площади в Париже[206].
Еще больший резонанс вызвал процесс другого участника заговора, одного из самых знатных вельмож, герцога Монморанси, поднявшего мятеж на юге Франции и захваченного в плен королевскими войсками. Судил герцога тулузский парламент. 10 октября 1632 г. Монмо-. ранен был казнен. «Большое число виновных, — писал позднее Ришелье в своих «Мемуарах», — делает неудобным их наказание. Однако среди них есть лица, которые могут послужить хорошим примером того, как посредством страха возможно было бы удержать в будущем других в повиновении закону».
Вскоре после казни Монморанси Ришелье сам попал в ловушку. В начале ноября 1632 г., расставшись с королем на пути из Тулузы, больной Ришелье прибыл в замок Кадайяк. Он принадлежал губернатору Гиени, герцогу д’Эпернону (одному из возможных участников заговора, приведшего к убийству Генриха IV). Ришелье сопровождала лишь небольшая группа придворных. Ночь прошла в тревоге, и, быть может, кардинала спасла только уверенность окружавших в том, что больному до смерти остались считанные дни. Наутро кардинал поспешил уехать в Бордо, но и там он по существу оставался во Власти д’Эпернона. Королева и ее наперсница герцогиня де Шеврез, путешествовавшие совместно со Двором, торжествовали. Они поспешили покинуть прикованного к постели врага в городе, где герцог должен был стать орудием их мести. Канцлер Шатнеф, креатура герцогини де Шеврез, уже примерял костюм первого министра короля. В свою очередь д’Эпернон решил, если болезнь не унесет Ришелье в могилу, заточить кардинала в неприступном замке Тромпет. Однажды герцог явился к дому Ришелье в сопровождении 200 своих приверженцев, чтобы, по его словам, осведомиться о здоровье кардинала. Но не надо было быть Ришелье, чтобы разгадать намерения д’Эпернона. Все это происходило в самый напряженный момент Тридцатилетней войны, когда предстояла решительная схватка между армией шведского короля Густава-Адольфа и войсками императора, возглавлявшимися Валленштейном. От исхода битвы зависели как судьбы Германии, так вместе с тем и судьбы всей внешней политики Ришелье…
13 ноября Ришелье была сделана операция, устранившая опасность для жизни. Дворецкий королевы Ла Порт, явившийся узнать, не унес ли наконец дьявол неудобного министра, возвратился с печальным известием, что больной поправляется. Оставалась надежда на д’Эпернона… 20 декабря из дома, где остановился министр, несколько человек из его свиты вынесли какой-то тюфяк, покрытый шелковым ковром. Под ковром лежал Ришелье, которого таким образом доставили на корабль, сразу же поднявший паруса.
Прямым продолжением заговора Монморанси стал заговор наперсницы Анны Австрийской герцогини де Шеврез и канцлера Шатнефа, опиравшихся на полную поддержку королевы, принца Гастона Орлеанского и других врагов кардинала. Разведка Ришелье раскрыла и этот заговор. Шатнеф в 1633 г. был отправлен в Ангулем-скую тюрьму, где провел 10 лет. Поскольку герцогиня де Шеврез, высланная в замок Дампьер, неподалеку от Парижа, тайно по ночам посещала Лувр для совещаний с Анной Австрийской, ей было предписано отправиться в угрюмый замок Кузьер в Турени. Но неутомимая заговорщица и там не сложила оружия. Из места ее изгнания потекли письма к Анне Австрийской, к английской королеве, сестре Людовика ХІП, к испанскому двору, к герцогу Лотарингскому. «Шевретта» завербовала в число своих воздыхателей восьмидесятилетнего архиепископа Турского, а также юного князя Марсильяка, будущего герцога Ларошфуко, автора знаменитых «Максим». Разведке кардинала приходилось наблюдать и за другими поклонниками герцогини. Один из них, шевалье де Жар, связанный с английским двором, был схвачен, подвергнут пыткам и приговорен к смерти, но помилован уже на эшафоте[207].
В Мадриде не забыли, что уже дважды «бог устранял» врагов веры и испанской короны — в 1572 г., во время Варфоломеевской ночи, адмирала Колиньи, а в 1610 г. — Генриха IV При этом длань господню — и руку убийцы — подкрепляли закулисные происки испанской секретной дипломатии и разведки. Одному испанскому агенту в последний момент помешали совершить покушение на кардинала. Другой, в осторожной форме осведомившийся у доминиканского монаха, будет ли умерщвление министра угодно небу, получил (не в пример Ра-вальяку) отрицательный ответ. Мария Медичи пыталась из Фландрии разжечь новую междоусобицу во Франции.
Война стучалась в двери Франции. В 1635 г. произошел открытый разрыв с Испанией. В начале года на Париж двинулись войска императора. 5 августа вражеские войска пересекли Сомму. Французская армия, находившаяся под началом графа Суасонского, поспешно отступала. К тому же на верность графа, как показали события, отнюдь нельзя было полагаться. Он вел тайные переговоры с испанцами и Марией Медичи. В Париже стали формировать ополчение, спешно сооружали и усиливали укрепления вокруг столицы, но измена не дремала. Несколько важных крепостей были предательски сданы почти без боя. Казалось, Франции снова, как после битвы при Павии в 1525 г., после поражения при Сен-Кантене в 1557 г. и во время религиозных войн, угрожала опасность быть низведенной до роли вассала Габсбургов. В этой обстановке кардиналу приходилось мириться с некоторыми противниками, особенно с Гастоном Орлеанским[208].
Французская армия во главе с самим Людовиком XIII и Ришелье обложила крепость Корби, занятую неприятелем. Тогда уверенный в своей безнаказанности Гастон Орлеанский и граф Суасонский вступили в сговор c испанцами и пообещали добиться снятия осады, убив кардинала. На этот раз, видимо, контрразведка Ришелье прозевала подготовку покушения. Оно не удалось только потому, что Гастон Орлеанский (по своему обыкновению) струсил и не подал условленного знака убийцам. Вскоре Ришелье получил все сведения об этом заговоре. Гастон и принц Суасонский, узнав, что их планы раскрыты, поспешно бежали за границу. Лишь в 1637 г. иностранная угроза была устранена.
Оставалась еще Анна Австрийская, выступавшая против внешней политики кардинала и поддерживавшая тайную переписку с Мадридом и Веной. Разведка Ришелье неустанно следила за каждым движением королевы. После осады Корби шпионы Ришелье сумели раздобыть множество писем, собственноручно написанных Анной Австрийской и адресованных герцогине де Шеврез. Ришелье пытался окружить Анну Австрийскую своими шпионами, среди которых особо важная роль отводилась мадам де Ланнуа. Однако у королевы сохранялись преданные слуги — конюший Пютанон и дворецкий Ла Порт, которые с помощью герцогини де Шеврез научились обходить ловушки. Ришелье не раз пытался очаровать Анну Австрийскую и герцогиню де Шеврез, как некогда удалось ему с таким успехом покорить сердце Марии Медичи. Но эксперимент, повторенный через два десятилетия, не увенчался успехом.
