– А лицензия полгода, как просрочена, – сообщил следователь.

– Ненаказуемо при не использовании, – ответил я.

– Я только информирую об аккуратности, – сказал следователь.

Дальше – хуже. На свет из сейфа извлекаются две флешки. А вот про них я реально забыл. Простреливает мысль. Там все финансы за последние восемь лет. Все доходы, и все расходы. И все откаты. Такой технически продвинутый, что записи ручкой уже несколько лет не делаю. Всё в электронном виде. Даже форму внутреннего управленческого отчёта специальную разработал. Доходы по объектам. Расходы по статьям с формулами и автоматическим подсчитыванием процентов за месяц, год и т.д. И так за восемь лет. Хвастун. Хвастун и болван! Хотя почему болван? Доходы не скрываю. Всё официально. Расходы по статьям – не возбраняется. Затраты на материалы, затраты на заработную плату. Без фамилий. Фамилии – в бухгалтерии. Меня фамилии не интересуют. Субподряд – это реальные субчики. Здесь проблем нет. Конвертация? Иди, докажи, что это обналичивание. Мало ли мы в своих учётах чего конвертируем. В конце концов, возможно, это привязка рубля к твёрдой валюте. Тогда почему эта статья в расходах? Потому что инфляция, и, скажем, так мы фиксируем потенциальные потери. Там и процент, кажется, совпадает. Примерно, как процент инфляции в год. Сгодится. Тем более без указания наименований. Налоги. Здесь две графы. И две цифры. Иди догадайся, что первая – это реальные налоги, а вторая – откаты. Статья же называется налоги и сборы. Как в законодательстве. Только вот сборы немножко не туда. Т.е. не немножко, а совсем не туда. Не доказуемо! Нет – доказуемо. Если кто-то сдаст. Замы знают, бухгалтерия знает. Кто-то всё равно сдаст. Как Павлик Морозов. Нет, просто, как Павлик. На испуг возьмут, и всё сдадут. А может уже кто-то Павлик? Наверняка. Поэтому и дело открыли. Или не поэтому. Кому я нужен? Муравей, кушать-подано, четвёртый гриб во втором составе. Я не носитель какой-то секретной информации. И, вообще, не носитель. Не проситель. Не соискатель. Может под кого-то копают, а я нужен, как стукачёк. Допустим копают под какого-нибудь замминистра. Но я с замминистрами никак не связан. И не надо. Ты связан с их помощниками. Ты сдаёшь помощника. Помощник сдаёт замминистра. Замминистра сдаёт министра. Нет, министры у нас неприкасаемые. Это небожители. А вот замы их – прикасаемые. Значит, если копают под какого-нибудь прикасаемого, я нужен, как шестерёнка-стукачёк. У них на меня 100500 ничего нет. И не может быть. Потому что деятельность реальная и правдивая. Я нужен, как Павлик. Значит, меня надо на чём-то поймать. Значит, мне надо что-то подкинуть. Это сейчас будет пакетик. Вот, ведь, глупость. Я и не пробовал никогда, и никакие травки-грибы никогда не курил. А сейчас… Та-дам… И пакетик между простыней и полотенцем в шкафу. Извлекут. Если белый порошок, я скажу, что это вы тут муку мне подсыпали. А если пакетик с травкой, что это вы мне тут кашельный сбор заваривать собрались.

Я криво улыбнулся своему мысленному идиотству.

Следователь предъявил мне две флешки:

– Здесь, наверное, не совсем то, что вы бы хотели обнародовать?

– А вы отдайте их вашему техническому специалисту на кухне. Он вам всё и расскажет.

– Пока мы не будем залезать в детали, – ответил следователь и опустил обе флешки в целлофановый пакетик. А потом замотал его скотчем, который, как известно, уже давно не виски, а клейкая лента.

Шкатулка жены была со смешным детским секретом и просто так не открывалась. Следователь попросил её открыть. Я открыл. Несколько цепочек, серёжек и браслетов, которые жена и не носила никогда. С сейфом было закончено. Я его закрыл. Весь улов – две флешки.

– Расстроены? – обнаглел я.

– Я не знаю, что вы себе напридумывали, Алексей Олегович, но мы проводим плановое мероприятие. И не более того.

Затем методично на каждой полке одежного шкафа была прощупана или вытащена каждая тряпка. Когда была полка с нижним бельём жены, я поморщился от прикосновения чужих рук. Хорошо, что они все на даче. Та-дам… а эти друзья знают, что мы всей семьёй сейчас живём на даче. Уже месяц. Мы сюда, в квартиру заезжаем раз в неделю – цветы полить. Значит, обыск будет и на даче? Но он с утра сказал, что две бригады будут работать. В офисе и в квартире. Про дачу ни слова. Может это кретинизм нашей системы? У меня и ноутбуков на даче больше. И жёстких дисков с фильмами. Замучаются просматривать.

Примерно через час обыск в спальне был закончен. Надо сказать, что картина погром не напоминала. Каждый ящичек и каждая полка была тщательно прощупана, но бардак никто не устраивал. Всё было аккуратно. И дверцы-ящики обратно закрыли. Понятые переминались с ноги на ногу. Было видно, что от безделья они устали.

Алексей Олегович, – обратился ко мне следователь, – по досмотру спальни у вас к нам претензии есть?

– Нет. Всё корректно. Даже с нашим нижним бельём, я бы сказал, что джентльмены были деликатны.

Все джентльмены посмотрели на меня. Свирепости первых минут пребывания в квартире на их лицах уже не было. Я машинально отметил, что на шкафу, на самом его верху, где обычно рассадник пыли, никто не удосужился посмотреть. И картины на стенах никто не трогал и не снимал.

– Вот видите. Мы все нормальные люди. А то понасмотрятся телевизионных сериалов. И выдумывают потом про нас.

Мне на это ничего умнее, чем цитата из Криминального чтива, на память не пришло, и я подумал:

– Ну, пока что не будем на радостях друг у друга отсасывать!

Это когда Винсент Вега и его подельник обрадовались появлению Чистильщика в исполнении Харви Кейтеля, присланного их боссом Марселласом Уоллесом.

И тут в кармане у меня пошёл зуд телефона, поставленного на бесшумную работу. Один, второй, третий. Значит идут сообщения.

Когда все переместились в следующую комнату, я осторожно посмотрел сообщения.

– В офис не приезжайте, у нас обыск, – от второго бухгалтера.

– Не приезжайте в офис. У нас обыск, – от секретаря.

– Не приезжай, у нас маски-шоу, – от заместителя.

– В офисе автоматчики, всё обыскивают, – от главного бухгалтера.

– А я своим телефоном могу пользоваться? – спросил я следователя.

– На время следственных действий я бы попросил вас воздержаться от использования мобильного телефона. Только, если что-то совсем необходимое.

Ещё час ушёл на гостиную. Также всё методично и аккуратно. В ванной комнате особенно никто не ковырялся, экран джакузи не отвинчивал и в бачок унитаза не залезал. У нас большая библиотека. Шесть тысяч томов. Три тысячи в квартире, три тысячи на даче. Что они будут делать с книгами? Даже если каждую пролистать… Но книги их не интересовали.

– Много читаете? – спросил один.

– Если человек не читает хотя бы одну книгу в месяц – он дебил.

– Значит, я дебил, – оскалился тот.

– Если так говорите – может и нет.

Кроме книг у нас много фотоальбомов. Остались от прошлых некомпьютерных лет. Сейчас то всё в электронном виде – в облаке, на планшетах, ноутах, фоторамках. На стенах висит много фотографий. В основном наши поездки. Это и Америка. И Япония. Австралия, Новая Зеландия, Бразилия, Аргентина. Африка. Карибы. Панамский канал.

– Много путешествуете? – спросил всё тот же.

– Да. Это увлечение.

– Хотел бы, и я… – вздохнул парень.

Я промолчал.

– Мне нужно сделать ксерокопию вашего загранпаспорта, – вмешался в разговор следователь. – Открытые визы в какую-нибудь страну есть?

– Есть.

– В какую?

– В Мексику на десять лет.

– Вы хотите уехать в Мексику?

– Боже сохрани! Были там всего три дня. Но при получении визы посольство Мексики ставит сразу десять лет.

– А ещё?

– А я вам должен всё рассказывать?

– Я же всё равно увижу.

– Шенген открыт. В Америку билеты куплены. Через три недели всей семьёй планировали путешествие по каньонам.

– Боюсь, что билеты в Америку придётся сдать.

– Я буду арестован?

– Ограничение вашей свободы – на моё усмотрение, как следователя. Но я вижу, что вы человек адекватный. Поэтому не вижу смысла в этом ограничении. Подписку о невыезде я обязан с вас взять.